Юлиана Гиндуллина - Горько-сладкий

Она назвала божью коровку Лолой. Мира проговорила с ней весь вечер, рассказала о секретах, о поцелуе с Гримом, о том, что она уже, оказывается, не просто маленькая девочка, а настоящая жена! Мира заливалась смехом, играя с подругой. Конечно, до следующего утра Лола не дожила. Она задохнулась в коробочке. Мира все равно принесла ее в садик. Девочка верила, что коровка всего лишь заснула крепким сном, но Грим сказал прямо – Лола умерла. Возможно, мальчик ответил наугад, ведь сам ни разу не сталкивался со смертью.

Не сказать, что Мира заливалась горячими слезами. Нет. Она не могла до конца понять, что такое смерть. Был человек – пропал человек. Не говоря уже о смерти насекомого.

Ребята выкопали в песочнице ямку игрушечными лопатами. Воспитательница Ирма объяснила, что делают с умершими людьми… в данном случае божьей коровкой. Она сама контролировала процесс похорон. Детей собралось много. Каждому не терпелось внести частичку себя в происходящее таинственное мероприятие.

Мира потеряла лучшую подругу, правда, провела с ней не больше двух дней, но за это время девочка успела рассказать ей самые важные события ее короткой жизни. Она положила коробку с Лолой в ямку и зарыла песком. Грим убрал ее руки и продолжил закапывать лопаткой сам. Подружки Миры принесли ромашки, сорванные рядом с калиткой в детский сад. Они водрузили цветы на горку песка. Пусть все знают, что здесь покоится с миром Лола.

Придя домой, Грим спросил у мамы:

– Что такое умирать?

– Ну… как бы сказать… – Филадельфия не ожидала такого вопроса.

– Просто вот сегодня умерла одна божья коровка. Но я так и не пойму, что с ней будет дальше. И почему мы ее закопали.

– Грим, волчонок. Все умирают. И я, и ты, и наши соседи. Рано или поздно, но в основном, когда стареют. Мы не можем сами двигаться, нам всем трудно и мы не справляемся. Мы, как совсем маленькие дети. И в этот момент мы понимаем, что пора… уходить.

– Куда уходить? – Грим широко раскрыл любопытные серые глаза. В них горел чистый интерес.

Смерть, умирать… странно.

– Я не знаю. Никто не знает. Говорят, что в рай. Но кто-то может и в ад. Если плохо будет себя вести.

– Что такое рай и вад?

– Не вад, а ад. Рай – хорошее место. Для послушных детишек и взрослых, ад – плохое, где всем очень больно. Но я точно не знаю, что нас ждет после смерти. – Филадельфия подбирала слова изо всех сил. Будто она дрожала перед экзаменаторами и старалась ответить на очень сложный билет. Объяснять ребенку сложные вещи подобно карабканью по крутой горе.

– А куда попадет божья коровка?

– Грим, я не знаю, сказала же.

– Я увижу ее снова?

– Сейчас нет. Но потом, когда-нибудь, возможно и увидишь.

На этом объяснения кончились, слова затихли. Филадельфия погладила голову Грима, поцеловала в макушку, но дальше продолжать разговор про смерть не хотела. Рановато для таких знаний. Женщина пощупала мягкие щеки сына, ей нужно было убедиться, что перед ней ребенок, а не взрослый.

Ирма старалась подбодрить Миру. Воспитательница осторожно говорила, что нужно жить дальше. В пять лет многое казалось таким серьезным. Но буквально через несколько дней Мира окончательно забыла о бывшей лучшей подружке. Она продолжила резво бегать, драться с Гримом, зарабатывая царапинки и синяки на коленках. Девочка прыгала на «мужа» и валила на пол, хохотала, как бешеная. Остальные дети звонко кричали: «Тили-тили тесто жених и невеста, на полу валялись, крепко целовались!» Их обоих всегда наказывали и ставили в угол. Но даже там, смотря друг на друга из разных углов, они показывали языки и строили рожицы.

Вскоре у них появился тайный язык. Точнее переписка. Начал традицию Грим. Он вырвал тетрадный лист и нацарапал ручкой кривую рожицу. Незаметно для всех, Грим подбегал к Мире, брал за руку и оставлял на ладони скомканный рисунок. У Миры карикатуры получались намного красивее и аккуратнее. Гриму иногда было неловко получать в ответ на свои гримасы четкие изображения. Однажды она нарисовала обезьянку в джинсах и рубашке с галстуком. И получилось очень круто. Все тайные рисунки-карикатуры Грим сохранял в коробку из-под туфель мамы.

Мира зазывала его под стол, чтобы подарить очередной скомканный рисунок. Это казалось удивительным ритуалом, священной церемонией. И главное: никто не должен был знать! Самое главное! Они оба передавали записки с таинственной улыбкой на лице, а потом весело выбегали из укрытия, гоняясь друг за другом. Мира заметно изменилась, дружа с Гримом. Они стали самыми шумными в садике. Благодаря им разбилось две вазы, оставив подаренные воспитателям цветы без пристанища. Грим дергал ее за волосы, а она в ответ больно щипала. Стены буквально пестрились чудными рисунками детей. Не было и дня без наказания в углу.

Однажды парочка запланировала побег из сада. Грим сделал маршрут до своего дома. На вечерней прогулке «муж и жена» прятались за деревьями и перебегали от одного к другому, пытаясь быть незамеченными. Уже выйдя за пределы сада, дети почувствовали себя абсолютно свободными и крутыми. Вот, что делает граница дозволенного. Дети, держась за руки, направились дальше от ворот сада. Чувствуя себя безумно счастливыми и азартными, они побрели. Но сделали ровно одиннадцать шагов. Ирма выбежала следом за ними, запутавшись в длинной белой юбке, и привела обратно. Ее щеки горели румянцем, сразу видно: не привыкла бегать по утрам или вечерам, раз такой кросс заставил ее неимоверно часто дышать и сгибаться в две погибели. Сказать по правде, трудно представить ее в обтягивающих цветных лосинах или спортивном топике. Она будто вышла из старой сказки, привнеся в реальность отголосок призрачного прошлого.

По природе Ирма не была строгой. Ласковый голос, забота, внимание – так можно охарактеризовать хрупкую молодую воспитательницу, иногда надевающую очки в круглой оправе, читавшей книжку. Молча о проказах непослушной парочки, на этот раз держать язык за зубами она не могла. Ей пришлось рассказать все их родителям. Точнее маме Миры, ведь Филадельфия всегда занята. Всегда. Трубки брать – дело точно не для нее. Она выключала звук и погружалась в деятельность.

Наверное, на этом и закончилась история дружбы Грима и Миры.

Мама устроила целую беседу с Мирой. Полностью объяснила ситуацию. Ей не нравилась не только божья коровка, но и сам Грим. Она считала его сыном шлюхи. Нарциссия следовала модным слухам, хотя Филадельфия никогда не спала с другими мужчинами, кроме своего мужа. Просто многие приставали к красивой продавщице, оставались допоздна в магазине в надежде заполучить тело чудесной женщины. Так и рождались слухи. Может, мама Миры завидовала Филе, ведь Нарциссие редко делали даже комплименты, а у мужа имелась любовница. Это жена знала наверняка. Александр слишком часто задерживался допоздна на работе, слишком часто уезжал в командировки и слишком часто не занимался любовью с женой. Вранье. Он давно не занимался с ней этим.