Стефания Лемберг - Детство

И снова весь класс сделал вид, что не слышал слов учительницы.

– Давайте я схожу, мы подруги, – вызвалась я.

Дома у Оли я увидела фотографию ее мамы и очень удивилась: с фото на меня смотрела настоящая красавица с утонченными чертами лица и модной прической. Оля внешне совсем не походила на свою маму.

Всю неделю я навещала Олю. Рассказывала ей школьные новости, приносила домашние задания. Через неделю ее простуда прошла, и Оля вернулась в школу.

Вера и Настя, которым я из-за Оли стала уделять чуть меньше внимания, в голос мне говорили:

–Ну, зачем тебе эта Оля? Что ты с ней носишься! С ней никто не хочет дружить!

– Может быть, поэтому. Нельзя, чтобы человек был совсем одинок! Это жестоко и несправедливо, – ответила я. – А вы не ревнуйте! Я все равно вас люблю. И было бы здорово, если бы и вы подружились с Олей. Она – хорошая девочка.

Вера и Настя недовольно фыркнули.

– Вот еще! Нас было трое подружек, трое и останется. А эта Оля, – Вера поморщилась, – скоро исчезнет из нашего класса. Вот увидишь!

Глава 5. Школьный завтрак

Однажды Оля осталась без завтрака в школьной столовой. И я, как подруга, отдала ей свою порцию: полстакана жидкой сметаны, маленькую булочку и остывшее какао. Долго уговаривать ее не пришлось, она сразу ухватилась за булку и жадно впилась в нее зубами. Мне самой страшно хотелось есть, сосало под ложечкой, но я сказала себе: «Ради друга можно и потерпеть!».

Оля же, мгновенно проглотив завтрак и обтерев губы манжетом рукава, вдруг заявила мне с усмешкой:

– Ну и дура же ты, Катька!

Меня такое заявление подруги ошарашило!

–Это почему это я – дура?

– Потому и дура! Я бы никому и ни за что свой завтрак не отдала!

– Я поделилась с тобой как подруга. Есть поговорка такая: «Сам погибай, а товарища выручай!», слыхала? – ответила я с обидой.

– Все равно дура! – парировала Ольга и, схватив свой портфель, выбежала из столовой.

До конца уроков было еще далеко, а есть очень хотелось, от голода даже немного кружилась голова. Но меня мучил не столько непривычный дообеденный голод, сколько насмешка Оли.

Дома я поделилась с мамой этой историей. Мама удивилась:

– Зачем дружить с такой девочкой? Разве мало у тебя хороших подруг. Вот Вера и Настя, они никогда бы с тобой так не поступили.

– Но почему она мне так сказала, разве я поступила неправильно? – допытывалась я у мамы.

– Просто есть такие люди, – ответила мама. – Они не умеют ценить добрые, открытые поступки других, потому что сами на них не способны. Скорее всего, она не считает тебя своим другом. Дружи с Верой и Настей, а Олю лучше отпусти!

На другой день я пересела от Оли за вторую парту, которая временно оказалась свободной.

Глава 6. Щенок

Оля по-прежнему оставалась одна. Наверно, поэтому она решила возобновить нашу дружбу. В один из тёплых осенних дней она нагнала меня по дороге домой и начала хвастать, что мама купила ей настоящего щенка.

– Он такой хорошенький, прямо бутузик, такой пушистенький! – умилительным тоном говорила Оля. – Хочешь посмотреть?

– Нет, не хочу, – ответила я. – У меня дома кот есть, Тимошка. Умный и красивый. Не хуже твоего щенка.

И я продолжила дорогу домой.

А на следующий день Оля Синицына снова не пришла в школу. И Ирина Геннадьевна опять спросила у класса, кто пойдет ее навестить?

Все молчали. И я тоже.

– Корнеева, вы ведь подруги, – обратилась Ирина Геннадьевна ко мне. – Кому, как ни тебе, сходить к Оле домой и отнести ей домашнее задание, а заодно узнать, почему она пропускает школу.

– Мы с ней больше не дружим, – ответила я.

– То дружим, то не дружим! – недовольно сказала классная. – Что это за отношения такие легкомысленные. Дружба – она либо на всю жизнь, либо… – Ирина Геннадьевна запнулась, не зная, как дальше продолжить фразу, и в растерянности поправила на крупном толстом носу свои огромные очки в квадратной оправе.

Воцарилась секунда молчания.

– Так ты сходишь к Синицыной, Корнеева? – пришла в себя классная через секунду и уставилась на меня сквозь свои толстые стекла очков.

– А что в классе я одна учусь? – ответила я. – Пусть в этот раз кто-нибудь другой из девчонок сходит.

Ирина Геннадьевна, понимая. что ситуация выходит из-под ее контроля, привела свой последний аргумент:

– Но ты ведь живешь к ней ближе других, в соседнем доме через дорогу, буквально два шага сделать! А всем остальным девочкам нужно идти через несколько улиц! Почему я должна тебя уговаривать! Это твой товарищеский долг, в конце концов, ты же пионерка. И мы, между прочим, принимали тебя в пионеры одну из первых в классе, как самую активную, самую отзывчивую, и как…

– Ладно, я схожу, – согласилась я больше из сочувствия к Ирине Геннадьевне, которая уже и не знала, как меня убедить, чем из собственного желания помириться с Олей. – Только мы все равно больше не подруги.

Ирина Геннадьевна выдохнула с облегчением:

– Вот и хорошо! Вот и молодец, Корнеева, товарищей в беде не бросают, а дружите вы или нет – это уже ваше личное дело!

И классная продолжила вести свой урок физики.

Олю я навестила без особой охоты. Зато она прыгала по квартире от радости, таская в руках толстого, малоподвижного, заросшего по самые уши белой курчавой шерсткой, щенка. Щенок напоминал маленького барашка.

– Меня просили узнать, почему ты сегодня пропустила уроки? – спросила я сурово у Оли, поглядывая на щенка. Он и вправду был здоровский.

– Да ты раздевайся, проходи, в учительницу поиграем, как раньше! – приглашала Оля.

– И я снова останусь дурой, а ты – умной? – ответила я, качая головой. – Нет уж! Бери свое домашнее задание, и я пошла. Меня Тимошка ждет!

– А мы скоро переезжаем, – сказала мне Оля в ответ с восторгом, – и я буду учиться в другой школе. Потому что моя мама выходит замуж за директора магазина, в котором работает. Поняла! И жить мы будем в центре города, а не на этой противной окраине!

– Ну что ж! Счастливого пути! – ответила я. – Так что классной передать? Ты вообще больше в нашу школу не придешь?

– Мама завтра пойдет к директору и все ему скажет, и заберет мои документы из школы. А вы оставайтесь в этой облезлой школе, дурачки и неудачники!

– Никакая наша школа не облезлая. У нас новая, светлая, современная школа! – ответила я, задыхаясь от гнева. – И где бы ты ни жила – на окраине или в центре города, – от себя ты все равно не уйдешь! Везде тебе будет плохо, потому что ты не умеешь любить людей!

Я с трудом открыла замок ее квартиры. Меня бросило в жар, пальцы вспотели и соскальзывали с кнопки замка. Только выбежав на улицу и вдохнув свежего воздуха, я немного успокоилась.

Переезд Оли происходил через месяц после нашей последней встречи. Я видела из своего окна, как Олина мама и какой-то маленький пузатый мужчина (видимо, будущий муж) дают распоряжения грузчикам, таскающим вещи в грузовую машину. Самой Оли во время погрузки вещей не было. Она появилась чуть позже, одна, без собаки. Все трое уселись в красный «Москвич», последовавший за грузовиком, и уехали.