Алёна Моденская - Скандерия

– Ах, да. Итак, пресная вода, – МакГрайв вернулась к повестке. – Могу вам зачитать их открытое письмо. «В то время как планета испытывает острейший дефицит пресной воды… так-так… высочайшая стоимость фильтрования… загрязнение окружающей среды… непригодные реки-озёра… так-так… Вот. Некоторые учебные заведения позволяют себе растрачивать драгоценную влагу на такие совершенно излишние объекты, как плавательный бассейн и открытый пруд. Тонны воды, расходуемые для удовольствия отпрысков привилегированных слоёв общества, можно было бы использовать для орошения сельскохозяйственных угодий, раздачи детям муниципальных школ, устроения общедоступных бассейнов…» И так далее. Смысл, я думаю, ясен.

– Чего они хотят? – громко спросил Лёва. – За воду и очистку платит школа, из бюджета мы денег не берём. Только если родители вдруг передумают оплачивать бассейн и пруд… – он вопросительно посмотрел на Жюстину Викторовну.

– Родительский комитет против ликвидации пруда и бассейна, – сухо отозвалась она. – Бассейн необходим для поддержания формы и снятия стресса, а пруд, как мы считаем, помогает детям почувствовать ценность окружающей среды и ближе её понять. Ну, и некоторые черпают в нём вдохновение. В определенном смысле.

– Да-да, совершенно верно, – подхватила Москвина-Котова. – Знаете, большинство рисунков, песен и стихов младших гимназистов связаны с нашим прудиком, лебедями и водой вообще. Так что нельзя лишать студентов этих радостей. Да что там радостей – необходимостей.

– Думаю, вы правы, – сказал Мозгов. – Дело здесь, наверное, в том, о чём вы раньше говорили – одни живут не так, как другие.

– Правильно, – кивнул Лёва. – Просто их дети не попали в нашу школу, вот и всё.

– А вы что думаете? – спросила Тамара Александровна валеологов.

Пока Апрель Вениаминович чесал затылок, Истомин сказал:

– Не вижу смысла их поддерживать. На содержание пруда и бассейна идут частные взносы, а не деньги налогоплательщиков. Питьевой воды вроде бы достаточно, если не ошибаюсь, она течёт из каждого крана. В муниципальных школах и бассейнах вода тоже есть.

– Она-то и оплачивается нашими налогами, – вставил Мозгов.

– Но мы же у них не отнимаем, – поддакнула Тяпкина-младшая.

– Верно, – улыбнулся ей Мозгов.

– А что вы думаете, Калерия Марковна? – спросил Лёва. – Не желаете запретить девочкам откровенные купальные костюмы?

– Лев Артёмович, держите себя в руках, – сказала Тамара Александровна, прежде чем Тяпкина-старшая успела ответить. – Как директор Гимназии, я против удовлетворения названного требования. Надеюсь, коллеги меня поддержат.

Все закивали.

– Прекрасно. – Жюстина Викторовна сложила листы в папку. – Вот ещё что. До комитета дошли слухи… Что это за происшествия в душевой и физкультурной раздевалке?

В Профессорской повисла тишина. Все взгляды снова обратились на валеологов. Федотов совсем сник и только беззвучно шевелил губами, уставившись в стол.

– Чья-то провокация, вероятно, – пророкотал Грибницкий.

– Да, не первая и, скорее всего, не последняя, – поддержала Москвина-Котова.

– Это ещё не самое страшное, что здесь бывало, – закатил глаза Лёва. – Дети, что поделать.

– И опять же, вопрос дисциплины, – начала было Калерия Марковна, но её перебила сама мадам МакГрайв.

– А кто такая Лера Вавилонова? – спросила Жюстина Викторовна.

В Профессорской снова повисла тишина. Все молча смотрели по сторонам, некоторые заёрзали.

– Это наша бывшая студентка, – тихо, но чётко произнесла Тамара Александровна. – В прошлом году её отчислили за неуспеваемость и непристойное поведение. Вне школы. Запрос по восстановлению комиссия педагогов отклонила.

– И она, кажется, повесилась? – спросил Лёва. Его интонация сплетника, обсуждающего жёлтую прессу, заставила почти всех отвести взгляды.

– Она уже не являлась нашей студенткой, когда это произошло, – быстро проговорила Москвина-Котова. – Но почему вы спрашиваете о ней?

– Вы, что, не видели? – удивлённо спросила Жюстина Викторовна.

На экране планшета, который она передала Тамаре Александровне, красовался баннер, изображающий тощую бледную девушку со стрижкой-каре. Одетая в белый балахон, она поднимала руки к небу, а между ладонями мигала надпись «Лера Вавилонова: вся правда о загубленной жизни».

– И что это? – спросила Тяпкина-старшая.

– Как что? Сайт Гимназии. – Жюстина Викторовна нажала на баннер и высветилась статья, сопровождаемая красочными фотографиями Леры Вавилоновой. – Некий Правдоруб пишет, что девочка покончила с собой из-за непонимания и неприятия её в школе. И что отчислили её несправедливо.

– Она за год пришла на занятия всего два раза, – сказал Лёва, с интересом разглядывая статью. – А её пьяные выходки и голые пляски…

– Мы с этим разберёмся, – твёрдо пообещала Тамара Александровна.

– Прекрасно. – Жюстина Викторовна убрала планшет. – Тогда на этом всё.

– Всё? Ради этого нас собирали? – спросил Лёва тоном человека, которого облапошили.

– Да, – кивнула МакГрайв. – Поймите, вопрос с амазонками так просто не решится. Мэр им откажет – они пойдут дальше, к губернатору.

– Его жена, сын и племянница – наши выпускники, – вставила Москвина-Котова.

– Верно, – согласилась МакГрайв. – Но близятся выборы. И потом, «зелёные» партии сейчас популярны, так что пикет эти дамочки всё равно устроят. А может, и ещё что-нибудь придумают.

Вечером следующего дня Агнесса отправилась в Спортивный квартал, на занятия в «Школу Мастера Шеня».

Переодевшись, она несколько минут до начала тренировки болтала с ребятами из группы.

– А у нас пополнение, – улыбнулась Лия, высокая девушка с короткой стрижкой. – Весьма симпатичное, кстати.

Агнессе вдруг показалось, что где-то она уже это слышала. Мелькнуло понимание, что в группу пришёл кто-то, уже знакомый.

Интуиция, как это часто бывало, не подвела. Из мужской раздевалки появился новый преподаватель валеологии. Только этого не хватало.

– Вон тот, видишь? – улыбнулась Лия, с интересом глядя на вошедшего Истомина.

– Конечно. – Агнесса старалась не смотреть в его сторону. Он, впрочем, тоже не собирался демонстрировать знакомства.

Разминка прошла без происшествий, а потом Шень разбил учеников на пары. Бывшая партнёрша Агнессы месяц назад ушла в декретный отпуск и теперь посещала группу для беременных. Шень жестом указал Агнессе на Истомина.

Первым заданием для спарринга было упражнение на чувствительность. Агнессе такие упражнения обычно легко давались, и теперь она весьма удивилась, когда так и не смогла найти центр опоры Истомина и сдвинуть его с места.