Кямран Гусейнли - Дневник Фахри [publisher: SelfPub]

Привет, дорогой дневник. Вчера я не успел написать о том, что такое групповая терапия. Это такая штука, когда такие же ненормальные подростки, как я, собираются вместе и рассказывают друг другу разные истории из своей жизни. Истории, которые их тревожат. Или рассказывают то, что их тревожит сейчас. Я каждый раз рассказывал о том, что творили в школе со мной Аяз и его друзья, рассказал о семейных проблемах, которые были у меня раньше, в общем, я рассказал все. Там есть и хорошие ребята, в которых я частично узнаю себя. Есть мальчик по имени Аскер, ему 14, его родители умерли, когда он был ребенком, и он воспитывался дядей, который превратил его жизнь в ад. Не буду подробно писать, что он делал, потому что пока есть что писать. Может быть, как-нибудь напишу. Но не сегодня. Еще в группе есть девушка по имени Нил. Конечно, ее полное имя не Нил, но никто в группе не знает, как ее по-настоящему зовут. Она говорит, что хочет, чтобы мы называли ее Нил. Никто вроде не против – там мы уважаем мнения друг друга. Ей 15, попала сюда, потому что хотела покончить с собой. Прямо как я. Почему она хотела это сделать? Потому что ее отец вмешивался во все ее дела, а когда узнал, что она встречается с каким-то парнем из школы, запер ее в доме и никуда не пускал, назвал распутной девкой и сказал, что выдаст ее замуж за какого-то тридцатилетнего мужика, чтобы она не позорила его. А еще там есть парень по имени Лип (его полное имя мы тоже не знаем), Октай и Алия, которым тоже по 15 лет, Зиба и Хаджар, которым 17, и Дима, которому 16. Ребята все хорошие. Я поселился в одной комнате с Липом, Самиром и Тофигом. Тут есть еще пятая кровать, но она пустует. Короче, дело не в этом. Доктор Сеймур – очень хороший человек. Сначала, если честно, он меня раздражал, но сейчас все хорошо. Он ведет групповую терапию три раза в неделю, и раз в неделю у нас целый час проходят беседы один на один. Я уже не знаю, что ему рассказывать. Я спрашиваю у него, скоро ли меня выпустят, но он говорит, что я пока не готов. Хотя мне кажется, что я готов встретиться с глазу на глаз с проблемами. Правда, я не знаю, что сделать с Аязом, чтобы он перестал надо мной издеваться. Я пробовал все. Ну вот, опять пришли проверять, все ли спят. Завтра допишу. Или послезавтра. Пока, мой дорогой дневник.

И снова здравствуй, мой дорогой дневник. Я не писал несколько дней, потому что был занят подготовкой к праздничной вечеринке. В честь праздника Новруз у нас проходил party. Собрались все – пациенты, врачи, медсестры, медбратья и родители больных. Моих родителей, увы, не было – мама, отчим и Лятифа поехали на праздниках отдыхать за границу. Не сказали куда именно, но в стране их сейчас нет. Но я привык. Они меня почти не посещают, хотя по воскресеньям это можно делать. В последний раз я видел отчима, когда он принес мне дневник, – мама даже не соизволила прийти. Я понимаю, что ей стыдно за меня, за то, что я сделал. Я совершил ужасный поступок. Я был эгоистом и не думал ни о ком, кроме себя. Я хотел покончить с жизнью. Как это сделала Айнур. Я хотел повеситься. Но отчим пришел вовремя (или не вовремя?) и помешал мне сделать то, что я планировал. После этого началось промывание мозгов на тему «Что ты творишь?!». Я рассказал им ситуацию, но меня не поняли. Сказали нужно разбираться с проблемами, а не убегать от них. Будто я этого не знаю. Родители решили записать меня на сеанс к психологу, узнали про Арифу, короче, все дела. Но мне лучше не становилось. И Аяз не переставал издеваться надо мной. И я не выдержал, разбил окно и с куском стекла набросился на него во время очередных его рассказов про то, как я падал перед ним на колени и умолял избить меня. Я порезал ему лицо – говорят, шрам останется на всю жизнь, поранил руку, и чуть было не убил его. Но меня вовремя от него оттащили, не дали претворить в жизнь идею. Потом последовали долгие процедуры по тому, что делать со мной. Сначала хотели упечь меня за решетку – в колонию для несовершеннолетних. Но Арифа сказала, что мне требуется помощь специалиста, и решила поговорить с родителями Аяза о том, что случилось. Они оказались людьми понимающими и согласились не писать на меня заявление в полицию: разберутся со всем сами, если меня отправят в дурку. Правда, как может полиция не вмешаться в дело о покушении, я не знаю, но они сказали, что все уладят. И уладили – меня в тюрьму для несовершеннолетних не возьмут. Вот так я и попал сюда. Ладно, я устал за эти дни. Завтра напишу о том, как провели праздник. Пока, мой дорогой дневник.

Привет, мой дорогой дневник. Я, как и обещал, пишу про то, как прошла вечеринка. Ну, все было так, как бывает на Новруз, – шекербура, пахлава, шор гогал, песни, танцы. Развели огромный костер во дворе интерната и прыгали через него. Все прошло просто замечательно. Все было хорошо, всем было весело. Кроме меня и Тимура – парня из соседней палаты. Наши родители не пришли на праздник. У моих была хотя бы причина – не были в городе, хотя я в этом сильно сомневаюсь, потому что они даже летом никуда не едут отдыхать. Да, и они не сказали, куда именно поедут. Передали через доктора Сеймура, что они не придут по такой-то причине. А его родители сказали, что не хотят приходить. Честно и открыто. Потом пришла Арифа, чему я был очень рад. Она просидела недолго – у нее семья и отмечать праздник нужно с ними, но я был очень рад, что она не оставила меня одного в этот день.

Я не рассказывал о Тимуре? Он очень добрый и хороший парень, с чистой и открытой душой. Жаль, что он ненавидит себя и пытается навредить себе. За это он и попал сюда и проходит курс лечения уже больше года. Даже не знаю, за что его можно не любить. Я бы очень хотел иметь такого брата, и я говорил ему о том, что он очень хороший человек. Но он говорит, что виноват в смерти своей бабушки и ненавидит себя за это. Он не рассказывал, как это произошло, но я уверен, что он ни в чем не виноват. Такие люди не способны сделать что-то плохое окружающим. Это исключено. Но он считает иначе, и врачи все еще не могут его переубедить. За то время, что я здесь, он пытался навредить себе трижды – один раз перерезал вены (это была уже не первая, не вторая и даже не третья попытка покончить жизнь, перерезав вены), в другой – решил сломать голову, ударившись ею об стену, а в третий – не пил лекарства несколько дней подряд, собирал их и принял в один день, надеясь, что будет передоз. Но во всех трех случаях его сосед по комнате вызывал персонал. У нас тут есть также и другие больные – некоторые из них спокойные, некоторые буйные. Одна девушка недавно в столовой проткнула вилкой руку сидящего рядом парня, потому что тот сделал какое-то резкое движение. Парень ничего не сказал, даже не закричал, просто встал и ударил ее подносом по лицу. Не знаю, кто позволил двум таким неадекватным людям сидеть вместе. Медбратья быстро их успокоили и отвели каждого в свою палату. Я бы не смог ужиться с такими: мои соседи по палате – просто ангелы. Ну, вроде на сегодня все. Пока, мой дорогой дневник.