Юлия Анк - Мастерская мистера Лимо

Она увидела мою растерянность и продолжила:

– Всё просто, мой друг. Скажи, что заставило тебя прийти сегодня в мою квартиру?

– Мне мистер Лимо велел отыскать вас.

– Но почему ты его послушался? Ведь вы не дружили. Хотя… некоторое время назад вы были неразлучны…

– Я такого не помню.

– Дети часто не помнят тех, кто их нянчил совсем крошечными. А сейчас ответь мне: почему ты послушался Алексиса Лимо?

– Почему я послушался? Я давно его знаю, он… он… наш… наш сосед, наш… знакомый. Вполне симпатичный дедок… – я понял, что несу какую-то чепуху. К тому же, мне вдруг стало невыносимо стыдно из-за моего отношения к старику и… из-за бумажек.

Я поторопился продолжить:

– А Элиса… она – чужая?

Мадам меня перебила:

– Чужой не всегда враг… Иногда и знакомые, и даже друзья предают. Но ты всё правильно почувствовал. И правильно засомневался: Элиса была когда-то другом всем нам, а теперь – нет.

– И почему?

– Потому, что самым страшным испытанием становится власть. И особенно её ожидание. Это даже хуже, чем богатство: власть даёт возможность что-то иметь, кого-то карать, принимать решения за других, позволять себе больше, чем кому-то ещё… Человек, имеющий власть, чувствует себя свободным. Где границы у этой свободы? Есть ли они? Понимаешь ли ты свою ответственность, когда получаешь власть в свои руки?

Мадам Помпо смотрела мне прямо в глаза. Теперь она не казалась глупой толстухой. Я видел свою соседку хоть и упитанной, но вполне грациозной молодой дамой в лиловом костюме с букетиком фиалок на лацкане, с элегантной причёской, в которую были уложены кудрявые рыжие волосы. Я вдруг увидел, как Помпо дарит мне леденец на палочке, поддерживает за руку, чтобы я не свалился в лужу, гуляет со мной во дворе, пока моя мама спускается по ступенькам с Анэли. Я видел, как Помпо проходит по улице с пакетами из «Миюславы», из которых, кстати, достаёт булочки и подаёт мне. Ещё я видел, как она и мистер Лимо бродят в парке с коляской, в которой спит моя сестра, и дарят ей игрушки. Я видел, как мой дед пожимает руку мистеру Лимо, а бабушка весело болтает с мадам Помпо… Почему я всё это забыл? А теперь она говорит необычные для меня вещи…

– Макс? – мадам тормошила меня за плечо. Она снова была в вязаной шапочке с помпоном и в бесформенном, вытянутом от времени, сером пальто нараспашку, под которым виднелось лиловое платье. – Всё хорошо? Элиса не унимается, и нам нужно действовать. Идём со мной…

– Но вы не сказали мне правило!

– Правило? – Помпо удивлённо вскинула брови, – Ах, да! Я непременно сообщу вам его позже! И даже, может быть, напишу.

Тяжело выдохнув, дама затопала в коридор, туда, где стояло зеркало. Оно мерцало, содрогаясь при ударах во входную дверь снаружи. В каждой руке моя соседка держала ангелочков. Их курчавые лаковые головки и крылышки торчали из её кулаков. Она любовно посмотрела на них:

– Ох, я знаю, что современная молодёжь не очень-то жалует стиль ампир, но когда-то он был весьма прогрессивным. И милым. А как по мне, важно то, для чего этот ангелочек предназначен, то, в чём он может быть полезным, верно?

Мне никогда не приходило в голову, что деревянные пупсы с крылышками могут быть полезными. Разве только в качестве ручки для вилки в мамином праздничном столовом наборе. Пожалуй, этого было бы вполне достаточно.

Раздался грохот! Входная дверь раскалилась докрасна, но замок всё ещё сдерживал натиск снаружи.

– О-о-о! Это ужасно! Неужели у Элисы есть способ открыть этот замок?! Вряд ли она сама додумалась до этого! Так, юноша, – мадам Помпо провела руками по зеркалу, а потом по раме. Её ладони остановились вверху. Там были вырезаны из дерева фрукты и конфеты. Они фонтанами разлетались куда-то кверху и словно рассыпались по раме. – Скорее! Одного ангелочка усадите, пожалуйста, сюда, а второго – сюда…

Мадам показала мне толстым пальцем на небольшой уступ слева и на такой же справа. Но это было уже совсем смешно:

– «Усадить»?

– Именно!

Всё же не напрасно Помпо всегда казалась мне немножечко «того»…

– Сюда? – ещё раз переспросил я, поднеся к одному из уступов ангелочка.

– Да! Что тут непонятного? – с нетерпением и заметным раздражением в голосе ответила мадам. – Поспешите, мы с вами в большой опасности!

Мне не очень понравилось то, что моя соседка почти насильно заставила меня усадить ангелочков на уступы – на руках осталось неприятное тепло от её рук. Однако деревянные фонтанчики вдруг ожили, подпрыгнули и зашелестели разноцветными обёртками деревянные конфетки, а из фруктов, висящих над конфетными фонтанами, полился сок, который, застывая, превращался в крошечные леденцы.

Мадам Помпо подхватила пару конфеток, одну сунула мне в разинутый от удивления рот, ещё несколько – в карман и зашептала на ухо:

– Конфетки пригодятся, когда вам будет очень страшно. До тех пор пусть лежат в кармане. А сейчас… Сразу, как ты окажешься на той стороне, ты увидишь эти ключи и должен будешь снять их с кресел. Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не оставляй их нигде, всегда носи с собой до тех пор, пока снова не вернёшься сюда. Только в мастерской ты сможешь положить их на стол. Запомнишь?

Я кивнул. Теперь ангелочки выглядели для меня как-то совершенно иначе, эдакими особыми, важными ангелочками… Но пока я всё ещё не видел в них никакой особой ценности. И мадам это поняла:

– Ангелочков необходимо правильно усадить на уступы. Вот, приглядись, – Помпо указала мне на то, что их попки сидят в едва заметной, уютной выемке, сделанной специально для них. – В общем-то, они и сами знают, как сесть правильно. Всегда нужно усаживаться на правильное место!

Теперь зеркало с живыми фонтанчиками и ангелами было великолепным, и мадам по-прежнему улыбалась. Она продолжила:

– Мне нужно тут задержаться, чтобы покрепче запереть эту дверь. Но теперь, если со мной что-то случится, я буду уверена, что ключи в надёжных руках.

Я не вполне понимал, почему мадам считает мои руки надёжными, но выпрямился и расправил плечи, чтобы дать ей понять, что она может на меня рассчитывать. Помпо продолжила:

– Помни о том, что тебе передал их сам хозяин квартиры и мастерской. В случае моей неудачи тебе придётся провести в мастерской некоторое время, прежде чем станет понятно, что её можно покинуть через входную дверь.

– И как это должно стать понятно?

Волшебница улыбнулась:

– Рано или поздно всё становится понятно.

Зеркальная поверхность дрогнула и разошлась кругами. Едва я заметил это, как почувствовал толчок в грудь и стал падать навзничь. Я ожидал, что сейчас ударюсь о стену, но вместо этого, пролетев через темноту, с разгону сел на прохладный пол. Я оказался в пустом помещении. Позже я понял, что это был только коридор, но сейчас…