Тони Ветров - По прогнозу лето

Бабушку я запомнил на всю жизнь доброй и заботливой, но в то же время довольно строгой по отношению ко мне. Стоило нам разойтись с ней во мнениях, она тут же строго обращалась ко мне: «Иван Сергеевич, пора взяться за ум! Ты тезка одного из великих писателей. Будь уж добр: веди себя достойно». Бабушка Таня до пенсии работала учителем литературы, так что постоянные отсылки на русскую классику преследовали меня все детство. Когда ситуация выходила из-под контроля, она шла к маме, хотя это было и редко, но ее «Леночка, поведение Ивана Сергеевича ни в какие ворота…» – я запомню на всю жизнь. На самом деле мне казалось, что, когда бабушка называла меня по имени-отчеству, она хотела напомнить о моем отце, а не о Тургеневе.

У меня было две бабушки, но мамина мама жила в другом городе, поэтому виделись мы не так уж часто. Тем не менее, ее влияние на нас с мамой от этого не страдало. Бабушка Шура была сильной и волевой женщиной, которая умудрялась держать под контролем всех своих родных и иметь в семье непреложный авторитет. Ее приезд всегда становился каким-то невообразимым событием, к которому мы не один день усердно готовились. Судьба дочки во многом была похожа на судьбу своей матери: обе потеряли любимых людей, но не потеряли при этом себя. Жизнь не единожды ставила им подножки, но и мама, и бабушка с достоинством их перепрыгивали, не давая себя сломить.

Судя по количеству женщин в моей семье, можно подумать, что я воспитывался лишь под женским влиянием. Но это не так. У меня был замечательный дядя Андрей, который по совместительству был и моим крестным. Брат мамы, у которого не было своих детей, всю заботу и отцовское внимание направлял на меня. У нас с ним сложились очень хорошие отношения: это был как раз тот человек, который в случае чего мог отвесить мне подзатыльник, но в другой раз заступиться за меня перед мамой или бабушкой. У дяди Андрея была дача, которая негласно стала своеобразным семейным гнездом. Мы там бывали не очень часто. Но каждая поездка к дяде на дачу была для меня событием, праздником.

Пришло время поведать о главном члене нашей семьи. Это звание по праву носил наш верный пес по кличке Джим. Я вырос с этой собакой. Когда его завели, мне только исполнилось три года. Это был сообразительный пес, который порой поражал нас всех своим умом. Казалось, что ему не хватает только умения разговаривать. Энергия в нем била ключом! Когда он был молодым, сидеть на месте совершенно не умел, все время находил себе какое-нибудь занятие. Правда, не всегда его занятость заканчивалась хорошо, но мы все его очень любили и все ему прощали. Много чего пришлось нам пережить вместе. Я довольно рано начал гулять с Джимом один, и не всегда наши прогулки заканчивались хорошо. Как-то раз этот неугомонный пес убежал, а я со слезами на глазах ходил по всему району его искал. Мне тогда было лет десять, но, ничего, нашел. В другой раз мне пришлось тащить окровавленного пса на себе домой после встречи с питбулем. Как же я тогда испугался, но, к счастью, все обошлось. Этот пес постоянно искал приключения на свою собачью задницу. Но со временем подобных ситуаций становилось все меньше. Джим был уже престарелого возраста для собаки его породы, и в последнее время его запал утих. Он стал гораздо спокойнее: меньше бегал и проказничал, а больше лежал.

Вот вы и познакомились с моей семьей! Говорят, что в каждом доме есть свои скелеты в шкафу. Такие были и в нашем. Куда без этого? Но, несмотря ни на что, я любил свою семью и гордился каждым человеком, которого называл родным.

Что такое лето, если не пора шашлыков и пикников? Однозначно, это, как и поездки за город, является обязательным атрибутом самого теплого времени года.

В один из июньских выходных мы всей семьей отправились на шашлыки к дяде Андрею на дачу. С утра дядя Андрей со своей женой – тетей Светой – заехал за нами. Мы с мамой оделись по-дачному, надели поводок на Джима и вышли во двор. Дядина «девятка» уже ждала нас. Джим рванул к машине.

– Всем привет. Ну что, семейство Титовых готово? – поздоровался дядя, выйдя из машины и открывая багажник для того, чтобы мы сложили вещи.

– Привет, привет! Всегда готово! – поздоровались мы в ответ, кладя назад вещи.

– Здорово, старина! – крестный присел, потрепал Джима по шерсти, взял у меня поводок и повел его к передней двери, с другой стороны от водителя.

Джим всегда ездил у дяди на переднем пассажирском сидении, внимательно глядя на дорогу, выступая в роли штурмана. Дядя Андрей привязал его поводком к сидению, а мы в это время заняли места сзади, где уже сидела тетя Света. Через пару минут мы отправились в путь. Джим гордо сидел в кресле, высунув голову в окно, его язык развевался по воздуху, подобно флюгеру, указывая направление ветра.

День был погожий, теплый воздух дул нам в лицо из открытых окон. Мы выехали из города, и машину наполнил аромат соснового леса, через который пролегала дорога на дачу. Сосны длинным забором возвышались над нами на протяжении большей части пути. Когда мы выехали из лесополосы, пейзаж за окнами резко изменился: на смену стройным хвойникам выползли широкие поля, простирающиеся до линии горизонта. Где-то зеленела молодая пшеница, где-то поля желтеющих подсолнухов. Сколько бы раз мы ни проезжали по этой дороге, я не переставал поражаться красотам нашей природы. Такой разной и удивительной! В любое время года замечаешь красоту природы, но яркость и обилие зеленых красок, контрастирующих с голубым небом, восхищает и поражает лишь летом.

Меня переполняла радость: дача уже близко! О приближении к месту назначения сигнализировал старинный заброшенный храм, возвышающийся на холме. Он словно сошел со страниц сказок, необъяснимо маня к себе. Его потрескавшиеся стены были покрыты мхом, с правого края до половины высоты церковь закрывали кусты сирени, а из одного из высоких окон выглядывали ветки дерева. Остальные окна даже в такой солнечный день были темные, как пустые глазницы. Глядя на это монументальное сооружение, прошедшее проверку временем, я испытывал непередаваемое восхищение на грани с необъяснимым страхом. Я всегда с трепетом затихал и молча любовался, проезжая мимо этого храма.

Далее наш путь пролегал мимо деревенских домишек. Еще чуть-чуть – и мы у калитки дядиной дачи. Джим вовсю рвался наружу, почуяв знакомые запахи. Он очень любил поездки на дачу: здесь, как мне казалось, он чувствовал себя свободным.

– Ох-ох, прям-таки не терпится, да, дружище? – приговаривал дядя Андрей, отвязывая поводок Джима от сидения.

Как только пес почувствовал отсутствие оков, он выпрыгнул из машины и побежал по дорожке. Давно у него не было такой прыти. За этот год мы его в первый раз вывезли на природу. Его хвост ходил ходуном из стороны в сторону, казалось, будто сейчас отвалится. Он раньше всех оказался возле калитки и ждал, при этом царапая лапой дверь, когда же его наконец пустят.