Джинн Бёрдселл - Пендервики на Чаячьем Мысу

– Бетти, – размахивая уткой, выкрикнула она с порога, – ты не лопнешь! А Доминик просто дурак!

– Мы и так всё это знаем, – сказала Бетти, а Джеффри спросил:

– За мной там никто больше не приезжал?

– Больше никто, – ответила Скай. – А если приедут – не волнуйся, мы тебя защитим. И вообще мы не скажем им, где ты есть, и никто тебя не найдёт.

– Хорошо. Спасибо, – кивнул он и вернулся к своей музыке.

И они его защищали. От разговоров о прошлом, и от вопросов о будущем, и даже от некоторых слов, таких как «отчим», или «неизвестность», или «Арундел». Они носились с ним как с писаной торбой и нянчились как с больным, а когда ему это надоедало и он сердился, Скай подскакивала и со всей силы хлопала его по плечу, или Джейн перекидывала ему футбольный мяч, но вскоре все опять возвращались к тому, с чего начинали, – то есть носились и нянчились.

И ещё были телефонные звонки от миссис Т.-Д.: сначала первый, и за ним сразу второй, потом третий, потом – чуть погодя – четвёртый, а дальше все потеряли счёт. Джеффри отказался подходить к телефону, поэтому тёте Клер пришлось взять эту повинность на себя и выслушивать «бурные излияния», как она их называла, сколько хватало терпения. Надо сказать, что за всё время тётя Клер ни разу не жаловалась, но после каждого звонка она решительно бралась за костыли и делала несколько кругов вокруг дома, чтобы привести себя в норму.

Джеффри чувствовал себя спокойнее и безопаснее всего, когда играл на рояле, поэтому все следили за тем, чтобы он проводил как можно больше времени в доме Алека. Что он и делал. И Бетти тоже, тем более что надо же было готовиться к концерту, назначенному на вечер накануне отъезда. Времени оставалось мало, да ещё из-за событий и переживаний последних дней музыканты выбились из графика, поэтому теперь они усиленно работали над своей программой. Иногда только отвлекались – играли что-нибудь просто так, для себя. Или пересматривали старые фотографии из обувной коробки: уезжая, Алек оставил её на самом видном месте – на крышке рояля.

У некоторых фотографий на обороте были подписаны карандашом имена и даты, так что Бетти и Джеффри скоро научились узнавать Алековых родителей, самого Алека и его братьев в разном возрасте. Бетти нравилось разглядывать фотокарточки – ведь Алек и Джеффри были так похожи. Но она всё равно не совсем понимала, как так вышло, что все эти люди раньше были для Джеффри чужие – и вдруг стали свои. Примерно так же она не совсем понимала, когда Джеффри объяснял ей про пентатонику [29] Пентатоника – звукоряд, содержащий пять основных тонов, обычно без полутонов. Пентатоника лежит в основе китайской музыки и встречается в музыкальном фольклоре многих народов. И, конечно же, современные музыканты широко используют её в своём творчестве. . Или когда Скай почему-то начинала хохотать и радоваться из-за надувной утки. Бетти, с одной стороны, была довольна, что у Джеффри нашёлся папа, тем более что этот папа ей очень нравился. Но её тревожила сама мысль, что родители, оказывается, могут потеряться. Она говорила об этом с Псом, когда они оставались одни. И Пёс тоже тревожился. Они, правда, не стали никому об этом рассказывать, но их всё больше тянуло домой. Они даже советовались, не пойти ли им в Массачусетс пешком, и уже бы, наверно, пошли – во всяком случае, до пирса точно бы добрались и даже свернули бы на шоссе и прошли часть пути в гору, – если бы не концерт. И если бы не лоси. Джеффри несколько раз водил её в сосняк смотреть на лосей, и они смотрели и смотрели, но на поле для гольфа всё время было много игроков и ни одного лося. И от этого Бетти становилось очень, очень грустно.

Утром – их предпоследним утром в штате Мэн – Джеффри на цыпочках зашёл в самую маленькую комнатку и тронул Бетти за плечо.

– Домой? – сонно спросила она.

Он отыскал в тумбочке трикотажную курточку и натянул её на Бетти, прямо поверх пижамки.

– Домой только завтра. Мы же не можем уехать до твоего концерта.

– Сегодня концерт!.. – Как она могла про него забыть? Джейн поможет ей одеться, она обещала.

Джеффри уже зашнуровывал Беттины кроссовки.

– А сейчас мы идём искать лосей. Может, они нам наконец-то покажутся.

– Только мы с тобой? Вдвоём?

– Только мы с тобой. Даже Пса оставим дома, чтобы он нам всех лосей не распугал.

Джеффри попросил у Бетти зелёный фломастер и написал на листке из блокнота: Ушли охотиться на лосей. Всем привет! Джеффри и Бетти.

Оставив записку на кухне, они отправились в сосняк. Бетти думала, что они сейчас быстро проскочат между деревьями и окажутся на краю поля для гольфа. Но попробуй проскочи быстро, когда кругом совсем темно, а хвоя скользит и скользит под подошвами – в темноте же не видно, куда ставишь ногу. И они шли медленно. Хотя Бетти не очень нравилось так идти, она всё равно терпела. Но потом она споткнулась о камень, который прятался под сосновыми иголками, и сильно ушиблась, и даже собиралась заплакать, но тут Джеффри сказал: «Хочешь верхом?» – а когда едешь верхом, глупо же плакать, тем более что уже взошло солнце и под деревьями начало светлеть.

Они поднимались всё выше и выше и вскоре дошли до большого валуна, от которого открывался вид на озеро. Джеффри присел, и Бетти сползла на землю. А когда они посмотрели вниз, оказалось, что лоси – все трое – уже здесь, бродят по краю озера.

– Видишь? – спросил Джеффри.

– У них нет рогов, – сказала Бетти.

У того лося, что стоит перед супермаркетом, рога есть. Может, Джеффри ошибся и эти звери – вообще не лоси? Но Джеффри объяснил:

– У лосих и у лосят рогов не бывает.

Бетти решила это запомнить, чтобы потом рассказать Бену: ему будет интересно.

– А мы можем туда спуститься? – спросила она. – Я хочу с ними поздороваться.

– Что ты, это опасно. Отсюда они кажутся маленькими, но на самом деле эта мама-лосиха даже больше лошади. И больше того быка, с которым ты чуть не столкнулась в прошлом году.

Тот бык был ужасно огромный. Получается, что лосиха ещё огромнее? Чтобы не бояться, Бетти вложила ладошку в руку Джеффри, но продолжала смотреть. Лосиха бродила по колено в воде, а лосята рядом пощипывали траву. Бетти уже успела их полюбить, всех троих. Она решила, что это не те лоси, которых видела Скай, а совсем другие. И они пришли сюда специально для Бетти.

– Жалко, что я не взяла с собой гармошку, – сказала она. – Я бы им сыграла.

– Если хочешь, мы можем им спеть.

– А что мы будем петь? – Бетти не знала ни одной лосиной песни.

Но Джеффри сказал, что песня не обязательно должна быть лосиная, человеческая тоже сгодится: можно, например, исполнить одну из любимых песен Туррона, «Ты лучше всех» [30] You’re the Top – так по-английски называется весёлая песенка из знаменитого мюзикла Коула Портера «Всё сойдёт» ( Anything Goes , 1934). . И они сразу же приступили к делу. Правда, им не удалось вспомнить все слова, но это никому не мешало, потому что вместо забытых слов они вставляли всё, что рифмуется с «лось»: «ось», «лосось», «как спалось?», а также «небось» и «авось». Бетти это так понравилось, что они исполнили песню для лосей три раза подряд, всё громче и громче. Под конец уже даже было странно, что лоси до сих пор не заволновались и не начали высматривать, кто это там так шумит. А потом приехала газонокосилка и стала ползать по гольф-полю взад-вперёд, оставляя за собой аккуратные стриженые полоски. Она подбиралась всё ближе к озеру, и наконец лосиха увела своих малышей назад в лесную чащу. Бетти помахала им на прощанье.