Виктор Пажитнев - Русская армия 1812 года. Устройство и боевые действия

– Литва, Западная Белоруссия, Волынь и Подолия – после войны и третьего (полного) раздела польской Речи Посполитой в 1795 г.

– Правобережная Украина (от Днепра) и Бессарабия – после побед над Турцией в 1791 и 1812 гг.

Новая западная граница протянулась от Балтийского до Чёрного моря примерно по линии: Мемель [Клайпеда] – Ковно [Каунас] – Гродно – Брест-Литовск – Владимир-Волынский – Каменец-Подольский – Яссы – река Прут – устье Дуная. Для её обороны русское военное командование планировало построить крепости с интервалами по 120–150 километров с севера на юг: Либава [Лиепая] – Ковно – Гродно – Брест – Луцк – Каменец-Подольский. Дальше к югу их могли дополнить старые крепости Хотин, Бендеры, Аккерман [Белгород-Днестровский] и самая известная – Измаил. С началом войны полевые армии должны были заполнить интервалы между крепостями и опереться о них своими флангами. Так создавалась бы неразрывная цепь обороны всей западной границы. Подкреплять её должна была тыловая линия старых крепостей по берегам рек Западная Двина, Березина и Днепр. Это крепости: Рига – Динабург [Даугавпилс] – Борисов – Бобруйск – Житомир – Киев. Надо сказать, что крепость – это не только хорошо вооруженное укрепление, но и арсенал, казармы, госпитали, склады продовольствия и прочих военных припасов. По тогдашнему опыту полевые войска могли без риска действовать на удалениях до 5 переходов от крепости, возвращаясь за припасами или под её защиту (еды и сухарей в ранце солдата – на 4 дня, в провиантской повозке для роты в 120–140 человек – на неделю. Всего еды на дорогу в оба конца – на 10–11 дней). Так что интервалы 120–150 км выбирались не наобум. Однако, по недостатку времени и денег приграничные крепости не были построены, и пришлось по их линии развёртывать только полевые армии, что снижало устойчивость обороны. Но старые крепости тыловой линии были усилены, а на Двине между Полоцком и Динабургом у города Дрисса [Верхнедвинск] построен большой укреплённый лагерь.

Однако, император Александр I хотел не только обороняться, но и наступать, что отвечало его характеру и возможностям. За ним стояла огромная страна с мощной армией, которую последние 50 лет боялась вся Европа. Недавние победы над Швецией и Турцией добавляли уверенности императору и российскому командованию. Некоторые генералы (и прежде всех Багратион) предлагали атаковать Варшавское герцогство в надежде, что соседние австрийцы и пруссаки примкнут к России, и атака перерастёт в общее наступление против Наполеона. А Дунайская армия даже готовилась к походу в Сербию и к Далматинскму побережью Адриатического моря.

Однако, весной 1812 года стало понятно, что Пруссия и Австрия не поддержат Россию, а даже напротив – передадут часть своих войск Наполеону. Тревожила русских генералов и сама Великая армия с её численностью, высоким мастерством и боевым духом. Память о поражениях от неё при Аустерлице и Фридланде была свежа. Но от наступления на Варшаву и Вислу тоже не отказывались. Думали упредить Наполеона и продвинуться подальше на запад (а на худой конец было бы откуда отступать).

Военный министр, генерал от инфантерии Барклай-де-Толли, предложил оборонительный план, по которому русские армии должны были прикрыть стратегические направления на Петербург, Москву и Киев. Если удар Наполеона окажется сильным – отступить до Западной Двины и Днепра, чтобы не попасть в окружение и измотать неприятеля. А после подхода резервов из глубины России перейти в наступление.

План Барклая был принят, и у западных границ развернуты (на деле – растянуты):

На юге Финляндии и Аландских островах – корпус Фаддея Штейнгеля (21 000 чел. 78 орудий);

У Риги – резервный корпус Ивана Эссена;

В Литве у Ковно – 1 А Барклая-де-Толли (127 000 чел, 558 орудий);

В Белоруссии севернее Припятских болот – 2 А Багратиона (48 000 чел, 216 орудий);

На украинской Волыни южнее Припятских болот – 3 А Тормасова (43 000 чел, 168 орудий);

В районе Бухареста и на юге Молдавии – Дунайская А Павла Чичагова готовилась к походу в Сербию для помощи повстанцам против турок. А также против французов, захвативших Хорватию с Далмацией (Иллирийские провинции).

Недолгий любимец Александра I, прусский генерал на русской службе Карл Пфуль предложил с началом войны отводить 1-ю армию в Дрисский лагерь, а 2-й армии действовать с юга во фланг и тыл наступающего неприятеля. Этот план не противоречил общему замыслу и тоже был принят Александром. А как изматывать неприятеля? Просто отступать перед ним в надежде, что он сам когда-нибудь выдохнется? Нет, этого мало. Нужно связывать его боями. Решили собрать главные силы у Свенцян перед Дриссой, и там дать сражение французам. Думали наверное, что на этой позиции (150 км от границы) неприятель уже будет достаточно измотан и рассеян?

Обратим внимание:

– крепостей на границе нет,

– полевые войска растянуты вдоль всей 1 200-километровой линии от Балтики до Чёрного моря,

– главные силы развёрнуты на правом крыле, и по плану должны отходить на северо-восток к Дрисскому лагерю, перед ним сосредоточиться у Свенцян и дать сражение неприятелю. А там уже Западная Двина и Дрисса – последний рубеж для обороны и перехода в контрнаступление

– крупнейшие тыловые продовольственные базы размещены в Новгороде и Твери на водном пути из Волги в озеро Ильмень – Волхов – Неву – Петербург. Несколько крупных баз находятся на Днепре на киевском направлении. До двух десятков баз помельче расположены близ границ. На всех базах запасено муки, крупы и овса на 6–8 месяцев войны.

– замысел, расположение войск и баз снабжения говорят, что русское командование не знало действительных направлений неприятельских атак, и прикрывало всю границу. Но главным считало всё же направление на столицу империи – Петербург.

Наполеон

Приходится слышать, что Наполеон задумал сразу идти на Москву. Но военные люди думают иначе. От границы до Москвы напрямик – 1000 километров. Такое расстояние может пройти только большая армия, пробиваясь с боями вперёд, но оставляя по пути базы снабжения и гарнизоны для защиты тыла. Прокормить такую армию с небогатых и редких российских угодий трудно. А тащить все запасы с собой в такую даль на конной тяге, да ещё по русскому бездорожью, и вовсе невозможно. Простой пример: упряжная лошадь может с трудом везти до 600 кг груза. За день такой тяжёлой работы она сама съест 20 кг всякого корма, а к ним ещё и травы пощиплет на остановках «в свободное от работы время». То есть, за 40 дней съест всё, что везёт, а ехать останется ещё дней 15–20.

Наполеон это прекрасно понимал, и хотел добиться победы сразу в приграничном сражении, чтобы освободить руки на дальнейшее. Но и к недолгой войне готовился основательно. В отличие от прошлых походов по сытой Европе, где войска не имели обозов и брали пропитание на месте, он велел собрать тысячи повозок и загрузить их припасами на 20 дней, да ещё на 4 дня в ранцы каждому солдату. И строго запретил трогать хоть один сухарь до перехода границы. И в резерв на всякий случай заложил в ближнем тылу в Данциге [Гданьск, Польша] запасы ещё на 50 дней. Вдобавок, с армией шли целые стада тяглового и мясного скота – 90 тысяч голов (лошадей кавалерии и артиллерии не считаем). Может быть, что эта «ходячая еда» и помогла французам дойти до Москвы за 80 дней не впроголодь?