Элайя Лоран - Свиристель и талисман совпадений. Хроники волшебных холмов

В данный момент Изабелла с матерью уже уехали на машине, а Влад махнул рукой и не стал дожидаться Николаса, чтобы самому не опоздать в школу на урок математики. Отец ещё не вернулся с дежурства – он уезжал на несколько дней по делам бизнеса компании в Шанхай. Таким образом, Николас понял, что он остался один в доме и что он всё ещё сильно опаздывает на занятие. Прикинув, что без еды он всё равно сильно устанет за весь день в школе, а урок рисования длится целых четыре часа; мальчик мудро рассудил сначала съесть завтрак. На столе оставались блинчики, варенье, остывший чай, который уже почти был выпит. Поэтому, вскипятив воду и сделав себе бутерброды, он нисколько не торопился наслаждаться редким моментом одиночества за завтраком.

Николас был абсолютно уверен, что всё складывается замечательно и у него в комнате в презентационной папке лежат уже готовые к оценке преподавателем картины совсем неплохого качества. На уроке ему бы осталось только немного нанести завершающие штрихи, что заняло бы от силы час или полтора.

Письменный стол Николаса был самым настоящим произведением искусства. Джон, его отец, не стал настаивать и мечтать о военной карьере для младших сыновей. У него уже был сын-военный; после чего отец вроде успокоился и уже относился к выбору профессий для братьев с большой долей терпимости. И вот однажды он сам лично распланировал и вырезал из дерева уникальный письменный стол, идеально подходящий в качестве художественной студии. Кстати, привлёк он к созданию идеи и её реализации всю семью, а не только одного Николаса. Работа над столом длилась несколько лет с того самого момента, как Николас сильно удивил своего отца, показав ему одну из своих первых картин. Сюжет был простым и на рождественскую тему: вокруг была зима и у ног святого Франциска толпились звери. И пейзаж, и прорисовка животных были далеки от идеала, но сам Джон никогда в жизни бы не нарисовал что-либо подобное. Резьба по дереву стала его сильной стороной после армии, но он продолжал ограничиваться созданием сложных орнаментов, и его предельный максимум – узоры на цветочную тему. Чертежи и математические расчёты были его сильной стороной, но не одухотворение.

Зато стол был тщательно спланирован к изготовлению настоящим военным стратегом и мастером в искусстве чертежей. Стол для занятий живописью стал настоящей семейной реликвией, и все его секреты знали только в их семье. Существовал ещё один-единственный механизм, из всех запрятанных внутри, который стал его и отца общим секретом. Даже братья не знали о существовании поворотного механизма для отдельного потайного ящика, который превращался в камеру-обскуру при необходимости.

Этот секрет возник не специально. Случайно в плане обрисовалось довольно большое пространство, закрыть которое навесной дверью или планкой для ящика было проблематично в плане внешнего дизайна изделия в целом. К моменту завершения плана, а была уже совсем поздняя ночь, с отцом в комнате оставался только один Николас. Остальные уже успели разойтись по своим комнатам. Тогда-то они вместе и проработали идею до конца. Если на передней панели получившегося секретера (но в семье его так и продолжали называть «художественным столом») в инкрустации орнамента сдвинуть небольшую сферу вправо и вверх, то через крохотное отверстие свет попадёт внутрь камеры. Задняя стенка при этом съезжала вниз и выдвигалась матовая полупрозрачная перегородка. Далее система зеркал волшебным образом фокусировала получившееся изображение на центр секретера так, что можно было выдвинуть плоскость стола и рисовать, наслаждаясь живым пейзажем из окна за спиной художника. Мягкость красок и зеркальность изображения напоминали самые потрясающие переходы пастельных оттенков всех красок мира.

Помимо волшебства, орнамент включал ещё множество солнечных панелей для подзарядки и целую систему микрочипов, контролируемых единой простой, но уникальной программой протокола связи, которую отец разработал специально для художественного стола своему сыну в подарок.

Однако сейчас Николасу было не до изучения секретера, которым он и так пользовался ежедневно. Глядя на беспорядок внутри и вокруг его студии, Николас никак не мог поверить своим глазам, а главное, понять – что же произошло здесь за ночь? Ему было всего семь лет, когда отец задумал изготовить для него стол, где Николас смог бы спокойно развивать свои художественные навыки. Но раз за разом чертёж становился всё сложнее и сложнее, так как отец обдумывал все потребности взрослого художника к оборудованию в студии. Работа над столом, превратившимся в самый настоящий аналог средневекового секретера, только дополненного самыми современными технологиями, использующих альтернативные источники энергии, была полностью завершена всего лишь несколько месяцев назад. Николас, который участвовал в его создании с самого начала, знал каждую деталь и мог, пусть и немного сумбурно, объяснить принцип действия любого объекта внутри. И уж конечно, он сам лично раскладывал все свои многочисленные вещицы и инструменты.

Поверьте, десятилетний мальчик не был фанатом чистоты и порядка – это было бы уже слишком даже для такого увлечённого рисованием мальчишки. Но царящий беспорядок в секретере был по-настоящему творческим: уж чистые листы оставались чистыми и неизмятыми. А само по себе содержание места, где возникают картины, в полном порядке – дело достаточно трудоёмкое и тяжёлое.

Он уже умел многое и использовал различные техники для создания картин от момента, как он оказывался сидящим перед чистым листом бумаги в ожидании созидания чего-то волшебного и изумительного. Вдохновение было неотъемлемой частицей его души, он всегда находил что-то вокруг себя, что наталкивало его на мысль о другом совершенно волшебном мире, словно бы из сновидений и реализующимся в быстрых зарисовках. Но мастерство приходило трудно, требовалось время и требовался опыт, чтобы зарисовки превращались в успешные картины. Простые грифельные карандаши были практически везде: от элитных и выглядящих респектабельно, дорого и профессионально до каких-то небольших огрызков от карандашей попроще. Были отдельные грифели, были механические карандаши, традиционные, сувенирные из разных стран, были сохранены даже его детские со времён садика. Что касается кистей, то их было как бы не больше по количеству. Широкие, круглые, косые, натуральные и синтетические… Где-то в недрах секретера лежали дорогие пигменты, где-то обычная столовая соль, где-то в красивую ракушку была насыпана настоящая морская крупная соль для создания спецэффектов на акварели. И конечно же, краски! Количество всевозможных тюбиков и палитр. Невозможное количество различных аксессуаров для рисования было разбросано везде по секретеру. В отдельных нишах лежали листы: от дорогих элитных сортов бумаги для рисования до обычных.