Артем Литвинов - Боспорские истории Причерноморья и Предкавказья

Ксенофон не растерялся и сразу же предложил панацею от мучений хозяйки Анастасии. Подогретые компрессы привезённой им из Гермонассы грязи вулканических сопок достаточно быстро сняли мучительную скованность тела. Тепло разошлось по всему организму, каждая капля крови перенесла живительную силу к ступням и локтям, коленям и спине. Через несколько часов переменных компрессов остатков целебного ила и теплых ванн, а также молитвы Артемиде подняли детей и их мать на ноги. Ксенофон с лихвой отплатил своим товаром за гостеприимство женщины.

Анастасия по заслугам оценила помощь нового юного друга. Она дала ему золота, съестных припасов и лошадь для обратной дороги. Ксенофон получил ёмкости для сбора вулканического ила и отправки его в Пантикапей для Анастасии. Её муж закупал грязь в большом количестве и торговал ею во многих полисах Боспора и Эллады. Люди по всему побережью узнали о целебных свойствах грязи из Гермонассы. Злому, недальновидному и надменному Капанеусу оставалось лишь кусать локти.

На сегодняшний день целебная грязь, или пелоиды , с Таманского полуострова известны всем своими лечебными свойствами. Из года в год на берега Азовского моря приезжают люди, чтобы сделать свой чудодейственный компресс и получить излечение от всех недугов.

~~~

ДАЛЬНИЙ СТАН

В дни раннего лета цвет небосклона над Боспорским царством был бледно-лиловый и лёгкий. Он не изменялся во весь день и был кругом одинаков. Нигде не густела туча и не темнел на грозу горизонт. Кое-где протягивались сверху вниз голубоватые полосы перистых облаков. С самого раннего утра небо ясно, а утренний восход не пылал жаром и разливался кротким румянцем. Солнце спокойно всплывало под узким и длинным небесным «покрывалом» горы, свежо сияя и погружаясь в лиловый туман.

Около полудня юному эллину пришлось отправиться в ореховый лес за сытными ранними плодами на продажу в полисе. На небосводе появились во множестве круглые высокие облака, золотисто-серые, с нежными и мягкими краями. Подобно островам в Понте Эвксинском, разбросанным по бесконечно разлившейся глади, они практически не трогались с места. Совсем далеко на горизонте облака сдвигались и теснились, синевы между ними уже было не видать. К небосклону они были также лазурны, как небо и насквозь проникнуты светом и теплом.

После сбора ореха к вечеру эти облака исчезли. Последние из них, черноватые и неточные, как дым, ложились розоватыми клубами напротив заходящего светила. На месте, где оно закатилось так же спокойно, как степенно взошло на небо, алое сиянье стояло недолгое время над покрывающейся темнотой землёй. Тихо мигая, как бережно несомая лучина, затеплилась на нём первая вечерняя звезда.

В такие часы краски все светлы и смягчены, но не ярки. На всём лежала печать некоторой трогательной кротости. В подобные дни и, особенно, вечера жар не бывал крайне силён. Иногда фён парил по скатам предгорий, но ветер сам же раздвигал и разгонял накопившийся первый зной. Вихри-круговороты, выступавшие бесспорным признаком устоявшейся погоды, высокими белыми столбами гуляли по тропам от орехового леса через пастбище. В чистом и сухом воздухе пахло полынью, тимьяном и другим разнотравьем. Даже за час до ночи юноша не чувствовал сырости. Подобной погоды желал всякий пастух, заночевавший со стадом в поле.

Эллин нашёл и насобирал в лесу довольно много ореха. Наполненные заплечные мешки немилосердно резали плечо. Дорога домой как никогда показалась долгой, сомнения посетили думы мальчика. Быстрыми шагами он прошёл длинную череду кустарника, взобравшись на холм для осмотра местности. Взору предстали ни привычные первые комы и хоры у самых стен пригорода полиса , а наоборот. Справа виднелась липовая роща, через которую протекал быстрый ручей, а слева – крохотный дальний стан , ночлег для задержавшегося на пастбище погонщика стада.

Вниз от холма тянулась обширная высокотравная сочная долина, переходящая к плотной стене корявого осинника и плотного ивняка. Дивясь своей ошибке, юноша проворно спустился с пригорка. Его тотчас охватила неподвижная и неприятная сырость, точно при посещении погреба. Густая и невероятно высокая луговая трава на дне долины белела ночью ровной скатертью. Идти по ней было как-то не по себе. Эллин поскорей вскарабкался на другую сторону предгорья и пошёл, забирая влево, в сторону дальнего стана. Летучие мыши и ночницы юрко носились над головой, зловеще кружась и дрожа на фоне звёздного неба. Прямо и резво пролетела в вышине запоздалая пустельга, спеша в своё гнездо.

Всюду попадались заросшие тропы. Всё кругом быстро чернело и утихало, а с вышины лилась темнота. Небольшая ночная птица, низко и неслышно парившая на своих мягких крыльях, почти наткнулась на эллина и пугливо боком нырнула в сторону. С трудом различались отдалённые предметы, громадными клубами вздымался угрюмый мрак. Добравшись наконец-то до наспех оборудованного ночлега, вдруг мальчик услышал рык, а затем увидел две большие и лохматые собаки, которые со злобным лаем бросились на него.

Женский звонкий голос, раздавшийся из хижины, окликнул псов. Навстречу юноше вышла девушка-пастушка и отогнала тотчас собак. Повелительным жестом она пригласила сборщика орехов к тёплому очагу, к разогретой трапезе. Эллин объяснил, что заблудился в долине, двигаясь из орехового леса в сторону полиса, и подсел ближе к согревающему огню. Картина в хижине была чудесная. Пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за черту круга мелкие угольки. Кончик огня дрожал и замирал, упираясь в темноту. Тонкий язык света лизал голую слоистую кору старой лозы винограда и разом исчезал. Длинные и острые тени, врываясь на мгновенье в хижину, добегали до самых огоньков. Мрак боролся со светом.

Собаки еще долго не могли примириться с присутствием незнакомого человека. Сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали и скалились с серьёзным видом собственного достоинства. Девушка остановилась здесь на ночлег с целью продолжения следующим днём выпаса большого стада овец и коз среди обильного луга. Это была стройная эллинка, с красивыми и выразительными чертами лица, кудрявыми угольно-тёмными волосами, карими глазами и постоянной полувесёлой, полупренебрежительной улыбкой. Судя по одежде и манере поведения, она принадлежала к не самой бедной семье и выехала в поле не по нужде, а более от скуки.

Небольшой котелок с кашей стоял перед огнём. Рядом лежали несколько свежих лепёшек, головка копчённого сыра и жареная рыбёшка. Девушка села напротив юноши и начала тыкать щепкой, поправляя топливо в очаге. Понемногу они разговорились.