Варвара Давлятшина - Рубежники [litres]

Чуждого добил Евгений, он же вытащил из-под него Чару.

– Карат. – Ее голос я едва слышала. – Карат…

– Чара… – Превозмогая себя, воитель дополз до девушки. – Терпи, Чара. Сейчас помощь придет.

Она улыбнулась ясно, как ребенок, будто и не чувствовала чудовищной боли от ран. Обласкала воителя взглядом, а потом сказала:

– Это я виновата. Из-за меня она ушла… Прости, Карат. Я… тебя… – Но не успела договорить. Застонала, дернулась всем телом и замерла.

Лежащая на моем теле Тьма тихонечко испустила дух.

Взвыл Череп, подняв окровавленную морду, а Карат будто одеревенел. Он смотрел на Чару и не видел. Не понимал, не мог принять ее смерть.

– Эй, воитель. Воитель! Вершителя тебе в дом! – заорал отец Эльки. – Моя дочь умирает!

Карат даже не дернулся.

– Видящая тоже! Мне нужна твоя помощь.

И правду, сидевшая рядом Кьяка вдруг зашаталась и начала заваливаться. Глаза ее затягивались, лишая меня возможности видеть.

– Что с ними? – голос Карата дрожал.

– Похоже на действие арпакама.

– Что за дрянь?

– Новая разработка, – зло ответил Евгений. – Не думал, что они будут ее использовать.

– Как помочь? Ты сможешь убрать воздействие?

– Только приостановить. Нужна твоя кровь.

В ответ я услышала что-то явно матерное.

– Смесь крови чуждого и вершителя остановит на некоторое время арпакам. Где найти антидот, я знаю. Но нужно спешить, иначе будет поздно.

Что было потом, я не видела и не слышала. Сознание мутилось, образы размазывались. Лишь позже, когда Кьяка сумела открыть глаза и подняться, мне удалось осмотреться. Отца Эльвирки, как и ее самой, рядом не было. Я, вернее, мое тело лежало в объятьях Карата. Он покачивался от слабости, но продолжал прижимать меня к груди.

– Держись, Лиза, – шептал он. – Держись. Хватит уже смертей, и так не сосчитать. Держись.

Внезапно картинка и звук пропали. То, чем я теперь являлась, пронзило острой болью. Она резанула по нервам и ушла, оставив меня в полуживом теле. Моем настоящем теле.

– Кара… – Язык не слушался. – Карат…

– Тшш, Лиза, – улыбнулся он. – Просто лежи. Скоро все будет хорошо.

Антидот отец Эльвирки и вправду нашел. В закромах у своего братца, которого едва не убил от ярости. Вещество нам с подругой тут же вкололи. Ее забрали родственники, меня увезли в гнездо. В бойне, кроме Чары, погибли еще двое: молоденький воитель и столь же юный корнига из огромной семьи Эльки. Остальные отделались ранениями.

Я быстро шла на поправку, о чем немного жалела. Ведь все два дня, что я была в лапах искусников, меня навещали Карат и Череп, поправлявшие свое здоровье в соседней палате. Говорить мы не говорили. Я не чувствовала в себе силы, а напарник, казалось, и вовсе забыл, что вершители имели возможность общаться с помощью слов. Карат заходил ко мне, усаживался на стул и замирал. Череп забирался в кровать, прижимался горячим телом и закрывал глаза. Так мы и молчали. Впрочем, и этому я была рада. Ночные часы без несносного воителя тянулись, словно дни.

В тот день, когда нас отпустили, состоялось прощание с Чарой. Вершителей не хоронили, их кремировали, а потом развевали прах над рекой. Не знаю, кто дернул меня за руку, но ошейник Тьмы и любимую заколку ведьмочки я забрала себе. В напоминание.

А потом долго стояла на берегу реки и мысленно просила у них обеих прощения. Карат с Черепом были рядом, тихие и угрюмые. Мы не стали с Чарой подругами, но одному она меня научила точно: что бы ни случилось, как бы ни сложились обстоятельства, защищать то, что дорого, до конца.

До смерти.

После церемонии прощания я хотела побыть одна, но мир Рубежников не хотел ждать, дав мне на все про все день и ночь. На следующее утро владетель вызвал всех к себе. Не только нашу пригоршню, но и команду Молчуна. Вернее, только часть, к Булату на ковер пришло лишь пятеро.

Даже несмотря на неполные пригоршни, в кабинете было многолюдно, оттого тесно, впрочем, мы с Кьякой нашли себе местечко, забились в дальний угол, сидели тихо, как мышки, и выступать не планировали. Честно говоря, мне было страшно даже смотреть на Булата. А уж признаться в том, что я знаю его тайну, – вдвойне.

– Я собрал вас здесь для того, чтобы сообщить свое решение, – проговорил властитель.

Он поднял голову, сканируя всех и каждого. И под его взглядом мне сделалось и вовсе дурно.

– Две пригоршни не могут оставаться неполными, а потому мне придется вас объединить. Но три творца в одной пригоршне – это перебор, а потому Хоря я забираю в свою, вместо него даю своих видящего и искусника. Патрулировать будете в две группы.

Я взглянула на Молчуна, мысленно задаваясь вопросом, куда же делись остальные члены его пригоршни. Ответил на вопрос властитель.

– Я прекрасно понимаю, что вы не оправились от потерь, но время, к сожалению, наступило сложное. Чуждые будто ополоумели, забыли о правилах и договоренностях. Они нападают на сапиенсов открыто, не боясь преследования с нашей стороны. Да что там! Объединенные в группы, что, в общем-то, против их природы, они идут на пригоршни, подкарауливают или же заманивают в ловушку и уничтожают. Ни для кого не секрет, что чуждых больше, сил у них тоже больше. Только вечная конкуренция между видами нас и спасала, но… – Он на миг замолчал. – Но мы не можем допустить, чтобы чуждые превратили город в свою кормушку. Иначе будет конец всему. И нам в первую очередь.

Вершители хмурились, переглядывались, но молчали. Даже я, без году неделя видящая, и то понимала важность слов Булата. Чуждые объявили войну, и погибшие члены наших пригоршней только начало.

– Как я уже сказал, – продолжил владетель, – вашим пригоршням суждено объединиться. Ответственным назначаю Молчуна. Надеюсь, вы сами сумеете договориться и выбрать соту.

– Все понял, – пророкотал тот. – Будет исполнено.

– Даю день, чтобы отдохнуть, больше не могу, – вздохнул Булат. – Ваше патрулирование завтра. А теперь можете быть свободны. Те, у кого по расписанию занятия, прошу не пропускать. Надолго вас не задержат.

Вершители молча повставали с мест и направились к выходу.

– Будьте осторожны, – добавил владетель. – И докладывайте о любых странностях. В последнее время чуждые весьма изобретательны.

Не знаю, кто дернул меня за язык, но, вместо того чтобы подумать, я пробормотала вслух:

– Крест Макирина решил поднажать. Плохи дела.

Ой-ой-ой! Похоже, я сболтнула лишнего. Если Булат подзабыл поведать о группировке остальным, то о ней должны знать двое, и меня в этом коротком списке нет.

Вершители на слово «крест» не среагировали, зато сделал стойку владетель:

– Лиза, будь добра, останься. Я хочу задать тебе несколько вопросов.