Наталья Крудова - Из какого копытца напиться

— Нас, может, за лошадей и на порог никто не пустит. Это лучше, чем мы без спроса войдем и нас выгонят.

Я с радостью ушла: мне не нравилось, что мама и тетя Зита стали часто спорить.

Речка оказалась мелкой, с чистой, совсем прозрачной водой. Стайка рыб размером с нашу корюшку в испуге уплыла от берега. Свинья с прехорошенькими поросятами настороженно смотрела на меня, встав из грязи. По берегу ходила корова, сильно припадая на переднюю ногу. «Вот когда я буду врачом…» Но меня от будущего отвлекла утка на берегу. Несколько уток на середине реки, видимо испугавшись меня, уплывали по течению, а эта утка бежала за ними по берегу, громко крякая, но в воду не входила. С виду совсем целая утка почему-то не хотела или не умела плавать.

Я сняла тапочки, чтобы зачерпнуть воды, где поглубже, и чуть не упала: таким неожиданно сильным было течение на совсем мелком месте.

Пес с жадностью пил воду, благодарно повиливая хвостом.

— Мам, почему утка не плавает? Другие плывут, а одна воды боится… — спросила я.

— Не болтай глупости, все утки плавают, — раздраженно ответила мама.

Мне стало обидно, и я не сразу спросила:

— Где вещи?

Возле калитки лежали только наши вещи: большой желтый рюкзак и две спортивные сумки.

— Зита под навес отнесла, — неохотно ответила мама.

Тетя Зита вдруг заплакала.

— Ну что в этом плохого? — сказала она сквозь слезы. — Что ты ко мне придираешься? Зачем хозяев пугать количеством багажа?

— Прости, Зита, не обращай внимания. Я действительно как с цепи сорвалась. Надо было бы мне сначала одной приехать, устроиться. А так дочку с места сорвала, мужу написала, чтобы приезжал.

Мы шли по поселку, чтобы найти кого-нибудь из людей и спросить, где почта, магазин, чтобы купить хотя бы молока. Мама виновато улыбалась, поглядывая на тетю Зиту:

— Ты знаешь, больше всего на свете хочу увидеть дом, в котором нам жить, и школу, в которой работать, а Кире — учиться. И очень хочу, чтобы Кире понравилось.

В одном из дворов очень старая бабушка кормила кур. На кольях изгороди кверху дном сушились банки.

— Бабушка! — крикнула мама. — Где здесь школа?

Бабка кинула еще горсть курам из мешочка и быстро пошла к дому.

— Бабушка! — опять крикнула мама. — Ответьте!

Только поднявшись по ступенькам крыльца, бабка обернулась к нам, держась за ручку двери.

— Не продадите молочка? — спросила тетя Зита.

— Нет молока, лишнее телятам споила, — ответила бабка, вцепившись взглядом в тети Зитины брюки.

— А где здесь школа? — опять спросила мама.

— Тамока, — махнула бабка рукой в сторону длинной зеленой крыши.

— А почта? — спросила я.

— Вот! — указала бабка пальцем.

— Магазин? — спросила тетя Зита.

Это уже походило на игру, но бабка скрылась за дверью, громко задвинув внутри засов.

— Говорила я тебе, переодеться надо, — упрекнула тетя Зита маму. — Нас люди боятся.

В маленькой комнате почты за барьером сидела девочка младше меня.

— Вы от строителей? — спросила она. — Как хорошо, а то ждать надоело.

— Нет, — сказала мама. — Мы приезжие…

— Переводы я не даю. Мама вечером придет. Она на стрижке, — испуганно ответила девочка.

— Нам до востребования письма только. Если есть, конечно, — сказала мама.

Девочка посмотрела на меня, и я тоже попросила:

— Пожалуйста!

— Тут лежат три письма, несколько дней уже. Мама хотела их назад отправить. Ваши?

Девочка отдала нам письма.

Два из них были от бабушки: мне и маме. Третье письмо было мне от папы. Я так удивилась, что папа адресовал мне. Обычно он передавал мне привет. Но сначала я все же прочитала бабушкино письмо:

«Милая Кирочка, детка! Очень не хватает тебя. Читаю про Алтай, надеюсь приехать к вам осенью. Как вы устроились?»

Дальше бабушка писала, что собирает «вкусную посылку». Спрашивала, что прислать из книг. В конце писала: «Сережа уехал отдыхать с родителями на юг, перед отъездом зашел и попросил твой адрес… Если тебе будет там плохо, ты напиши мне и я за тобой приеду. Если, конечно, мама сочтет это правильным…»

Письмо от папы оказалось просто страшным:

«Привет, дитя. Ты чуть было не стала сиротой. Твой почтенный папаша две недели отлежал в реанимации. Но чтобы ты не волновалась, уже близится выписка, то есть к этому времени я буду уже достаточно здоров, чтобы приехать к вам. С работой змеелова, видимо, придется прекратить, если не совсем, то на длительное время.

А дело было следующим образом. Прогуливаясь вечером в окрестностях в поисках ящериц, пауков и змей и будучи обут в сандалии, я имел неосторожность поставить правую ногу в нескольких сантиметрах от кустика полыни…»

Дальше папа описывал, как его укусила эфа. У него выработан иммунитет на укусы кобры и гюрзы, а эфа оказалась новым и вредным для папы ядом, так я поняла и передала письмо маме.

Мама, прочитав письмо, вернулась на почту. Я пошла за ней.

— Я телеграмму составлю, — сказала мама девочке. — Ты отдай своей маме, чтобы она передала.

— Я сама передам по телефону в Усть-Коксу, — ответила девочка.

«Вылетай на Горно-Алтайск через Барнаул, там на Усть-Коксу. Телеграфируй. Встречу. Целую Кира, Тамара».

— Что ты пишешь? — спросила я у мамы. — Мы четыре дня не могли машину достать. На чем мы встретим?

— Одна, без вещей я свободно доеду на попутках, — сказала мама так уверенно, что я поверила: она встретит.

Дверь в дом, где нам предстояло временно жить, была открыта, но вещи так и лежали у калитки. Тетя Зита заглянула под навес и сказала оттуда:

— Все цело, но я отсюда не уйду, Тамара, сама там договорись, а то, что я ни сделаю, ты недовольна всем.

Мы с мамой подошли к крыльцу, но подниматься не стали. Из дверей будто стреляли клубами пыли. Мы отступили назад, и скоро из проема двери, согнувшись над веником, появился мальчик. Он быстро-быстро обмел площадку крыльца, посылая пыль в воздух, и только тогда выпрямился.

Это был Толя. Тот самый, что сделал машину.

«А вдруг к нему Александр Васильевич приедет, а мы лошадей выпустили?» — испугалась я.

— Мамки нет, — сказал Толя.

— Нас к вам из райисполкома направили, пока пожить, — как взрослому, объяснила ему мама.

Толя, не отвечая, поискал за дверью рукой и вытащил ружье. Мы с мамой стали медленно отступать. Но Толя смотрел на верхушку столба у дороги. На нем сидела большая хищная птица — вроде ястреба, только больше размером — и протяжно кричала: «аню, аню!»

Толя прицелился, а мама как закричит:

— Не смей!

Но Толя уже выстрелил.

Птица шарахнулась с верхушки столба, но не упала, а полетела. Наверное, от маминого крика у Толи дрогнула рука и он промахнулся.

— Зачем же ты стреляешь? — напала на него мама, даже забыв, что Толя здесь хозяин.