Елена Пушкарева - Необычайные приключения Федора и Сани в Пимбанчике

Когда с едой было покончено, надо сказать, совсем покончено: на подносе остались только крошки от печенья и пустой графин, Федор сделал серьезное лицо и перешел к делу:

– Уважаемый Гартерус, Вы наверняка знаете, зачем мы здесь.

– Что-то не так с моим дворцом? Я и сам очень обеспокоен на этот счет.

– Нет, как раз-таки с дворцом все в порядке и, думаю, самое время завершить строительство.

– Боюсь, сейчас это невозможно.

– Но почему? Ведь дворец уже достроен, осталось доделать дорожку…

– Нет-нет, – перебил Федора Гартерус. – Все не так просто. Да, дворец и территория вокруг него выглядят законченными, и, на первый взгляд, все прекрасно.

– Да и на второй, неплохо, – вмешался Арни.

– Вот и вы говорите: «неплохо». А надо, чтобы было «прекрасно» и на второй, и на третий взгляд.

– Не надо придираться к словам, – сказал Арни. – Я считаю, что все замечательно и, так же как и братья, не вижу причин продолжать строительные работы.

– Если бы я строил дворец только для себя, я бы уже давно завершил строительство. Думаю, стоит рассказать вам мою историю, и вы сами все поймете.

– Ну, если Ваша история все объяснит, то, пожалуйста, расскажите ее нам, – попросил Федор.

– С радостью, – ответил Гартерус и начал рассказ: у меня есть невеста в стране Великании, откуда родом я сам. Я не смог жить там, ведь другие великаны не понимали меня. Народ в моей родной стране достаточно суровый, подчас даже жестокий. Сам я совсем не такой. По складу характера пимбанчане мне очень близки. Когда я впервые приехал в Пимбанчик как турист, я полюбил эту страну и ее жителей всей душой. Вернувшись домой,

я сразу же написал письмо правителю Пимбанчика, чтобы он разрешил мне поселиться в этой прекрасной стране. Правитель созвал совет, состоявший из наиболее уважаемых и выдающихся жителей страны, и этот совет постановил: «разрешить великану Гартерусу поселиться в Пимбанчике, но при одном условии: он не будет обижать мирных и добрых пимбанчан». Я согласился на это условие, ведь я и раньше-то никого не обижал. Скорее, обижали меня, так как великаны считали меня слабохарактерным, потому-то мне было трудно с ними уживаться. Вот теперь я здесь, и, поверьте мне, я никого не обижаю.

Федор прервал рассказ Гартеруса:

– Что-то в этой истории мне кажется подозрительным. Вы говорите, что никого не обижаете, но при этом пимбанчане работают на Вас и, насколько мне известно, делают это из страха.

– Это какое-то недоразумение! Они работают у меня, потому что сами этого хотят. Кроме того, за работу я даю им вкуснейшие плоды, которые растут только в моем саду. Конечно, пимбанчане могли бы попросить, и я бы давал им эти плоды просто так. Но, вероятно, они не осмеливаются, бедняжки, а я этим пользуюсь. Но совсем чуть-чуть. В этом же нет ничего плохого?

– Ну, как бы Вам это помягче сказать. Плохо это, очень даже плохо.

– Да и тут дело не совсем во мне. Если пимбанчане и боятся кого-то, так не меня, а моего брата.

– Брата? – в один голос переспросили Федор и Саня, сделав вид, что они и понятия не имеют о существовании Гелерука.

– Да, я совсем забыл сказать, ко мне приехал погостить мой брат Гелерук. Он имеет очень грозный вид, хотя на самом деле он вполне мирный. К тому же, он ест деревья, что приводит пимбанчан в ужас. Пока он живет в Пимбанчике на правах гостя, но планирует оставаться здесь до тех пор, пока я не дострою мой дворец. Брат как-никак, понимаете ли. А это может затянуться надолго.

– Мы здесь как раз для того, чтобы это не затягивалось, – сказал Федор.

– Хватит, – решительно сказал Саня. Саня обычно говорил коротко и по сути. Это вероятно объяснялось выдающимся умом.

– Хватит – не хватит, – задумчиво произнес великан, и взгляд его стал печальным. – Я бы и рад закончить поскорее, но что скажет Веролина, когда увидит, что мой дворец далек от совершенства.

– Веролина, кто это?

– Это моя любимая, моя невеста.

– Она тоже великанша? – спросил Саня

– Да, она великанша, но не такая огромная, как все остальные великанши в нашей стране. Она очень чуткая и добрая, но у нее особый изысканный вкус, вот почему я очень волнуюсь и никак не могу решиться показать ей дворец.

– Извините, а Вы ее кусали? – испуганно спросил Саня.

– Кого?

– Веролину.

– В смысле?

– Ну, или лизали?

– Что за чушь! Ну конечно я ее не кусал и не лизал. А почему у тебя возник такой дурацкий вопрос?

– Откуда же Вы тогда знаете, какой у нее вкус?

– Ах, ты об этом. Какой необразованный мальчик!

– Не смейте так говорить о моем брате! – вступился за Саню Федор. – Он просто маленький!

– Ладно, не кипятись ты так, Федор. Я ему все объясню. Вкус – это когда человеку нравится что-то определенное, что кому-то другому, возможно, и не понравится. Он носит одежду определенного стиля – это вкус в одежде, слушает музыку определенного стиля, например, классическую, как моя Веролина: у нее хороший музыкальный вкус. И, конечно же, Веролина захочет жить в совершенном дворце, ведь у нее изысканный вкус в архитектуре. Как видите, я строю для нее дворец в стиле «барорококо». Я заимствовал в вашей стране два стиля: барокко и рококо и смешал их. Вот и получилось «барорококо». Шикарно, не правда ли? До меня еще никто в этом стиле не строил. Но иногда я думаю, достаточно ли шикарно… В такие моменты я сажусь за свой письменный стол и начинаю рисовать, придумывать что-то новое, еще более прекрасное.

– Куда уж прекраснее, – вставил Арни, и в его словах не было ни нотки иронии.

– Может, просто карандаш у него отобрать, – предложил Саня.

– Ну, это уж крайние меры, – заметил Арни.

– Стоп! – решительно произнес Федор. – Все мы сошлись во мнении, что дворец прекрасный, да и самому Гартерусу он явно нравится, несмотря на это дурацкое стремление что-то постоянно совершенствовать. А главное, я просто уверен, что дворец понравится и Веролине. Так давайте же не будем терять ни минуты: просто поедем и привезем ее сюда. Рано или поздно все равно придется это сделать.

– Мне бы надо переодеться, – робко произнес Гартерус, слегка обескураженный решимостью Федора.

– Даю вам пять минут.

Гартерус торопливыми шагами вышел из комнаты и ровно через пять минут появился вновь. На нем был серый костюм, черные ботинки были начищены до блеска.