Иван Манди - Арнольд–китолов

Глава семьи отошел от окна и исчез где–то в глубине квартиры.

В комнате стемнело.

— Когда–нибудь я еще вернусь на море… — заговорил Арнольд.

— Куда, куда вернетесь? — ехидно засмеялась Йолан Злюка–Пылюка.

— Куда вы вернетесь? — спросила Росита Омлетас. И добавила нетерпеливо: — Почему вы не рассказываете о море?

Но Арнольд продолжал молчать.

Кто–то щелкнул выключателем. Зажегся свет.

— Вечер, — сказал Арнольд.

— Блестящее наблюдение! — Йолан Злюка–Пылюка покрутилась в воздухе. Пролетела над Арнольдом. И словно сбросила пакет с подарком: — Завсегдатай сточных канав. Вот вы кто!

Арнольд не обращал на нее внимания. Он рассказывал о том, как по утрам сидел с Аги на кухне.

— Знаете, милая Росита, Агика очень любила сидеть на кухне.

— Не знаю, как Агику, а меня кухня никогда не интересовала. Я вообще очень редко бывала в подобных местах.

(«Аги! Вечно эта Аги! Если он и откроет когда–нибудь театр, звездой в нем будет Аги!»)

— Мы сидели на кухне. Аги нужно было идти в школу, но она почему–то осталась дома. Кажется, у нее опять был насморк или что–то в этом роде.

— Вечно у вашей Аги насморк!

— Ничего подобного! Просто она предрасположена к насморку. Так говорил врач. Словом, она сидела на табуретке и нюхала пустой пакетик из–под чая.

— Скажите пожалуйста!

— Аги очень любила пустые пакетики из–под чая. И вот она засунула нос в такой пакетик.

«Послушай, Арнольд, — сказала она, выглянув из пакета. — Ты знаешь, что там, внутри, — Индия?»

«Разумеется! А где же ей быть? Погоди немного, скоро и слоны появятся. Пройдут по тропе, покачивая хоботами».

«Ты хочешь сказать — по тропе джунглей?»

«Разумеется, по тропе джунглей. Слоны пройдут, неуклюже покачиваясь, словно у них сползают штаны. А когда все они проследуют мимо, на тропе покажется белый слон. Медленный, важный. Белый слон появляется очень редко и всегда в одиночестве. Иногда он исчезает на долгие годы. Некоторые люди едут в Индию, чтобы хоть разок, хоть единственный раз увидеть белого слона. С другого конца света едут, океаны пересекают. Нанимают лучших проводников. Живут в джунглях годы, ищут белых слонов. И все напрасно! Многие так никогда даже следов их не находят. Люди уже начинают думать, что все это пустая болтовня, выдумки. Что белых слонов вообще не существует».

«Ты думаешь, я увижу белого слона?» — спросила Аги.

«Если тебе немножко повезет. Кто знает?»

Моя маленькая приятельница снова сунула свой нос в пустой чайный пакет. Погрузилась в созерцание Индии.

— И увидела белого слона?

— Глупости! — заявила Злюка–Пылюка. — О каком еще белом слоне вы здесь болтаете?

— Конечно, кое–кто не может себе представить, что…

— Послушайте, Арнолька!

— Впрочем, я–то собирался говорить не о белых слонах.

— А о чем же, Арнолька?

Арнольд ничего не ответил. Словно забыл и об Аги, и о кухне. Потом прошептал задумчиво:

— Действительно! К чему я все это говорил?

Где–то капало из крана. Стук капель все усиливался, становился похожим на шум водопада, затем стих.

Это отец мыл руки медленными, неторопливыми движениями. Словно не желая никогда больше выходить из ванной. Моя руки, он сверлил взглядом зеркало. Тряс головой, будто не мог примириться с собственным отражением:

— Сегодня был сумасшедший день.

Мать расхаживала по комнате, собирая вещи Чиму. Подняла рассыпанные страницы книжки с картинками, полурастоптанный цветной карандаш, один носок. С носком в руке остановилась и оглянулась недоуменно, будто заблудилась в собственной квартире:

— По–моему, у нас все дни сумасшедшие.

Тишина.

— Крючок опять был здесь.

Отец ( склонясь над раковиной ). Крючок?

Мать. Он всегда появляется через окно. Вероятно, он даже не подозревает, что на свете существуют двери.

Отец. Я с ним поговорю.

Мать. Не станешь ты с ним говорить. Ты никогда с ним не разговариваешь.

Отец. Мне кажется, это вовсе не входит в мои обязанности.

Мать. А что вообще входит в твои обязанности?! ( Вздыхает и машет носком. )

Арнольд лежит на диване, а пониже спины у него торчит игла для сшивания мешков.

— К чему я все это говорил?

Отец все еще не вышел из ванной комнаты. Мать все еще держит носок. И вдруг…

— Внимание! Начинается представление!

Чиму с жестяной ложкой в руке выскакивает на середину комнаты. Она держит ложку, как микрофон. Девочка дергается, раскачивается и поет:

— Мне сказали, что погубишь ты меня… — Но неожиданно она обрывает пение. Сердито оглядывается: — Да вы меня не слушаете!

Она вытаскивает отца из ванной и подталкивает его к стулу. Вырывает из рук матери носок.

— Мама, ну что ты!..

И вот родители сидят посреди комнаты, словно пойманные беглецы. Отец и мать.

Чиму хлопает Арнольда по плечу:

— И тебе не мешает послушать!

— На вашем месте я бы слушала очень внимательно, Арнолька! — хихикнула Йолан Злюка–Пылюка.

Чиму запела. Арнольд не спускал с нее глаз. «Девочка довольно ловко движется, но все не то, не то!»

А Росита Омлетас думала: «Вот тебе и раз! Только этого еще не хватало! Ревю Арнольда превратится в ревю Чиму!»

Чиму унеслась куда–то со своей жестяной ложкой.

Два стула посреди комнаты опустели.

В квартире наступила тишина. Тишина перед сном. Свет горел только в дальней комнате. Оттуда доносился сонный смех Чиму.

— Папа, правда, что ты был автобусом?

— Автобусом? Каким еще автобусом?

— Обыкновенным автобусом. Или трамваем? А может, прицепным вагоном? Трамвайным прицепным вагоном?

— Послушай, Чиму!

— При–цепной ва–гон! При–цепной ва–гон!

Опять насмешливый хохот, приглушенный подушкой. Потом вдруг едва слышный шепот:

— За мной приедет сорок четвертый. Я знаю, когда–нибудь за мной приедет сорок четвертый. И на него никто не сможет сесть, кроме меня. И трамвай отвезет меня на конечную остановку и даже дальше…

Голос прервался. Свет погас. Теперь только луна освещала деревья. Странные, призрачные тени зашевелились в саду.

Над Арнольдом пролетела Йолан Злюка–Пылюка.

— Сегодня вам удалось выкрутиться, мой друг! Но завтра! Что будет завтра? Что принесет завтрашний день?

Арнольд, зарывшись лицом в темный диван, бормотал:

— Кто знает? Может, завтра и день не наступит вовсе.

— Как это понимать? — удивилась Росита Омлетас. — А вообще вы хотели что–то рассказать перед тем, как Чиму выступила со своим сольным номером. — Росита умолкла. Немного подождала и продолжала: — Может, о театре? О вашем ревю? О том, с кем вы заключите договор? И кто будет примадонной?

Арнольд не ответил. А чуть погодя повторил:

— Может, завтра и день не наступит вовсе.

Йолан Злюка–Пылюка порхала прямо над Арнольдом.