Джинн Бёрдселл - Пендервики на Чаячьем Мысу

Он бочком протиснулся мимо неё в кухню. На нём были чёрные джинсы и белая рубашка, волосы зачёсаны назад, и даже вихры, обычно торчавшие во все стороны, гладко зализаны.

– Она зверски орудует расчёской, – пожаловался Джеффри.

– Зато каков результат! – лучезарно улыбнулась тётя Клер. – Элегантность и изящество – подтверди, Скай!

И Скай бы, конечно, подтвердила, но, взглянув на выражение его лица, она покатилась со смеху и никак не могла остановиться. Зато на Мерседес Джеффри произвёл неизгладимое впечатление – она просто на глазах превращалась в его преданную фанатку.

– Подождите восхищаться, – донёсся из гостиной голос Джейн, – вы ещё Бетти не видели!

И застенчиво сияющая Бетти вышла из своей комнаты. Джейн нарядила её в одну из чёрных обтягивающих футболок Скай и перепоясала непонятно откуда взявшимся белым плетёным пояском – при ближайшем рассмотрении поясок оказался косицей из шнурков от всех привезённых с собой кед. А что, подумала Скай, может, это и не совсем классическое концертное платье, но вообще-то похоже. Особенно если прищуриться. И особенно если не обращать внимания на Беттины пляжные шлёпанцы.

– Бетти! – ахнула Мерседес. – Какая ты красивая!

– И элегантная, – добавил Джеффри. – Правда, Скай?

Скай снова прищурилась, на этот раз сосредоточившись на лице Бетти. Оно было серьёзное и счастливое. И уверенное в своей элегантности.

– Правда, – согласилась Скай. – Потрясающе.

– Все готовы к выходу? – спросила тётя Клер. – Джеффри, ты готов?

– Нет пока, – сказал он.

– Я могу сказать Алеку, что ты передумал.

Джеффри помотал головой. Скай с облегчением выдохнула.

– Всё хорошо. Я готов.

Он подал Бетти согнутую руку, и она оперлась на неё с таким достоинством, будто училась этому с рождения.

Процессия двигалась медленно – из-за костылей тёти Клер, и долго – из-за того что шли длинным путём, то есть по дороге, а не через пляж, как обычно. Перед крыльцом Алека они остановились и, не зная, что делать дальше, стучать или нет, смущённо жались друг к другу – пока Хувер за дверью не поднял такой тарарам, что стучать после этого было бы странно. И тогда Алек открыл дверь и впустил их. Все чувствовали себя страшно неловко, и, если бы не Пёс с Хувером – которые бурно радовались встрече и которым после нескольких дней разлуки требовалось что-то срочно обсудить, и обнюхать, и посостязаться в вольной собачьей борьбе, – не исключено, что кое-кто из гостей уже бы сбежал. Но всё обошлось, и к тому времени, когда собаки успокоились, все успели переместиться в гостиную.

– Как же мы сразу не догадались? – шепнула Джейн старшей сестре, и Скай её прекрасно поняла. Сходство между отцом и сыном ещё никогда не казалось столь разительным. У обоих были тёмные круги под глазами от бессонницы, а губы плотно сжаты с одинаковым выражением упрямой гордости и одиночества. Джеффри делал вид, что не замечает Алека, а Алек делал вид, что он не замечает, что его не замечают.

Вспомнив, что хозяину положено заботиться о гостях, Алек прокашлялся и сказал:

– Может, кто-то хочет начать с десерта? Есть пирог с черникой.

Джеффри, глядя на тётю Клер, еле заметно покачал головой. Тётя Клер, в роли посредника между двумя сторонами, дипломатично ответила:

– Большое спасибо, Алек. Но давай начнём с музыки.

Готовя свою гостиную к концерту, Алек, кажется, продумал каждую деталь. На рояле появилась ваза с живыми цветами, в разных местах комнаты – несколько подсвечников с горящими свечами. Мебель он расставил так, чтобы между исполнителями и слушателями сохранялась уважительная дистанция. Тётя Клер села в удобное мягкое кресло, Джейн, Скай и Мерседес заняли три стула рядом с ней, собаки залезли под рояль, а сам Алек остался стоять в дальнем тёмном углу.

Настал звёздный час Бетти. Джеффри помог ей забраться на скамью перед инструментом, и она сидела на ней как настоящая пианистка – только ноги не доставали до пола. Он что-то шепнул ей, она кивнула, и тогда он повернулся к своему зрительному залу – точнее, к той части зала, в которой не было Алека. Волосы Джеффри уже начали потихоньку освобождаться из-под парикмахерского гнёта тёти Клер, а слегка скосив глаза, Скай заметила, как стоящий в углу Алек машинально поправляет свои непослушные вихры.

– Добрый вечер, – начал Джеффри. – Наш сегодняшний концерт открывает мисс Бетти Пендервик…

– Нет-нет, не так, – прервала его Бетти.

– Приношу извинения. Наш сегодняшний концерт открывает мисс Элизабет Пендервик, фортепиано. Аккомпанирует ваш покорный слуга. Дамы и господа! Джордж Гершвин, «Лето» [31] Блестящий выбор! В арии «Лето» из оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс» (1935) переплетаются джазовые и блюзовые мотивы. Кстати, английское название арии – Summertime – известно всему миру. Считается, что по количеству разных исполнений она опережает даже наизнаменитейшие из современных знаменитых песен. Хотя не исключено, что таких юных исполнителей, как мисс Элизабет Пендервик, у Summertime до сих пор не было. .

Когда Джеффри опустился на скамью рядом с Бетти, Скай незаметно вытащила из кармана ватные шарики. Вставлять в уши пока не стала: она решила, что если существует хотя бы ничтожно малая вероятность того, что музыка Бетти окажется чуть благозвучнее воя гиены, то нужно сперва дать Бетти шанс – тридцать секунд, – а потом уже затыкать уши. И она приготовилась отсчитывать секунды. Потом Джеффри начал тихонько отбивать ритм для Бетти, и музыка полилась.

Это была прекрасная музыка. Бетти вела мелодию – ту самую, которую в песнях обычно поёт вокалист. Её маленькие пальчики уверенно нажимали нужные клавиши, и, как ни странно, этот немного грустный гимн всем летним дням, прошлым и будущим, звучал в её исполнении естественно и легко – будто она что-то во всём этом понимала! Джеффри аккомпанировал. Сидя рядом с ней на скамье, он перебирал гершвиновские аккорды словно бы замедленно, даже лениво – но на самом деле это был блестящий аккомпанемент, благодаря которому все сразу понимали: это Бетти играет, это её музыка. И она сама это понимала, и ей не мешало ни смешное платье, обмотанное шнурками от кед, ни то, что она ещё мала для музыки, ни то, что Пендервики вообще не бывают музыкантами.

Тётя Клер плакала. У Скай тоже непонятно с чего защипало в глазах, и, чтобы окончательно не растерять самообладание, она сосредоточилась на том, чтобы потихоньку спрятать ватные шарики обратно в карман. Джейн про самообладание не думала, она вся трепетала вместе с музыкой. Мерседес, как и тётя Клер, хлюпала носом, по её щекам катились счастливые слёзы.

Но музыка вдруг прервалась, чары рассыпались. Джеффри без предупреждения перестал играть, Бетти дёрнулась от неожиданности, её руки соскользнули с клавиатуры. Он обнял её за плечи, успокаивая, и что-то зашептал ей в ухо. Бетти кивнула.