Лариса Кириллина - Тетрадь с Энцелада

День рождения на Энцеладе

У меня теперь есть тетрадь. Настоящая. Толстая. На пружинках.

Только не говорите, что тетрадь может завести себе любой, кому не лень. В космосе – совсем не любой. Тетради тут попадаются реже, чем говорящие зебры. И ценятся на вес золота.

На первой странице крупными буквами выведено: «Тетрадь с Энцелада». И подпись: «Юла».

Юла – это я. Не галактика в форме волчка, не комета, не планетоид и не космолет. Просто девочка. Мне сейчас десять лет и три месяца по земному счету.

Вообще-то мое полное имя Юлия Лаура. А Юла – это аббревиатура. И довольно удачная, поскольку я веселая и непоседливая, как игрушка-волчок. А по-настоящему, в документах, меня зовут очень длинно. Если по-русски, то Юлия Антоновна Цветанова-Флорес. По-испански – почти то же самое, только без отчества.

Если вдруг папа обращается ко мне «Юлия!», а мама – «Хулия!», это значит, что сейчас будет нагоняй на нескольких языках сразу. Папа всегда говорит со мной по-русски, мама по-испански, между собой они общаются то так, то этак. В раннем детстве, если они не хотели, чтобы я их понимала, разговаривали по-английски. Но английский я очень скоро освоила; тогда они перешли для секретных разговоров на немецкий – и опять шифроваться им удалось недолго, я быстро выучила этот якобы трудный язык. Языки мне даются легко.

Папу зовут Антон Васильевич, а маму – Лаура Флорес Гарсиа. Он из России, москвич, она – из Мексики, с полуострова Юкатан, из курортного городка Тулум. Познакомились они в космопорте Кетцаль, где оба работали. Когда их представляли друг другу, они посмеялись над тем, что у них почти одна и та же «цветочная» фамилия, только на разных языках. Потом выяснилось, что мамину маму зовут Хулиана, а папину – Юлия Анатольевна. Опять совпадение. Как тут не подружиться и не пожениться? Свадьбу играли в Тулуме, на родине мамы. А в Москву приехали позже, уже после того, как я родилась.

Папа служил в визовом ведомстве, мама в таможне. Несколько лет они кочевали по разным земным космопортам – естественно, вместе со мной. Кетцаль, Гагарин, Канаверал, Хануман. Мне нравилось переезжать! Иногда меня отправляли к дедушкам и бабушкам, но обычно только на пару месяцев, летом. Поэтому русской зимы я практически и не видела. Да и не слишком об этом жалею. Холодов не люблю. В Тулуме меня всегда баловали, а бабушка Юлия Анатольевна называла «дикаркой» и «дочерью джунглей». Она работала школьной учительницей и хотела меня непременно перевоспитать, а я не очень-то поддавалась. Дедушка Василий Андреевич покрывал мои мелкие выходки, но он умер, когда мне было пять лет. Ничего более грустного в моем детстве я не припомню.

Когда мне исполнилось семь, мы с папой и мамой улетели на орбитальную станцию «Энцелад-Эврика». Поясню для тех, кто вдруг не знает: Энцелад – спутник Сатурна на окраине Солнечной системы. Станция вращается вокруг Энцелада и вокруг своей оси, поэтому на ней имеется гравитация. Не такая сильная, как на Земле, но жить вполне можно. Для тех, кому маловато, есть магнитное покрытие на полах и ботинки с присосками.

Станция строилась на средства Межгалактического альянса разумных миров, поэтому на ней работают ученые не только с Земли, но и с разных планет. В каждом сегменте свой состав атмосферы. В земном сегменте живут всего два негуманоида, способные дышать нашим воздухом. Между сегментами шлюзы, проходя через которые сотрудники, если нужно, надевают скафандры или дыхательные аппараты. По разные стороны от обитаемых секторов расположены транспортные узлы. Один – станционный, с него стартуют экспедиционные корабли, исследующие всю систему Сатурна. У этой чудесной планеты больше восьмидесяти спутников, и на некоторых обнаружена примитивная жизнь, в том числе на Энцеладе, где подо льдом – незамерзающий океан. С другого бока – внешний транспортный узел, или, как говорят мои папа и мама, «вокзал». Сюда прибывают транзитные космолеты или посланцы из дальних миров. Туристов здесь практически не бывает. С Земли лететь очень долго и дорого, такое развлечение могут позволить себе только невероятно богатые и притом чрезвычайно здоровые люди. А в других мирах туризм, как я поняла, не так популярен. В космосе столько всего прекрасного и удивительного, что в каждой звездной системе найдется, на что посмотреть.

Мои родители работают в транспортном узле, на «вокзале». Визовый и таможенный контроль там предельно строгий. И правила безопасности куда жестче, чем между сегментами станции. Прибывающих держат в отдельном модуле, чтобы они не занесли на станцию инопланетные бактерии или микробы. Мы тоже, когда прилетели, провели в какое-то время на карантине, но я это плохо помню – отходила от анабиоза и пыталась приноровиться к новой реальности.

Других детей на «Энцеладе-Эврика» нет. Ни человеческих, ни инопланетных. Меня взяли в качестве исключения, потому что родители – ценные кадры, а я уже в сознательном возрасте. Была и другая причина. Я – подопытная зверушка. Меня регулярно тестируют, изучают на медицинской аппаратуре, наблюдают за моим физическим и интеллектуальным развитием. Ну и ладно. Для науки не жалко.

Школьные предметы я изучаю по медиакурсам. Они все записаны в память станционного компьютера, с Землей для этого связываться не надо. А задания проверяют родители и их соседи по станции. Курс начальной школы я проскочила месяца за два, там вообще делать нечего. Теперь меня обучают математике, информатике, физике, химии, биологии, астрономии, истории цивилизаций – я зубрю, что положено, хотя нравится мне совершенно другое. Мама сказала, что я прирожденный лингвист или даже космолингвист. Здесь таких специалистов нет. Сотрудники с разных планет общаются на космолингве – искусственном языке, довольно простом, сконструированном как раз для подобных случаев. Но космолингвистика, оказалось, гораздо сложнее. Я пока не очень поняла, как к ней подступиться.

В первый год на станции я вела себя паинькой. Боялась, что, если набедокурю, меня усыпят и отправят на Землю. А самый жуткий ужас мне внушал профессор Ут-Шуккал с планеты Утту – он арахноид. Ну, огромный паук-осьминог. Ростом с дяденьку. Мне и земные пауки не особенно нравились, я видела, как они опутывали паутиной мушек и потом их высасывали. Про Ут-Шуккала я вообразила себе, что ему-то добыча нужна покрупнее, и я бы как раз подошла. Поэтому я старалась с ним даже не пересекаться. Как увижу издали – прячусь.

Однако случится же такое…

Уроки уроками, а порезвиться тоже хочется. В нашей семейной капсуле очень тесно. В одном отсеке – спальня родителей и шкаф для вещей, в другом – моя комнатка с верхней койкой и столиком внизу. Иллюминаторов нет. А таращиться в мониторы и постоянно любоваться Сатурном и Энцеладом надоедает. И вообще врачи советуют много двигаться, чтобы организм развивался нормально.