Вадим Нестеров - Царский титул в картинках

«И царь и великий государь Русский велел цариц Астраханских почтить, не как пленниц, а как свободных встретить казначеям своим за посадом».

Во время плавания по Волге из Астрахани в Москву младшая жена, будучи глубоко беременной, «родила царевича именем Ярашты» . После этого царь Иван Васильевич велел крестить и ханшу Ельякши и новорожденного Ярашты Ямгурчиевича. После чего выдал новокрещенную «царицу Ульяну» за провинциального дворянина невеликого чина, «сына боярского второй статьи по Бежецку» Захария Овчину-Плещеева, сделавшего впоследствии блестящую карьеру при царском дворе.

И царь великий государь пожаловал царицу, велел ее выдать замуж за Захария Ивановича Плещеева, а царевича Петра велел кормить матери до его возмужания.

А оставшийся царствовать в Астрахани Дервиш-Али тоже посидел-посидел на троне, да и двинулся по той же скользкой дорожке. Освоившись на новом месте, хан принялся водить носом по сторонам и начал все активнее и активнее дружить с Крымским ханством. Прознав об этом, Иван Грозный решил, что пора уже заканчивать эту богадельню и самому становиться «царем астраханским» . В Астрахань был отправлен отряд под командованием героя штурма Казани, стрелецкого головы Ивана Семеновича Черемисинова-Караулова.

И вновь драки не получилось.

Того ж месяца у Троицы приехали ко царю и великому князю из Асторохани от Ивана от Черемисинова, да от Михаила от Колупаева <���…>, а писали из Асторохани головы; пришли они в Асторохань, а город пуст, царь и люди выбежали; и головы в Асторохани сели, и город зделали крепок…

Дервиш-Али бежал в Крым, откуда отправился в Мекку, Иван Семенович стал первым астраханским воеводой, а бывшая столица ханства Хаджи-Тархан стала русским городом Астраханью.

В России появился новый город – не просто имеющий свое лицо, но и отличавшийся «лица необщим выраженьем». Во многом это объяснялось местоположением Астрахани.

Мы часто забываем, что Русское царство было по-настоящему северной страной, практически до середины восемнадцатого века никакой южной России не существовало. Реальная граница между Русским царством и степным миром тянулась по линии Царицын (ныне Волгоград) – Саратов – Самара – Уфа. Дальше – тонкая нитка военизированных «блокпостов», не столько городов, сколько пограничных форпостов: Тобольск, Томск, Иркутск и Нерчинск. Кроме них – просто остроги с населением в пару десятков человек, хаотично разбросанные до Анадыря и Камчатки. О причинах, по которым в районе Челябинска или Оренбурга русские поселились почти на столетие позже, чем на Камчатке, я рассказывал в своей книге «Люди, принесшие холод» и повторяться не буду.

Пока же просто отмечу, что несколько столетий Астрахань оставалась самым южным русским городом. Но это был даже не пограничный город. По сути, это был анклав, «русский остров», вплавленный царской волей в буйное море кочевников и асоциальных элементов, бежавших из-под царской руки, и обычно именуемых «казаками».

Именно поэтому, если бы в семнадцатом веке знали слово «экзотика», то ее восточная ипостась была бы практически монопольно приватизирована Астраханью. Лохматые верблюды и громадные осетры, яркие восточные ткани и гнущиеся в кольцо азиатские сабли булатной стали, калмыки в мерлушковых шапках и туркмены в бараньих папахах, персы с крашенными хной бородами и «ындейские гости» – купцы из Индии, чья колония в Астрахани в лучшие времена насчитывала больше сотни торговцев…

Город-форпост вдали от метрополии, где пресловутой « воли» всегда было с избытком. Не случайно именно Астрахань назвал своей столицей легендарный Стенька Разин, едва не учинивший в стране «вторую Смуту» и окончательно сделавший XVII век на Руси «бунташным» .

Гравюра XVII века из книги Яна Стрейса. Бесчинства казаков Степана Разина в захваченной Астрахани.

Ведь всего за год до создания нашего «Титулярника» царь Алексей Михайлович лично писал список – чего спросить у пойманного «вора Стеньки» под пыткой. Список этот начинался вопросом «О княз Иване Прозоровском и о дьяках, за што побил и какая шюба?» и заканчивавшийся настоятельной необходимостью выяснить «О Каспулате, где он?» .

Автограф второго Романова

Но я, вы уж простите, не буду рассказывать ни знаменитую историю про «шюбу» – вывернутый наизнанку пушкинский рассказ про пугачевский «тулупчик заячий», ни даже про давнее приятельство двух героев культовых русских песен – Стеньки Разина и «Хасбулата удалого» . Русская история, на беду всех авторов, пишущих про нее, слишком богата и интересна, поэтому любой знающий рассказчик только тем и занимается, что бьет себя по рукам. Так что я с превеликим сожалением оставляю эти темы до лучших времен и возвращаюсь к нашим гербам.

Как и в случае с Казанью, первый герб Астрахани придумал сам Иван Васильевич. Но если на «казанской печати» сразу и на века появился дракон Зилант, то коронованный волк, придуманный Грозным для Астрахани, не прижился. Единственное место, где он появился – давно знакомая нам Большая печать Ивана Грозного.

Однако в том же шестнадцатом веке появляется другой герб – он сохранился на астраханской печати и изображает саблю под короной острием влево. Этот же символ мы видим в семнадцатом веке – он есть и на троне первого Романова, и на знаменитом саадачном покровце Михаила Федоровича.

Об этом предмете надо, наверное, сказать пару слов. Несмотря на то, что огнестрельное оружие уже много лет правило бал, среди церемониального оружия русских царей все еще сохранялись лук и стрелы. Точнее – церемониальный набор воина лучника, который назывался «саадак». Он включал в себя лук в специальном чехле – «налуче», колчан со стрелами, чехол для колчана и – у самых богатых – так называемый «саадачный покровец»: коврик, в который все это богатство заворачивалось.