Анастасия Зарецкая - До нескорого, она же

А утром третьего дня нам позвонила тетя.

Даже не так. Тетя позвонила мне! И я, не веря своим глазам, ответила только спустя минуту.

– Яна? – уточнила тетя тихим, задумчивым голосом.

– Я. Тетя… Привет…

Прозвучало странно, согласна. Но у меня было оправдание – я растерялась. А кто в такой ситуации не растеряется?

Когда произошел звонок, Пашка обучал хомяка таблице умножения, а я пыталась сварить суп. Нет, на самом деле, супы я варю неплохо. Только редко. Раза три в год. Хотя чего там не уметь? Покрошил все, что в холодильнике найдется: картошка, морковка, говядина из жестяной банки, укроп, фасоль, и, о, грибы какие-то… А потом кидаешь по очереди. Элементарно.

Проблема тетиного звонка заключалась в том, что Пашка мог услышать то, что не надо. Поэтому я, на время отключив плиту, дошла до зала, он же – кабинет отца. У нас там был балкон. Хороший такой, незастекленный. Прямиком с седьмого этажа – и вниз, огненной стрелой. Или хотя бы каштановой.

Я быстро забежала на балкон, закрыла за собой стеклянную дверь и только потом поняла, что тетя молчит.

– Тетя? – повторила я.

– Да, Яна, да… – отозвалась она. – Прости. Я слушала Пашин голос. Как он там?

– Пашка? Хорошо, – я хмыкнула, но внутри почему-то стало тоскливо. Тетя любила Пашку. Она о нем беспокоилась. Кто бы меня так любил, кто?.. – Он подружился с моим хомяком.

– Скучает? – спросила тетя тихо.

– Спрашивает, – призналась я.

– Я скоро буду. Я подъеду к вашему дому. Сможешь ли ты спуститься с ним вниз?

– Смогу, конечно, – я кивнула, хотя тетя этого не видела. И на всякий случай уточнила: – Но ты и сама можешь подняться к нам. Отца дома нет.

– А вдруг все спрятано недостаточно хорошо? – полюбопытствовала тетя. Она поняла. Она все поняла. Все наши уловки и секреты… Часть жизни – главная ее составляющая – открылась, и теперь для тети секретов не было. – Все же я погощу у вас позже.

– Прости…

Я набрала побольше воздуха в легкие. Что там у нас происходит при возбуждении симпатического отдела вегетативной нервной системы? Учащение работы сердца, сужение кровеносных сосудов, расширение зрачка… И перистальтика кишечника.

Желудок заурчал.

Кажется, это было оно, то самое. Или голод.

Но ведь я должна была спросить, ведь так?..

– Как ты, тетя?

– Хорошо, – ответила она, не задумываясь. – Все так, как должно. И тебе незачем извиняться. Я все понимаю. Я бы на вашем месте поступила так же.

– Боюсь, я в этом участия не принимала. Мне тогда было лет семь…

Тетя рассмеялась, но смех ее вышел натянутым.

– Это точно. Леша решил все сам. Что же, я не обижаюсь на него… Всегда, прежде чем обидеться, надо вспомнить, за что ты благодарна этому миру.

– Тебе было страшно? – спросила вдруг я.

– Да, – ответила тетя медленно. Ее голос помрачнел. – Да, Яна, мне было страшно. Но все уже позади.

– Точно…

– Я напишу тебе, когда подъеду. Договорились?

– Да, – согласилась я.

– И не звони мне, пожалуйста, – предупредила напоследок тетя. – Я сама буду звонить вам, Яна. Обязательно.

…Вот так все и началось, едва завершившись. Тетя приехала за Пашкой спустя полтора часа, и мы с ней обменялись лишь взглядами. Пашка и тетя вернулись в свой деревенский дом… правда, теперь братец появлялся у нас часто, очень часто – проводил почти половину всего времени. И таки попробовал Янин чудо-суп. Ребенку творение понравилось. А вот отец даже смотреть в сторону моего кулинарного шедевра отказался.

Тетя звонила мне, чтобы поинтересоваться моими делами, но никогда не рассказывала о своих. Кажется, о каких-то из них догадывался отец, но ведь из него тем более не вытянешь ни слова.

Меня снова принимали за маленькую девочку, которой не стоит ничего говорить. Не поймет.

Так – недомолвками, секретами и хомяком, который знал, сколько будет «семь» на «восемь» – и закончилось лето.

Осень подкралась незаметно, принеся вместе с собой школьные хлопоты. Тут «семь» на «восемь» все не обошлось. Это одиннадцатый класс, а не первый, со всякими «пи э эн эн э зэт» на математике. И непобедимыми ударениями и сочинениям на русском. А биологию я, считавшая себя знатоком, писала не больше, чем на семьдесят баллов. Ладно, уж лучше математики, максимум по которым стало всего сорок пять. А уж что про русский говорить…

Слишком животрепещущая тема. На нее я могу вечно жаловаться.

Хотя некоторые считают, что колдунам не присущи обычные людские проблемы. Нет, нет. К обычным людским проблемам у нас прибавляются и магические, поэтому мы загружены вдвойне. Да, опять жалуюсь…

Ведьма Яна хотела сдать три экзамена хотя бы на двести баллов и поступить на биологический факультет.

Согласна, что такие признания обычно произносят в каком-нибудь анонимном клубе алкоголиков. Тем более, что черные колдуны идут учиться обычно в немного другие места. Но что я могла с собой поделать?

Череду школьных будней разбавило заявление тети, прозвучавшее несколько дней назад. Она созывала шабаш, на котором собиралась официально объявить о своем возвращении и рассказать, что думает делать дальше. Каждому уважающему себя черному колдуну (читай: имеющему магпочту) пришло на него приглашение, и сейчас все они (которые это приглашение заметили) спешили на сборище.

Как нетрудно догадаться, я была в их числе.

Но, возможно, одна только я додумалась идти до нашего черномагического замка пешком на высоких каблуках – вероятность встретить такую же рисковую, мне кажется, мала.

На самом деле, черных колдунов в нашем городе не так много, как можно подумать. Если посчитать всех… даже тех, кто не приобрел себе магпочту или попросту ее не проверил, нас наберется человек шестьсот-семьсот. Точно меньше тысячи. Просто потому, что черных колдунов изначально было мало и рождаются они редко. Зато носителей одного рецессивного гена, может, найдется тысячи три. В последнее столетье нравы совсем испортились: теперь черные колдуны предпочитают заводить отношения с простыми людьми. Уж не знаю, какие у этого причины – могу только предполагать.

По моим подсчетам, на шабаше будет примерно половина из нас. Или даже чуть меньше.

Но Вика, моя одноклассница, точно найдется. Она об этом сегодня мне сама сказала, уже после школы. Очень уж, говорит, ее заинтересовала история моей тети. Я, конечно, ответила что-то ехидное, не подавая виду, что слова Вики меня зацепили, но весь день мысленно к ним возвращалась.

Моя тетя.

И правда.

И, хотя я снова останусь в ее тени, кое-какой вес на шабаше моя персона иметь будет. И Вика мне об этом ещё обязательно напомнит. Нам с ней ужасно повезло (или не повезло, с какой стороны посмотреть) оказаться в одном классе. Логично, что шанс для этого был мизерный. Но уже с первого класса мы с Викой тусуемся вместе.