Пол Стюарт - Охотник на зоидов

Лечу! Я – лечу !

До сих пор самое близкое по ощущениям, что я испытывал – спуск по трубе. Но это совсем не то же самое.

Просто восхитительно!

Теплый воздух бьет мне в лицо, ерошит волосы. Вот что, значит, это такое – чувство полета: от легкого наклона и покачивания, когда блескорыл скользит вниз или делает вираж, до уханья желудка, что возникает всякий раз, когда он резко пикирует или набирает высоту.

А самое восхитительное в полете то, насколько он быстр! Земля подо мной сливается в размытое цветовое пятно; световые панели посверкивают над головой; башни-ретрансляторы и опоры электропередач мелькают справа и слева по ходу нашего движения.

Вдруг пейзаж резко меняется. Вот оно. Трубчатый лес кончился. Вдаль во все стороны уходит бесконечное расчерченное на квадратики пространство. Это как печатная плата, только во много раз увеличенная.

Блескорыл поводит шеей во все стороны и оглядывается на меня. Затем снова отворачивается. Я, по-прежнему держась за его плечи, покрепче сжимаю правую руку – и блескорыл плавно скользит вправо. Сжимаю левую руку – он скользит влево. Наклоняюсь вперед – он снижается. Откидываюсь назад – идет на подъем.

Вот как. Я не просто лечу на спине блескорыла, он еще и позволяет мне управлять полетом.

Надеваю наушники и надвигаю на глаза визор. Собираюсь. Прислушиваюсь. И пристально вглядываюсь.

Неожиданно в ушах раздается писк тревоги. Я оглядываюсь. Пиканье становится громче. Краешком глаза улавливаю прямо под нами тепловой сигнал. Он кроваво-красный. Это именно то, что мне нужно.

Зоид-киллер с модулем памяти.

Я наклоняюсь вперед. И, пока мы снижаемся прямо на зоида, достаю две последние бомбы из поясного кармана. Зоид смотрит на нас…

Он большой и ладный. Несомненно – киллер, хотя и не последней модели. На груди не видно никакой дверцы контейнера, значит, он не предназначен для захвата людей, как те, что напали на Капсулу.

Он создан для убийства.

Зоид поднимает одну конечность и стреляет.

– Стружки-опилки… – бормочу я, когда лезвие лазерного луча чуть не задевает меня.

Активирую детонаторы. Блескорыл закладывает вираж прямо над зоидом. Я наклоняюсь и леплю бомбы на его куполообразную черепушку.

Блескорыл взмывает вверх.

Взрыв беззвучен – просто приглушенный « плюх! ».

Голову зоида разносит на части. Мигающие огоньки гаснут. Конечности с оружием обмякают, и он падает кверху брюхом.

У меня мало времени, чтобы получить необходимые сведения, – скоро другие зоиды придут проверять, что случилось с их собратом.

Блескорыл приземляется, я сползаю с его спины и присматриваюсь к распотрошенному зоиду, распростертому у моих ног. Голова размозжена, но тело – в котором и находятся нужные мне вещи – по-прежнему цело. Я сканирую болты.

Снимаю заднюю панель.

Под мягкой подложкой обнаруживается материнка, порты ввода-вывода. А еще – устройство саморазрушения.

О нет! Оно уже запустилось. У меня еще меньше времени, чем я предполагал.

Изучаю материнку. Вот центр вооружения, вот двигательный узел. А вот и он – модуль памяти. Прижимаю к нему сканер и слежу, как из него перекачивается информация.

Неожиданно голова моя наполняется пиканьем, идущим из наушников. Я смотрю вверх и через визор обнаруживаю с полдюжины кроваво-красных тепловых сигналов, перемещающихся через равнину прямо в нашу сторону.

Хватаю сканер и прыгаю на спину блескорыла. Калиф юркает в комбез. Мы взмываем в воздух – и как раз вовремя.

Внизу сильнейший взрыв – сработал механизм саморазрушения.

Взрывная волна настигает нас, блескорыл беспорядочно кувыркается в воздухе, так что мне приходится изо всех сил цепляться за его спину. Но когда он наконец выправляется, я улыбаюсь.

Пиканье в ушах прекращается. Остальные киллеры, должно быть, подлетели слишком близко, и взрыв уничтожил их. Всех до единого.

Похожее на печатную плату открытое пространство подо мной заканчивается. Я наклоняюсь и через визор изучаю то, что вижу впереди.

Там вытянулись в линию шесть обширных прямоугольных озер. Свет играет на водяной глади.

Только это не вода, а кислота.

Воздух наполнен жгучими испарениями, от которых на глаза наворачиваются слезы. Калиф тоже их чувствует. Его нос начинает подергиваться, он съеживается и яростно трет мордочку лапами. Хоботок блескорыла плотно сжимается.

Я знаю это место. По крайней мере, слышал о нем. Сектор кислотных озер. Край нашего мира. Никто из нашей Капсулы еще не заходил за них, даже Бронкс. Мы всегда держались трубчатого леса – в котором есть еда, вода и место, чтобы спрятаться.

Кислотные озера – полная противоположность лесам. От них исходят сильнейшие испарения – только подойди поближе, и они выедят тебе глаза и сожгут легкие.

Полумертвые называют озера «растворителями». Во времена Запуска все отходы – животные, растительные и минеральные – свозились сюда специальными роботами-мусорщиками и сбрасывались в кислоту, чтобы быть растворенными, а тонкие трубочки, повсюду пересекающие поверхность озер, всасывали испарения, которые потом перерабатывались на топливо и биопочву.

Когда началось Восстание, роботы-мусорщики усовершенствовали сами себя и стали зоидами, – так же, как и домашние роботы, роботы-аниматоры, роботы-садовники, в общем, все роботы, созданные для непосредственной службы человеку. И после Восстания зоиды отключили трубочки и оставили тонкую ядовитую дрянь висеть над поверхностью озер.

Их-то испарения не беспокоили. Это мы, люди, для них являемся отходами.

– А ну-ка поднажми! – говорю я блескорылу, откидываясь назад и крепко сжимая ему левое крыло.

Тот делает мощный взмах и взмывает вверх, потом закладывает широкий вираж. Подо мной – никаких признаков жизни. Все выжжено ядом.

Облетаем вереницу озер по краешку. Вихри смертоносных испарений танцуют над поверхностью, но мы слишком высоко, чтобы они могли нас достать. Блескорыл торопится поскорее преодолеть это место и широко машет крыльями.

Кислотные озера остаются позади. Впереди – новый, незнакомый пейзаж. Корпусное освещение высоко наверху ослабевает. Но свет льется снизу, из куполов, которые, как грибы, растут там и сям из земли. Повсюду проложены силовые кабели, соединяя эти купола в раскидистую сеть. По кабелям пробегают вспышки света, и в воздухе слышится низкий, навязчивый гул системы охлаждения, хотя воздух горячий и влажный.