Эмили М. Дэнфорт - Неправильное воспитание Кэмерон Пост

– Два куска, – повторила я, хватаясь за полотенце. Ирен смеялась. – Кора-прожора, смотри не лопни!

Ирен, все еще хихикая, отбежала на безопасное расстояние.

– Она спятила, съехала с катушек целиком и полностью, двинулась, дурка по ней плачет.

Вот так у нас всегда. Сегодня – лучшие подруги, завтра – заклятые враги. Или – или. С первого по шестой класс мы все время соревновались, у кого оценки будут выше. А когда сдавали президентские нормативы [1] Речь идет о нормативах президентского физкультурно-спортивного комплекса, американском аналоге ГТО. Сдача комплекса была обязательной для школьников с конца 1950-х до 2012 года. – Здесь и далее, кроме оговоренных случаев, примеч. пер. , она сделала меня в подтягиваниях и прыжках в длину, зато я побила ее в отжиманиях, приседании и беге на сорок пять метров. Я победила в научном конкурсе, а она – в конкурсе на лучшее правописание.

Ирен как-то подбила меня прыгнуть в воду со старого Милуокского железнодорожного моста. Я прыгнула и разбила голову об автомобильный двигатель, который кто-то утопил в темной жиже реки. Четырнадцать швов. Четырнадцать чертовски больших швов – вот что из этого вышло. Зато я подговорила ее спилить знак «Уступите дорогу» на Стрейвел-авеню. Один из последних в городе деревянных знаков. И она спилила. Потом, правда, мне пришлось хранить его у себя, потому что увезти его на ранчо оказалось невозможно.

– Она просто старая, – сказала я, незаметно скручивая полотенце потуже. Я думала воспользоваться им как хлыстом, но Ирен угадала, что у меня на уме.

Она отпрыгнула подальше, налетев на какого-то ребенка, который только что вылез из воды – даже очки снять не успел. В прыжке она чуть не потеряла один шлепанец. Тот соскользнул с ноги и каким-то чудом держался на кончиках пальцев.

– Простите, – сказала она, не глядя на мальчишку, следом за которым шла его мать. Все ее внимание было поглощено шлепанцем, который она пыталась отпихнуть туда, где я бы не смогла до него дотянуться.

– Девочки, поаккуратнее. Тут же кругом малыши, – сказала мамаша. Глядела она при этом прямо на меня. Возможно, потому что я стояла ближе и в руках у меня было туго скрученное полотенце. Возможно, потому что мне всегда приходилось выслушивать нотации, стоило нам с Ирен появиться где-нибудь вместе. Эта тетка так схватила своего сыночка за руку, что можно было подумать, ему тут голову разбили. – Нечего носиться по парковке, – сказала она и потащила своего мальчишку подальше от нас на такой скорости, что его ножонки, обутые в сандалии, едва за ней поспевали.

Я накрыла плечи полотенцем, Ирен подошла ко мне, и мы обе принялись смотреть, как эта мамаша запихивает своего малыша в минивэн.

– Вот корова, – процедила Ирен. – Беги к машине и притворись, что она задела тебя, когда сдавала назад.

– Ты что, взаправду? – спросила я Ирен, и тa вдруг растерялась, не нашлась, что ответить.

Мне тоже было как-то не по себе, хотя я первая начала. Стоило лишь выпустить слова наружу, и я уже не понимала, что мне говорить дальше, поскольку мы обе знали, что сделали вчера, когда мои родители отбыли на озеро Квейк, и воспоминание это не давало нам покоя все утро, хотя ни одна из нас не проронила ни звука. Ирен позволила мне ее поцеловать. Мы были на ранчо, помогали мистеру Клоусону чинить забор, а потом забрались под самую крышу сеновала с бутылкой рутбира на двоих. Пот с нас так и тек. Большую часть дня мы провели, стараясь уделать друг друга: Ирен удалось плюнуть дальше, поэтому я взобралась повыше и оттуда прыгнула вниз на сено. Тогда она забралась на какие-то ящики и сделала сальто. На это я ответила стойкой на руках. Я продержалась сорок пять секунд. Футболка съехала, закрывая мне лицо, так что я стояла голая от пояса до плеч. Перед носом болтался на цепочке дешевенький кулон в виде половинки сердца. Вторая половинка была у Ирен. Мы обе носили такие – каждая со своими инициалами. Там, где цепочка касалась шеи, кожа становилась зеленой, но под загаром это было почти незаметно.

Я бы и дольше простояла, если бы Ирен не ткнула меня в пупок изо всех сил.

– Отвали! – только и успела я сказать до того, как рухнула на нее.

Она засмеялась.

– Под купальником ты как непропеченная булка, – сказала она.

Ее лицо было совсем близко от меня, а большой раззявленный рот словно бы напрашивался, чтобы в него напихали сена. Что я и сделала.

Ирен закашлялась и целых полминуты отплевывалась с преувеличенно несчастным видом. Несколько травинок застряли у нее в брекетах, соединенных новыми фиолетовыми и розовыми резинками. Потом она резко села – вся такая деловая.

– Задери-ка футболку еще разок, – попросила она.

– Зачем? – удивилась я, а сама уже делала, как она сказала, чтобы она могла рассмотреть полоски белой кожи на загорелых плечах.

– Как лямки от лифчика. – Она медленно провела пальцем по не тронутой солнцем коже.

Я почувствовала, как по рукам и ногам пробежали мурашки. Ирен окинула меня взглядом и хмыкнула.

– Будешь носить лифчик в этом году?

– Возможно, – ответила я, хотя она сама только что убедилась в том, что лифчик мне пока совсем не нужен. – А ты?

– Конечно. – Ее палец еще раз скользнул по светлому следу от купальника. – Это же средняя школа.

– Не думаю, что там перед занятиями проверяют, есть ли на тебе лифчик, – ответила я.

Мне было приятно от того, что этот палец щекотал мою кожу, но я боялась даже подумать, что это может значить. Я схватила пригоршню сена и засунула ей под футболку. На ней была фиолетовая, с эмблемой движения «Прыжки ради жизни». Она взвизгнула и попыталась отплатить мне той же монетой, но через несколько минут оставила эту затею – мы обе истекали потом и совсем обессилели от невыносимой жары.

Мы сидели, прижавшись спинами к ящикам, и передавали друг другу бутылку теперь уже совсем теплого рутбира.

– Пора нам повзрослеть, – начала Ирен. – Я имею в виду, мы должны вести себя как взрослые. Это же средняя школа!

Она сделала большой глоток, а я вдруг вспомнила о сериалах для молодежи, которые мы смотрели после уроков. Там вечно у всех такие же серьезные лица.

– Чего заладила? – спросила я ее.

– Ничего. Просто нам обеим будет тринадцать, значит, мы уже не дети. – Она затихла, с силой оттолкнула ногой наползавшее сено и пробубнила в бутылку: – Ты скоро станешь подростком, а сама даже целоваться не умеешь. – Она делано захихикала и отхлебнула из горлышка. Шипучка пенилась на ее губах.

– А сама-то, – ответила я. – Думаешь, ты на самом деле мисс Секси?

Подразумевалось, что она обидится. Когда мы играли в «Клуэдо», что бывало довольно часто, ни я, ни Ирен никогда не брали фишку мисс Скарлетт.