Ян Терлау - Зима во время войны

– Прощай, Джек. Выполняй всё, что тебе будет говорить мой дядя.

Они пожали друг другу руки. Голубые глаза Михиля встретились взглядом с серыми глазами Джека. Прощай.

Итак, наступил понедельник. Дядя Бен с Эрикой пустились в путь. Пешком. Они дойдут до ельника и там встретятся с Джеком. Эрика только покажет дяде Бену дорогу, а потом они попрощаются и отправятся в разные стороны. Дядя Бен с Джеком планировали пройти через деревню именно средь бела дня, смешавшись с потоком ходоков, чтобы не привлекать к себе внимания. Если же их остановят, Джек предъявит фальшивый паспорт и притворится заикой. Дядя Бен объяснит, что у его спутника дефект речи. Всё должно быть хорошо.

Михиль отправился колоть дрова за сараем. Время от времени он бросал взгляд на часы на колокольне. Минуты ползли еле-еле. Сейчас дядя Бен с Эрикой уже должны дойти до ельника. Нет, еще нет… Ласково пригревало апрельское солнышко. Михиль положил топор на землю и сел на чурбан для колки дров, прислонившись спиной к стене сарая. Вдруг дала о себе знать усталость, накопившаяся за полную волнений зиму. Больше ему не надо нести ответственность за Джека. Ощущение, будто гора с плеч свалилась. Но английского пилота ему будет явно не хватать…

Юноша закрыл глаза и развернулся лицом к солнцу. Как тепло и хорошо! Он что, задремал? Совсем близко раздался голосок Йохема – Михиль вздрогнул и разом проснулся. Ему показалось, что малыш кричит ему в самое ухо. Откуда доносится звук? Из сарая. Оказалось, что доска, к которой он прислонился головой, держалась непрочно. Между ней и той, что была пониже, имелась щель, незаметная глазу, поскольку доски обшивки сарая прибивались внахлест. Йохем беседовал с мамой, и Михиль слышал каждое слово их разговора.

– Тут я ее уже искал, – всхлипывал Йохем, – тут ее нет!

– Ты ведь здесь играл? – спрашивала мама.

– Да, я здесь был.

– А к Йосту ты не ходил?

(Йост – это соседский мальчик, друг Йохема.)

– Не по-о-омню. Может, вчера.

– Наверное, там ты и забыл свою курточку. Пойдем к ним, поищем.

Голоса стихли. Слушая этот разговор, Михиль еще дремал, но потом вдруг весь напрягся, словно его чем-то стукнуло. Глаза его широко раскрылись. Эти голоса в сарае… как будто прямо над ухом… Всё разом стало ясно как божий день, сложилось в такую отчетливую картину, что не оставалось никаких сомнений.

Михиль нарочно прикусил себе щеку, чтобы прогнать охватившее его оцепенение. Вскочил на ноги и бросился к велосипеду. Вспрыгнул на седло и помчался с такой скоростью, какой не развивал никогда раньше. Только бы успеть. О господи, только бы успеть! Деревянные обода велосипеда грохотали по булыжной мостовой. Едва не наехав на женщину, толкавшую детскую коляску, чудом увернувшись от тележки с навозом фермера Кунена, юноша вылетел на Дамаккерскую дорогу. Сейчас не до осторожности. Вот и Дахдалерский лес. Хоть бы они еще не ушли. Ум его работал быстро и четко, Михиль знал, как и что надо сделать, словно всё это происходило в кино. На полной скорости он свернул налево, на лесную дорожку, где столкнулся с дядей Беном и Джеком.

– Михиль, что случилось?! – испуганно воскликнул дядя Бен.

– Джек, пистолет при тебе?

– Да, но в чём дело?

– Дай сюда!

Джек удивленно достал пистолет из-под куртки. Михиль почти что вырвал его из рук англичанина. Снял с предохранителя, чему его как-то научил Джек, – и направил дуло на дядю Бена.

– Руки вверх! – рявкнул он.

– Что это с тобой? – возмутился дядя Бен, а Джек растерянно шмыгнул носом.

– Этот человек – предатель! – выпалил Михиль. – Это он выдал Дирка, и баронессу, и Бертуса Тугоухого, а сейчас, Джек, он собирался повести тебя прямиком к фрицам.

– Ты с ума сошел, – покачал головой дядя Бен.

– Это я был сумасшедший, – процедил Михиль, – а теперь, наоборот, очень даже в своем уме.

– Идемте обратно в укрытие, – оправившись от удивления, предложил Джек. – Здесь недостаточно безопасно. Верни-ка мне оружие, в летной академии я был чемпионом по стрельбе из пистолета.

– Пообещай держать этого человека под прицелом.

– Само собой!

Джек подтолкнул дядю Бена и наклоном головы приказал ему двигаться туда, откуда они только что пришли. К счастью, кроме них, в лесу никого не было видно.

– Я протестую, – заявил дядя Бен. – Не желаю, чтобы со мной так обращались. Михиль несет полную несуразицу. Я четыре года состою в отряде Сопротивления.

– Охотно верю, – язвительно рассмеялся Михиль. – Этот иуда четыре года выдает себя в подполье за своего. Сколько же настоящих борцов с оккупантами ты за это время выдал!

– Не верь ему, – попытался убедить дядя Бен Джека, подгонявшего его дулом пистолета.

– Если я кому и верю, так это Михилю, – отрезал Джек. – Давай-давай, вперед!

Дядя Бен принялся негодовать с удвоенной силой, когда ему велели ползти на животе под елками, но ничего не помогло. Когда же они добрались до убежища, удивлению Дирка не было конца.

– Вот мы и привели к тебе предателя, – сказал Джек, обращаясь к Дирку. – Не стоит благодарностей!

И передал Дирку пистолет.

– Я никогда в жизни не встречался с этим человеком, – заявил дядя Бен.

– Это правда, – с ноткой сомнения в голосе ответил Дирк.

– И всё же именно он выдал тебя немцам, – воскликнул Михиль.

– Это абсурд, – не унимался дядя Бен.

– Давайте его обыщем, – предложил Михиль.

– Отличная мысль.

Дядя Бен попытался было возразить, но молодые люди не обратили на его протесты ни малейшего внимания. Из карманов его куртки на свет появилось одно за другим множество доказательств. Билет, дававший предъявителю право подсаживаться в немецкий военный транспорт. Список телефонов оккупационных инстанций. Письмо от немецкой подруги из Ганновера. И, наконец, письмо из СС, в котором «уважаемому герру ван Хирдену предлагалось доставить английского пилота в казарму близ Вланка».

– Его фамилия ван Хирден? – с любопытством спросил Джек.

– Бен ван Хирден. Мой так называемый дядя. Друг моих родителей с незапамятных времен. Никогда в жизни больше не назову его дядей.

– М-да, но вот сколько она еще продлится, его жизнь, – это бо-о-ольшой вопрос, – тихо протянул Дирк.

В словах парня прозвучала неподдельная угроза. Бен ван Хирден вытер рукой пот со лба.

– Вы… вы ничего не сможете доказать, – заикаясь, пробормотал он.

– Ах вот как? – саркастически заметил Дирк. – А разве то, что оказалось у тебя в карманах, еще не достаточное доказательство? Расскажи-ка, Михиль, как ты понял, что предатель – это он?

Михиль был не в состоянии говорить связно. Сказались яростная гонка на велосипеде, возбуждение, но главное – юношу душило бешенство. Предательство так называемого дяди совершенно выбило его из колеи, а кроме того, он был чертовски зол на самого себя за то, что так долго оставался слеп.