Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 9

Наконец я понял, что побеждён, и сложил оружие. А со стен, сменяя друг друга, невинно глядели на меня десятки пар бурундучиных глаз.

И вот однажды совершенно неожиданно зашёл ко мне Слободчиков. Мы не видались больше года, и я обрадовался его приходу. После долгих взаимных приветствий Слободчиков окинул взглядом сторожку и сочувственно покачал седой головой:

- Бедствуешь?

- Бедствую.

- Тебя ещё не трогают, не кусают?

- Нет. А что, и это будет?

- Будет. Всё будет. Они, брат, озорные. Осмелеют - на людей кидаются.

И дальше Иннокентий Фёдорович начал рассказывать такие страхи, что мне стало не по себе. А старик, заметив это, вкрадчиво спросил:

- Хочешь, выживу их? В три дня их не будет.

- А раньше нельзя?

- Можно, да домой возвращаться не хочется. На охоту ведь иду. - Слободчиков лукаво подмигнул. - Ладно уж, по хмурься! Чего для друга не сделаешь?! Пойду.

Через час он явился ко мне с клеткой, в которой сидела живая крыса с маленьким колокольчиком на шее. Открыв дверцу, старый охотник взял двумя пальцами крысу за загривок. Крыса, извиваясь, норовила цапнуть старика за руку, а он добродушно убеждал её:

- Дурёха, чего злишься? Радуйся: сейчас на волю выпущу.

Иннокентий Фёдорович осторожно поднёс крысу к отверстию в стене. Крыса тут же нырнула в него, прощально махнув голым хвостом. По тонкому, едва слышному звону колокольчика мы угадывали её путь. Она прошла вдоль одного бревна до угла, потом медленно стала взбираться зигзагами к потолку. Колокольчик замер и вдруг, заливаясь, покатился с сумасшедшей быстротой. Он то падал к самому полу, то взлетал выше окон, а впереди него что-то пищало, скреблось в безумном беге. Домик ожил, зашевелился. Из отверстий полетела дымчатая пыль.

- Ага, продирает! - торжествующе закричал старик и кинулся к окну.

Я подбежал вслед за ним и увидел удивительное зрелище: бурундуки опрометью бежали прочь от моего дома. Он их пугал, он наводил на них ужас.

Сколько было бурундуков, сказать трудно. Во всяком случае, не меньше полусотни. Они бежали врассыпную от домика и скрывались в лесной чаще.

Наконец стало тише. И только крыса с колокольчиком ещё долго носилась по лабиринту нор в стремительном беге, надеясь удрать от дикого звона. Потом и она убежала в лес. Там где-нибудь встретит другую крысу, та перегрызёт ей верёвочку, и заживут они привольно.

- Вот и всё, - самодовольно разглаживая усы, сказал Иннокентий Фёдорович.

- Спасибо! - сказал я без всякой радости.

И в самом деле, как-то скучно стало в сторожке без этих красивых полосатых зверьков.

В лесу, в полях, на берегах озёр и рек идёт своя, невидимая жизнь. Она открывается не всякому.

Пройдёт человек лесной тропой и ничего не заметит. Шум шагов, шорох травы и листьев под ногой, хруст обломанной ветки заставляют утихнуть, притаиться лесных обитателей, застыть в неподвижности, стать невидимками. А становиться невидимками они мастера. Для этого у них пёстрые шкурки, и серенькие перышки, чуткие носы и уши, докладывающие о приближении незваного гостя задолго до того, как он заподозрит близость лесных жителей.

Но если у человека внимательный глаз, лёгкая поступь, осторожные движения, он увидит то, чего другой не увидит.

Вот фотография, которую сделал такой умелый наблюдатель. Можно десять раз пройти мимо этой тёмной ямы под корнями и не догадаться, что здесь волчье жильё: волк и волчица уйдут на охоту, а волчата, притаившись, будут чутко прислушиваться к каждому лесному звуку. Молчание и неподвижность - защита от врага для всех зверят.

Но всё же малыши - это малыши. Глупые, любопытные, шаловливые, они иной раз непрочь нарушить лесные законы. Поверив обманчивой тишине, волчата вышли на волю поиграть.

Должно быть, долго и терпеливо подстерегал в засаде фотограф такую минуту. Прицелился фотограф, щёлкнул затвором, и вот шалуны пойманы врасплох. Доказательство - этот цветной фотоснимок. А теперь переверните страничку, и вы увидите милого оленёнка. Если бы он зачуял врага, заподозрил опасность, - он сразу бы лёг на землю, прижал к ней голову и шею и показался бы вам красноватым пятном оголённой глинистой земли с круглыми бликами солнечного света, пробившегося сквозь зелёную листву деревьев.

А вот важные, неторопливые аисты на заросшем, глухом озерке даже не повернулись, когда их снимали. Они продолжали свои дела: шарили длинными клювами по илистому дну, вылавливали лягушек, улиток и другую лакомую водяную живность.

Впрочем, если бы и заметили фотографа аисты, всё равно не стали бы прятаться. Аисты давно приспособились к человеку и не боятся его. Они и гнёзда-то свои вьют у человеческого жилья. В украинских сёлах то и дело видишь большое аистиное гнездо на крыше хаты, а на краю гнезда - длинноногого аиста. Стоит, словно часовой, и время от времени стучит клювом, отбивает барабанную дробь.

Е. Владимирова

Фото Н. Немнонова.

Фото Н. Немнонова.

Дорогая редакция! Я прочитал в журнале «Пионер», что гигантский носорог индрикотерий жил около двадцати миллионов лет назад. Меня интересует: как узнают, когда жили те или иные вымершие животные, если в то время и людей-то не было?

Ефим Хайкин,

ученик 4-го класса школы № 2,

с. Безенчук, Куйбышевской области.

Геология, наука, исследующая строение и историю земной коры, делит прошлое Земли на эпохи, периоды, эры. Это огромные промежутки времени в миллионы и десятки миллионов лет, за которые появлялись и исчезали древние моря, гигантскими складками вырастали горы, изменялся растительный и животный мир.

В различных пластах земной коры учёные давно находили отпечатки, окаменелые остатки и даже целые скелеты различных животных и растений. Чем древнее пласт, тем проще организмы, остатки которых в нём заключены.