Анна Никольская - Детская библиотека. Том 94

Собака Баскервильевых

После ухода из дома Кикиморы дышать Прикольским стало гораздо легче. Никто больше не шарил в чужих шкафах, никто никого не заставлял играть на пианино, никто не чистил Боре уши, а кефирный гриб из холодильника вылили в унитаз.

Теперь в доме хозяйничала Чемодановна, и это было прекрасно! Иметь собственную бабушку — это было просто замечательно! Во-первых, ей не надо было ни за что платить. А как мы помним, с финансами у Прикольских было всё не просто. Во-вторых, ела она своё, так сказать, «волшебное», да ещё и подкармливала остальных. Хотя мама отказывалась есть высококалорийные булочки — она следила за фигурой, — а вот папа, наоборот, не отказывался. И, в-третьих, дети Прикольские были от бабушки без ума. Хотя, бывало, она отвешивала им подзатыльники и ругалась не совсем приличными словами. Но это было мелочью по сравнению, например, с тем, что в причёске у Чемодановны жил человек.

Да, Боря тогда не ошибся: на голове у его родной бабушки обитал живой человечек. Только он был крошечный — размером с обычную флешку. Это именно он кричал, когда Боря в тот раз открыл чемодан, и его (не Борю, а Илью Ильича — так звали человечка) чуть не «бздуло».

Илья Ильич поселился на Чемодановне несколько лет назад. До этого он жил в пакетике из-под чипсов. Но его постоянно гоняло ветром по парку — и Илье Ильичу не нравилось так жить.

Он не находил себе покоя. Однажды мимо пакетика проходила Чемодановна — она шла из парикмахерской, где только что перекрасила волосы в малиновый цвет (раньше они были ярко-зелёные) и сделала новую причёску в виде Пизанской башни. У Ильи Ильича перехватило дыхание, когда он её увидал. Не Чемодановну, а башню — прекрасную уютную тёплую башню, которая могла передвигаться по парку на двух ногах. Немедленно Илья Ильич собрал свой скарб и попросился жить на голову к Чемодановне.

Они сразу крепко сдружились. Вернее, не сразу — сначала Чемодановна чуть не прибила Илью Ильича, приняв его за гигантского комара. Но, выслушав его печальную историю, Чемодановна мгновенно прониклась сочувствием и даже позволила Илье Ильичу перевезти в башню кое-что из мебели. По правде говоря, вовсе не по душевной доброте пустила Чемодановна жить к себе этого человечка. Мы с вами знаем, что никакой душевной доброты у Чемодановны не было и нет. Просто она была жутко одинока, а Илья Ильич — словоохотлив и неглуп. Единственным его недостатком было то, что он всё время боялся, что его сдует ветер или съедят. Прожив всю жизнь в пакетике из-под чипсов, он стал робок и пуглив. А ещё он разговаривал с сильным иностранным акцентом. Иногда понять его было совершенно невозможно.

— Моченодавна, — обращался он к своей домоправительнице. — У немя япоть четёт шкыра!

Вы что-нибудь поняли? А Моченодавна, то есть Чемодановна, его, как никто, понимала. Поэтому она шла, покупала суперстойкий лак для волос и чинила протекающую крышу. А точнее, делала себе новую причёску, в которую переселялся довольный Илья Ильич.

Боря с Олей пришли от человечка в полный восторг.

— Не бойся, — ласково сказала ему Оля. — Мы тебя не обидим.

На что Илья Ильич отреагировал как-то странно. Он укусил Олю за палец, и у неё пошла кровь.

— Он сам кого хочешь обидит, — сказала Чемодановна. В который раз она перебирала вещи в своём чемодане.

— А где панталоны? — удивился Боря. — Которые лежали вот тут?

— Никаких панталон тут не лежало! — отрезала Чемодановна.

— Но я их прекрасно видел!

— Я ничего подобного не ношу! — Бабушка так свирепо посмотрела на Борю, что тот был вынужден замолчать.

Из пустого чемодана Чемодановна достала поводок и объявила во всеуслышание:

— Мы выдвигаемся на прогулку.

— Опять? — Лица Бори и Оли стали кислыми. Им совсем не хотелось снова гулять по парку, пока Чемодановна делает там что-то со своими чакрами. Гораздо больше им нравилось проводить время в её чудесной мансарде. Кувыркаться, ходить пешком по стенам, гонять с плоскими футболистами мяч… Сами понимаете: на улицу им совершенно не хотелось!

— Не будьте такими чёрствыми эгоистами. Илье Ильичу необходим свежий воздух и старая добрая пробежка.

— У немя гони теказают, — поддакнул Илья Ильич, — елси на ондом семте дисеть.

— Вот именно, — кивнула Чемодановна. — Все на выход!

На поводке Илья Ильич шёл, как заправский пёс. Он неторопливо обходил лужи и украдкой поглядывал по сторонам: не видно ли на горизонте прохожих? Илья Ильич старался не попадаться им на глаза. Реакция прохожих на крошечного говорящего человека могла быть непредсказуемой. Однажды его чуть не раздавили кирзовым сапогом, приняв за полевую мышь. А в другой раз поймали, отвезли в научную лабораторию и чуть там не препарировали. Благо Чемодановна вовремя ворвалась в лабораторию и учинила погром, за что её посадили в тюрьму на двое суток.

Сами понимаете, в таких враждебных условиях Илье Ильичу приходилось быть крайне осторожным. Но в тот день всё пошло кувырком. Илья Ильич отвлёкся на очередную лужу и не заметил, как из-за угла вывернул толстый мальчик. Чемодановна же была увлечена беседой с Олей и Борей. Бабушка рассказывала им про то, как в Средние века таких людей, как она, сжигали на кострах.

— У меня уже юбки загорелись, но тут я превратилась в кошку и сбежала. Им досталось только моё бальное платье.

— А ты что, жила в Средние века? — удивилась Оля.

Но Чемодановна не успела ответить.

— Кого я вижу! — раздался чей-то неприятный голос. — Прикольские, вы что, теперь с бабушкой гуляете? Я, наверное, сейчас от смеха умру! Ха-ха-ха!

— Это кто ещё? — поморщилась Чемодановна.

Перед ними стоял, перегораживая собой дорогу, упитанный парень лет десяти — в шортах и панаме. На поводке он держал мускулистого добермана — тот скалился и капал на асфальт слюной. Это был сосед Бори и Оли — Миша Баскервильев и его верный пёс по кличке Собака.

Боря знал, что Миша с папой по ночам тренируют Собаку кусать других людей. Поэтому он очень испугался, когда их увидел. В первую очередь за Илью Ильича, а за себя и Олю во вторую. За Чемодановну бояться было просто смешно.

— Это наш добрый сосед Миша, — представил его Боря. — А это наша родная бабушка.

— А почему я её раньше никогда не видел? — спросил Миша и подозрительно прищурился. Собака зарычал.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — предупредила его Чемодановна и тоже прищурилась.