Тория Дрим - Притворись бабочкой

У меня язык не поворачивается ответить честно. Нахлынувшие события вызывают во мне слишком много разных эмоций, но ради мамы я стараюсь держаться позитивно.

– Неплохо. – Я пожимаю плечами.

В коридоре что-то падает – видимо, Брук уже в пути в кухню. Я понимаю это по грохоту: сестра никогда не приходит просто так, ей обязательно нужно что-то где-то свалить.

Брук старше меня всего на год и заканчивает школу в этом году. Из-за подготовки к экзаменам и поступлению она часто рассеянная и нервная. Такое же и пространство вокруг нее – захламленное и беспорядочное.

– Хей, красотка! – обращается она ко мне, в то время как ее взгляд мгновенно устремляется к пирогу. – Что нового?

– Абсолютно ничего интересного. А ты, вижу, находишь себе развлечения. Затеяла уборку? – не выдерживая, спрашиваю ее. – Это событие века!

Брук не торопится отвечать: с отстраненным выражением лица она пританцовывая направляется к холодильнику и вскоре достает оттуда апельсин. Любовь к цитрусовым – это у нас семейное.

– Не язви, Джи-Джи. Просто решила немного разгрести старые вещи, захотелось найти свой фиолетовый джемпер.

Я едва не выплевываю еду, заливаясь смехом.

– Чего? Тот, который ты надевала на свой день рождения четыре года подряд? А он тебе, случайно, не маловат будет?

– Я сейчас кину в тебя апельсин.

– О-о, не только на день рождения, но еще и на Рождество! – добавляет мама.

Громкий смех оглушает кухню. Так приятно видеть маму в хорошем настроении! Я в очередной раз радуюсь тому, что она работает удаленно – управляет бухгалтерией в небольшой компании, занимающейся производством хозяйственных товаров, – а параллельно занимается домом, который в противном случае давно превратился бы в свалку. Каждый день мама встречает нас вкусным обедом, а по вечерам развлекает совместными просмотрами всяких фильмов. При этом эта фантастическая женщина успевает все: сдавать отчеты, наводить повсюду красоту и уют и бесконечно поддерживать нас с Брук.

– Я слишком его люблю, – с напускной грустью в голосе произносит сестра.

Мама то косится на нее, то переводит взгляд на меня. Искренняя улыбка мелькает на ее пухлых губах.

– Дело твое, конечно, но советую следить, чтобы джемпер не затрещал по швам, когда ты его наденешь, – на свой страх и риск укалываю Брук насмешкой.

– Ах ты! – Сестра запускает в меня листок, который только что оторвала с ветки мандаринового дерева.

Я ловко уворачиваюсь и сквозь смех показываю ей жест «лузер».

– Так! – Мама немного повышает тон и сажает рядом со мной Брук. – А теперь поешьте нормально.

Мы обе возводим глаза к потолку, но послушно принимаемся за обед. Неудивительно, что пирог как всегда оказывается на высоте, и даже Эвердин-старшая с удовольствием лакомится им. Отвлекаясь от трапезы, мама с облегчением глядит на нас и пододвигает к себе компьютер. Похоже, грядет очередная работа.

– Кстати, Джит, как там твой научный проект? Вроде бы уже должны быть известны результаты. Кто поедет в лагерь? – вдруг ни с того ни с сего интересуется Брук.

У меня вмиг падает настроение. Только я успокоилась, а душу вновь беспокоят.

– Это ужасная тема для разговора. – Надеюсь, что меня поймут, но этого не происходит. Допрос только начинается!

– Ну же, расскажи нам, – вступает в разговор мама, обращая на себя мое внимание.

Что мне стоит им сказать? Очевидно, правду. Хоть я и не собираюсь ехать в лагерь, они должны знать.

– Маккой из параллельного класса, – тихо отвечаю я, склонив голову. Выдерживаю паузу.

– Только он?

– Нет. Еще… – замявшись, я глубоко вдыхаю и на выдохе раскрываю все карты, – я.

Мама либо удивлена на самом деле, либо делает вид, что удивлена. Они с Брук переглядываются. Их улыбки кажутся мне фальшивыми, и я окончательно падаю духом.

– Я все равно туда не поеду. – Стараюсь не зацикливаться на их реакции. – Отдам возможность Одри.

Брук практически давится куском, вставшим поперек ее горла от удивления, а мама резко встает со своего места, опираясь руками о столешницу.

– Что значит «не поеду», Джи?

Обе разочаровываются, и я начинаю неловко себя чувствовать.

– То и значит, – объясняюсь я, а Брук в это время неодобрительно испепеляет меня грозным взглядом. – Я совершенно не работала над проектом и понятия не имею, как выиграла.

– Перестань нести чушь, Джит! – Брук срывается.

– Это не чушь, а мое желание. Завтра же пойду к директору, чтобы поменяться с Одри.

– Никуда ты не пойдешь! – говорит мама, а я, ошарашенная, вскакиваю с места.

– Да вы практически выставляете меня из дома!

– Мы просто хотим, чтобы ты поехала, Джи-Джи. – Сестра начинает проводить рекламную кампанию. – Там будет весело, поверь. Развлечешься, получишь массу впечатлений. Ты же перестала выходить куда-либо с тех пор, как Дарен…

Брук запинается и прикусывает губу.

Я не могу больше находиться здесь, не могу слушать все это. Закрываю уши руками и еле-еле подавляю в себе желание закричать. Остается только убежать в комнату и закрыться на замок.

Уеду! Я уеду в этот чертов лагерь назло всем! И пусть только попробуют звонить мне по несколько раз в день…

Мне нужно пятнадцать минут, чтобы успокоиться и полностью прийти в себя. Они растягиваются, превращаясь в вечность, и за это время я успеваю оглядеть нашу с Брук комнату. На удивление, я нахожу в ней множество мелочей, на которые до этого, кажется, вообще не обращала внимания. Как я могла столько не замечать? Например, того, что Брук зелеными кнопками прикрепила плакат с Гарри Стайлсом на стену или что на ее кровати приклеены забавные стикеры со Сквидвардом и Спанч Бобом? Что на подоконнике появилась фоторамка с нашим общим семейным портретом? Я дотягиваюсь до нее и, прикусывая губу, провожу пальцем по прохладному материалу. Мгновенно вспоминаю субботу, проведенную около двух лет назад в Риджентс-парке. Мы стоим у водного вивария, охотно поедая апельсиновое мороженое, счастливые, румяные от жары и безудержного смеха. Я, Брук, мама и папа. Папа… по которому я чертовски скучаю. Папа, жизнь которого теперь – сплошные командировки.

Я прикрываю глаза и вздыхаю. Папа служит по контракту, и это нужно принять. Только сделать это не позволяет одно лишь осознание: он находится там, где идет война, его вечно отправляют в горячие точки. И как только мама справляется – загадка. У нее на этот счет всегда одно объяснение – любовь. Они живут так вот уже двадцать лет. Изредка, несколько раз в год, у папы появляется возможность взять перерыв: пожить дома, побыть с нами. И в такие периоды мы не расстаемся ни на секунду: что-то придумываем, гуляем, стараемся, чтобы каждое мгновение врезалось в память.