Джеймс Болдуин - Истории золотого века

Однажды утром Одиссей сидел в тени Парнаса с одним из жрецов Аполлона, они говорили о многих удивительных вещах; и мальчик начал думать про себя, что в словах его собеседника больше мудрости, чем во всех водах Касталийского источника. С того места, где он сидел, ему был виден поток этого знаменитого фонтана, бьющий из скал между двумя утесами и падающий сверкающими каскадами вниз по крутым склонам.

– Люди думают, что обретают мудрость, выпивая из этого источника, – сказал он священнику, – но я думаю, что они обретают ее совсем другим способом. Они пьют его воду каждый день; но пока они пьют, они слушают чудесные слова, которые слетают с твоих уст, и они становятся мудрыми, слушая, а не выпивая.

Старый жрец улыбнулся проницательности мальчика.

– Пусть думают, что им заблагорассудится, – сказал он. – В любом случае, их мудрость была бы трудной и бесполезной, если бы не Аполлон со своим серебряным луком.

– Расскажи мне об Аполлоне, – попросил Одиссей.

Жрец не мог быть более доволен. Он подвинул свое сиденье так, чтобы смотреть мальчику прямо в лицо и в то же время иметь перед собой храм, а затем начал:

– Очень давно на далеком Делосе родился бог Аполлон. И когда была сообщена радостная весть о его рождении, Земля улыбнулась и украсила себя цветами; нимфы Делоса пели песни радости, которые были слышны до самых пределов Эллады; и хоры белых лебедей семь раз облетели остров, воспевая хвалу чистому существу, которое пришло в мир, чтобы жить среди людей. Тогда Зевс посмотрел вниз с высокого Олимпа и увенчал младенца золотой повязкой на голове, и вложил ему в руки серебряный лук и сладкозвучную лиру, каких никогда не видел ни один человек; и ещё он дал ему в управление упряжку белых лебедей и велел ему отправляться учить людей тому, что правильно и хорошо, и освещать им то, что сокрыто и во тьме.

Итак Аполлон встал, прекрасный, как утреннее солнце, и начал путешествовать по многим землям, ища себе пристанище. На время он остановился у подножия горы Олимп и так сладко играл на своей лире, что Зевс и весь его двор были очарованы. Затем он отправился в Пиерию и Иолк, затем бродил взад и вперед по всей фессалийской земле; но нигде не мог найти места, в котором ему захотелось бы поселиться. Затем он сел в свою упряжку и приказал своим лебедям лететь с ним в страну гипербореев за далекими северными горами. Они немедленно повиновались; и через чистые области верхнего воздуха понесли его, устремляясь все дальше на север. Они пронесли его по пустынным равнинам, где скифские пастухи живут в плетеных домах, стоящих на повозках с хорошо смазанными колесами, и ежедневно перегоняют свои стада на более свежие пастбища. Они пронесли его через ту неведомую страну, где аримаспийское 5 5 Аримаспы – мифического народа, на крайнем сев.-востоке древнего мира. По Геродоту, это был одноглазый народ, что и означает слово «аримаспы » на скифском яз., находившийся в постоянной борьбе с грифами, у которых они хотели отнять охраняемое ими золото. Многие думают, что этот рассказ создался у золотоискателей Урала или Алтая. войско одноглазых всадников живет у реки, сверкающей золотом; и на седьмой день они пришли к великим Рифейским горам 6 6 Рифей, Рифейские горы – древнее название Уральского хребта. , где грифоны с львиными телами и орлиными крыльями охраняют золотые сокровища Севера. В этих горах живет Северный Ветер; и время от времени он выходит из своих глубоких пещер, леденя своим холодным и гневным дыханием сады и прекрасные поля Эллады и принося смерть и ужасные бедствия в своем шлейфе. Но на север этот бушующий Борей дуть не может, ибо возвышающиеся до небес горы стоят против него стеной и оттесняют его назад; и поэтому за этими горами никогда не приходят зимние бури, но одна счастливая весна длится весь год. Там цветут цветы, и созревает зерно, и плоды падают на землю, смягчаясь, и красное вино выжимается из сочного винограда, каждый день одно и то же. И гиперборейцы, живущие в этой благодатной земле, не знают ни боли, ни болезней, ни утомительного труда, ни заботы о еде; но их молодость неувядаема, как весна, и старость с ее морщинами и печалями всегда чужда им. Ибо дух зла, который вводит всех людей в заблуждение, никогда не находил себе места среди них, и они свободны от мерзких страстей и недостойных мыслей; и среди них нет ни войны, ни злых дел, ни страха перед мстительными Фуриями 7 7 Фурии, Эвмениды – «милостивые, благожелательные» (богини) – одно из названий женских божеств, наиболее известных под именем эриний, у римлян фурий, что значит «гневные, яростные», богини-мстительницы; именуются также величавыми, досточтимыми. По Гезиоду, Эвмениды – дочери земли, оплодотворенной каплями крови старейшего божества Урана, оскопленного сыном его, Кроном. , ибо их сердца чисты и непорочны и никогда не обременены любовью к себе.

Когда лебединая упряжка перенесла Аполлона с его серебряным луком через Рифейские горы, они приземлились в Гиперборейской земле. И народ приветствовал Аполлона радостными криками и триумфальными гимнами, как того, кого они так долго ждали. И он поселился там и жил с ними целый год, радуя их своим присутствием и правя ими как их царь. Но когда прошло двенадцать лун, он вспомнил, что страдающие люди Эллады больше всего нуждаются в его помощи и заботе. Поэтому он попрощался с гиперборейцами, снова поднялся в свою сверкающую солнцем колесницу; и его крылатая команда перенесла его обратно в страну, где он родился.

Долгое время Аполлон искал место, где он мог бы построить храм, куда люди могли бы приходить, чтобы узнать о нем и обратиться к нему за помощью в трудную минуту. Наконец он пришел на равнину прекрасной нимфы Тельфусы, на берегу озера Копаис; и там он начал строить себе дом, потому что земля там была приятной, хорошо орошаемой и богатой зерном и фруктами. Но нимфе Тельфусе не хотелось, чтобы Аполлон жил так близко от нее, чтобы люди, видящие и любящие его, не забывали бы почтить и её; и однажды, одетая мхом и увенчанная лилиями, она пришла и встала перед ним в солнечном свете.

– О, Аполлон, владелец серебряного лука, – сказала она, – не ошибся ли ты, выбрав это место для своего жилья? Эти богатые равнины вокруг нас не всегда будут такими мирными, как сейчас; ибо само их богатство может соблазнить захватчика, и тогда пение цикад уступит место грохоту битвы. Однако и в мирное время у вас вряд ли найдётся здесь тихий час: ибо огромные стада скота каждый день стекаются к моему озеру за водой; и шумный пахарь, гонящий свою упряжку по полю, нарушает утренний час своими грубыми выкриками; а мальчишки и собаки создают постоянный шум и превращают жизнь в этом месте в тягость.»