Эмили М. Дэнфорт - Неправильное воспитание Кэмерон Пост

Я подождала до тех пор, пока не пришло время идти к стартовым тумбам (тренер Тед говорит, что в это время мы должны представлять себе дистанцию, сосредотачиваться на длине гребка, на движениях ног, представлять все погружения и перевороты, прокручивать все это в голове), и только тогда спросила ее:

– Твой отец ведь не приедет?

Линдси уже надела свою плотную силиконовую шапочку, поэтому ей пришлось слегка приподнять ее с одной стороны. Она посмотрела на меня так, словно была рада, что я хоть что-то сказала, пускай она и не поняла, что именно.

– Я про Майлс-сити. Он приедет? Тебе есть где остановиться?

– Я остановлюсь у тебя, идет? – Она сказала это так просто, что я вдруг задумалась, не угодила ли в ловушку, из которой потом не сумею выкарабкаться. Секунд через пятнадцать прозвучало: «Всем занять исходную позицию». Хуже результата в том сезоне я еще не показывала…

Дейв Хэммонд вернулся из Техаса, где жила его мама. Он был еще более чокнутым, чем Джейми, и вечно искал приключений на свою голову. Летом он жил в трейлере возле фруктового ларька своего отца, а две недели в году – незадолго до и на время празднования четвертого июля – подрабатывал в будке «Фейерверки от Дейва», раскрашенной в цвета национального флага. В начале июля вряд ли найдется кто-то популярнее четырнадцатилетнего подростка, в чьей власти оказалась куча дешевой ерунды, созданной для того, чтобы ее взрывать. И самое классное было то, что даже после Дня независимости, когда продажа пиротехники запрещена, Хаммонды продолжали держать свои запасы в сарае рядом с «Дейри Квин». Так что мы убивали двух зайцев разом: заезжали за мороженым с печеньем и карамелью, а потом заглядывали в сарай за ракетами, римскими свечами, хлопушками и петардами, отчего в эту пору от меня все время пахло серой и солнцезащитным кремом.

Я хотела разделить этот летний мир с Линдси, когда она приедет, показать все лучшее, что есть в Майлс-сити в июле, поднести ей все на блюдечке с голубой каемочкой. Для меня эти соревнования были чистой формальностью – причем впервые. Раньше я действительно выкладывалась на все сто. Но в полуфинале в субботу я обыграла Линдси во всех заплывах, даже свободным стилем. Другие команды не привыкли к плотности озерной воды, к водорослям, щекочущим ноги, к тому, что пальцы соскальзывают с самодельных поворотных стенок, которые покрывал слизкий зеленый налет, и это стоило им драгоценных секунд. Хуже всего были наши стартовые тумбы, но именно их, пожалуй, мы должны благодарить за полученное преимущество. С сентября по май они хранились в сыром сарае рядом с парковкой у озера Сканлан, составленные одна на другую, где любили гнездиться пауки и куда частенько заглядывали крысы или любопытные садовые ужики. Наши самодельные тумбы представляли собой тяжелые фанерные конструкции с отполированными поручнями по бокам (для стартов на спине), противоскользящим покрытием в виде кусков ковра тошнотно-зеленого цвета, который явно знавал лучшие дни в чьем-то подвале, и номерами дорожек, выведенными на подставках с помощью баллончика оранжевой краски. Их смастерили наши отцы, мой папа в том числе.

Перед эстафетой вольным стилем Рут принесла нам с Линдси тарелки с апельсиновым и лаймовым желе, которое было вырезано формочкой для печенья в виде звезды. Оно было холодным и сладким, и мы обе сошлись во мнении, что такого вкусного желе нам еще не доводилось пробовать. Когда Линдси уронила свою порцию в песок, я поделилась с ней остатками своего, но, как обычно, покраснела. Линдси, напротив, ничуть не смутилась.

Бабуля тоже пришла за нас поболеть. На ней были огромная причудливая шляпа и очки со специальными темными накладками, какие обычно носят старушки, которые берегут глаза от солнца. Она сидела в шезлонге под тентом нашей команды, ела сахарное печенье и читала свои журналы с детективными историями, пока не наставало время моего заплыва. Тогда она подходила к краю бассейна и наблюдала за мной, а когда я вылезала из воды, крепко меня обнимала, хотя я была вся мокрая.

– Твоя бабушка просто прелесть, – шепнула мне Линдси после того, как бабуля сказала, что во мне определенно течет русалочья кровь, ну или кровь гуппи. Слова Линдси снова напомнили мне об Ирен, и мои нервы натянулись до предела из-за того, что могло произойти между нами и, я чувствовала, рано или поздно произойдет.

К трем все было кончено, и нас ждало еще целых шесть дневных часов, шесть с половиной – с учетом сумерек (правда, если глядеть из заброшенной больницы, их сложно отнести к светлому времени суток). Мы заскочили перекусить в пиццерию «Пицца Пит», где Рут постоянно меня одергивала, говорила не торопиться, просила жевать как леди, перестать хрустеть костяшками пальцев и грызть соломинку. Но стоило Рут отвернуться, Линдси тут же закатывала глаза и гримасничала, так что обед я пережила благополучно. Мы сидели на тесном диване с обивкой из красного кожзама, обе в шортах, и сиденье охлаждало наши разогретые на солнце ноги. То рукой, то ногой мы все время друг друга задевали, и, когда соприкоснулись наши бедра, меня словно пронзило молнией, будто я нечаянно дотронулась до электрической ограды на ранчо Клоусонов, и в ощущении этом было обещание чего-то большего.

– Мы встретимся с Дейвом у его палатки, купим мороженого, а потом пойдем в кино на сеанс в шесть тридцать, – сказала я Рут, когда она доела второй кусок пиццы. К своему собственному удивлению, я вдруг схватила Линдси за руку и стащила ее с дивана. Кажется, Линдси тоже удивилась.

– А что показывают? Надеюсь, это детский фильм? А то понапишут «фильм для подростков», а окажется, что его и взрослым-то лучше не смотреть. Я не хочу, чтобы вы, девочки, забивали себе голову всякой ерундой. – Рут промокнула рот салфеткой. Даже на фоне лязга и пищания игровых автоматов в соседнем зале она умудрялась выглядеть утонченно и изысканно.

– Детский-детский, – солгала я, зная, что Рут может проверить рейтинг фильма на афише, когда будет проезжать мимо кинотеатра по пути домой (как выяснилось, так она и сделала). Но к тому времени мы, по ее предположениям, уже будем внутри, смотреть самый что ни на есть взрослый фильм «Тельма и Луиза». Позже, разумеется, Рут не упустит случая побеседовать со мной об этой лжи – и поделом мне. Пускай тем вечером мы с Линдси и не собирались на «Тельму и Луизу», едва он вышел на кассете – я засмотрела его до дыр.

Дейв и Джейми встретили нас во дворе больницы с рюкзаком, полным дымовых шашек и бенгальских огней. Дейв долго приглядывался к Линдси, будто знавал таких девчонок прежде, ну или собирался познакомиться поближе. Мне показалось, что его серьга в виде черепа выглядит по-дурацки, особенно в сочетании с крысиным хвостиком, который он себе отрастил. Парни уже успели хлебнуть чего-то из термоса, который, по словам Дейва, его отец пронес через Вьетнам. Как выяснилось, они смешали в нем джин с апельсиновым соком и выпили уже половину. Жидкость напоминала детскую микстуру от кашля со вкусом апельсина.