Владимир Радимиров - Сын Ра. Волшебный эпос

Наимудрейшие из мудрых толковали,
Что благо потерять
нам суждено едва ли;
Был скрупулёзно точен их прогноз:
На миллионы лет он мысль вперёд пронёс;
И верный дал ответ, очищенный от грёз:
То будущее нам не угрожало —
Там не таилось разрушенья жало.

Но мне вопросы всё ж покою не давали:
И демоны ведь тоже погибали,
И деградировали тихо иногда…
Но мы ж в раю живём – что за дела?!
Мне даль веков уже не виделась бела;
Неужто есть погрешности в расчётах,
И нам когда-нибудь представят кайфа счёт?

Светила знания превысшего разряда
Мне отвечали:
Беспокоиться не надо!
Погибшие – те просто дураки,
А умному – погибнуть не с руки.
Мы победим вселенной вопреки,
Ну а тогда – всё будет просто класс!
Никто и никогда не сможет скинуть нас!

Второй вопрос о настоящем был:
Он тоже ум мой преназойливо мутил;
Коль мы мудры и пребываем в благе,
То отчего нуждаемся мы в браге:
Хмельной, забористой и веселящей влаге?
Роптанье духа лечим мы разгулом жгучим,
И способ сей мы почитаем наилучшим.

Мне отвечали так:
Любезный брат!
Мы принимаем счастья концентрат!
Ведь демоны – поклонники искусства;
Исканья способ то,
Чтоб тешить наши чувства,
И чтобы вместо «пусто» было «густо»!
Мы пили, пьём…
И будем пить и впредь!
Лишь идиот откажется балдеть!

Мы были в мире сём всесильны и могучи,
Считали мы себя умнее всех и лучше;
Мы всех дурили, гнобили, пасли…
Они для нас в загонах солнц росли…
Но всё же были те,
Кто нам не подчинялись,
Которые везде без наших пут слонялись.
То племя ангелов, мерзейшее для нас!
Сильнейшее средь прочих разных рас.

У тварей этих – всё наоборот!
У них начальство даже
Тяготы несёт;
Богатства у них… нету никакого,
Они невзрачны, часто – до дурного,
И якшаются постоянно с разным сбродом;
Полны идей ещё, бредовых и пустых,
И корчат из себя совсем простых.

Спокон веков мы с ними враждовали,
Мы за вселенную ведь с ними воевали,
И пленных демоны не удосуживались брать;
Лишь иногда,
Чтоб тайны разгадать…
Я б не хотел у нас в застенках побывать!
Как раз тогда одну мы захватили,
Её надсмотрщики чрез муки пропустили.

Да только не добились ни шиша!
Она молчала и терпела, чуть дыша.
Хоть мастера заплечных дел у нас умелы
В науке грозной пыток душ и тел,
Они не совладали с этим делом;
Теперь ангелу ожидала смерть,
Ужасная и лютая для ведьм…

Тогда мне в голову пришла одна идея:
Под шкурой агнца спрятав дух злодея
С кремни́цей лично
Переговорить,
И в душу её дверь… искусно отворить!
Я верил – чудо я сумею сотворить,
Ведь я учёный был безмерно одарённый,
Мой ум острее был иголки раскалённой.

Итак, я снизошёл в узилище глухое,
Из света блага я низринулся в плохое;
Меня начальник стражи сам провёл с почётом —
Я ж был известным мудрецом и звездочётом,
И цели достигал не кровью и не потом;
Но к ней войдя, я весь встопорщился спесиво:
Она была… ужасно некрасива!

Мы с ангелами внешне, в общем, схожи,
Но ненавистны нам отвратные их рожи;
Мы лучезарны и пленительны на вид,
Об их же виде только ругань говорит:
Ну, будто облик их помоями облит!
Воистину, они – пародия на нас…
Но почему они сильны
И так опасны?!

Я сразу ей открыто заявил,
Что тайн выведывать отнюдь я не желаю:
Я, мол, научным интересом к ней пылаю…
Как друг себя я узнице явил,
И – странно – но молчальница немая
Прислушалась, речам моим внимая…

Я долго красноречием сверкал:
Я льстил, я врал, я хвастал, намекал…
И обещал ей без зазрения того,
Чего уж не было во мне давным-давно…
Она ж в конце концов сказала мне одно:
«Ты, демон, верно полагаешь,
Что ты богат без меры и без края?
О, Дивьявор, ты ведь того не знаешь,
Что без любви твоя душа – нагая!»

Когда я в свой чертог от мымры возвращался,
Сперва я дико хохотал,
А после очень возмущался.
Мне, мудрецу, какая-то там падаль
Собралася ещё мораль свою читать!
Как будто я могу чего-то там не знать!
Любовь, любовь! – бессовестный обман!
Сгущённой страсти то дурманящий туман!

Я ночь провёл без сна —
Болела голова.
Меня задели ведьмины слова,
Да даже не слова, а тон
И отношенье…
Я смутно чуял приближенье пораженья;
В горячке мыслей я искал опроверженья —
И находил…
В том не было труда!
Но яд сомненья для мыслителя – беда.

Лишь утро на дворе – а я опять в тюрьме.
Врагиню сокрушить так не терпелось мне!
Я к ней вошёл – и удивился несказанно:
Такой уродиной она уж не казалась!
Я то увидел, что я ранее презрел:
В ней дивного огня я лучики узрел!
И весь мой пыл, накопленный от бденья,
Я растерял пред ней в одно мгновенье.

Нет, словоблудие меня не подвело:
Оно словес сугробы намело…
Я растекался белкою по древу,
Она ж молчала, слушала, смотрела,
И лишь под вечер мне по-ангельски пропела:
«О Дивьявор – ты грозен и велик!
Но духом ты… почувствовал тупик;
Лишь два пути имеешь ты отныне:
Покаяться —
Иль сгнить в своей гордыне!»

О, как был зол я, то услышав от ангелы!
Освирепел я и как бешеный взревел я!
Её возненавидел я безумно —
Ведь мыслить я не мог ещё разумно;
И я сказал:
«Ты будешь казнена!
Отсрочка казни – мной отменена!»

Мрачнее тучи я оттуда уходил,
Покинуть я узилище спешил,
И чувствовал себя разбитым в пух и прах;
Мне захотелось выпить нашей браги…
Я проиграл,
Позорно проиграл!
Ведь правоту её… я где-то признавал…

Напился вдрызг я
И забылся,
Одурел…
Чрез дым иллюзии
На мир теперь глядел…
Я развлекался,
Куролесил,
Пел,
Вопил…
И вроде всё плохое
Позабыл…

Но вот, когда я в том угаре отрывался,
Со мною главный стражник вдруг связался,
И вопросил:
Как с пленницею быть?
Она нужна мне —
Или можно уж казнить?

Как будто меня в прорубь окунули!
Слова тюремщика в реал меня вернули;
Я удивился:
Как – она жива?!
Приказ казнить её я ж вроде отдавал…
Я неожиданно в пиру том заскучал.
«Казнить не надо! —
Строго я сказал —
Она нужна мне.
Она очень мне нужна!»

Туда помчался я тотчас,
Хоть был поддатый,
Моя башка набита была ватой;
Я в камеру ввалился горделиво,
И что я вижу!
Ангел!
Что за диво!
Она была прекрасна, как заря!
Как словно молния сразила вдруг меня!

«О, здравствуй, здравствуй,
Нежное созданье! —
Убитый наповал, я узнице сказал —
Я в яви нахожусь
Иль в навьем чарованьи?
Быть может, спьяну подвели меня глаза?
Иль это призрак твой рассеянный сияет,
Души погибшей отблеск колдовской?
Иль я с ума сошёл, и бред меня смущает?
Прошу тебя —
Ты правду мне открой!»