Олег Раин - Услышать, как растет трава

– Ладно, не закипай. Брошу я твой несессер в рейсфедер или куда там тебе надо.

– Вот и умничка! Только наоборот, рейсфедер в несессер, – назидательно проговорила Галка, хотя было понятно, что ей очень хочется выпалить какую-нибудь гадость. Но молодец – сдержалась. Помнила про свою генеральную установку – терпеть, не срываться и не брюзжать. Где-то она прочла, что жизнерадостные люди более привлекательны и успешны, а ей это было сейчас, ой, как нужно! Все-таки Галка перешла в одиннадцатый класс, а одиннадцатый класс – это, даже я понимал, – финиш и кранты в одном флаконе. Конец детству и начало непонятно чему – то ли взрослой жизни, то ли невыносимым трудностям. Причем касалось это в равной степени всех; парням – тем про армию с вузами пора было задумываться, девчонкам – про скорое и удачное замужество. Потому и сходили с ума сверстницы Галки с этими нарядами, с тату и разнокалиберными прическами. Без монопода, без кулонов да висюлек в ноздрях – уже и из дома не выходили. Смех да и только.

– Так… Ничего не забыла? – Галка задумалась.

– Да екалэмэнэ! Вали ты поскорее, пожалуйста. Скоро Витька придет, а тут ты.

– То-то ты нервный такой. По-моему, этот Витька на тебя ужасно влияет.

– Нормально влияет!

– Он неуч, горлопан и хам.

– Вот вырастет этот неуч, станет твоим мужем, тогда узнаешь, какой он неуч.

– Что еще за глупости?

– Это ты сейчас так говоришь. А выскочишь за него – сразу притихнешь.

– Да что ты такое несешь-то!

– А что? – я ухмыльнулся. – Ты, может, давно ему нравишься. С самого первого класса.

– Да он малявка еще!

– Всяко повыше тебя ростом.

– Дело не в росте.

– Вот именно. Не в росте и не в возрасте. Хотя ты, конечно, старуха для него, но и таких, бывает, замуж берут.

– Что? Какая еще старуха! – щеки у Галки запунцевели. Непонятно было, то ли злится она, то ли растеряна.

– А чего ты хочешь? Два года – разница. Даже два с половиной! Я ему сразу сказал: ищи среди малышни. Первый класс там или третий. Считай, все наши невесты там тусуются. Только Витьке малявки неинтересны. Он на старших посматривает, а среди старших ты вроде самая нестрашная. И плясать умеешь. Ну, то есть, это не я, это он так считает. Мне-то ты до лампочки.

– Да ты… Ты… – Галка явно не знала что сказать.

– Беги давай, – хмыкнул я. – А то он заявится, и придется вам прямо здесь объясняться. А я не люблю, когда при мне семейные дела решают.

– Трепач!

– В зеркало на себя глянь. Красная, точно свекла…

Галка выскочила на лестничную площадку, хлопнула дверью, а я метнулся к окну – посмотреть, как столкнутся Витька с Галкой. Парни-то и впрямь договаривались о встрече. И Витька обещал прийти. Словом, было бы здорово, если бы они, на самом деле, встретились, хотя всерьез ни про какую женитьбу я, конечно, не думал. Нравится там кто-то кому-то или нет, а времени впереди еще два вагона с тележкой – сто раз все перекрутится и перемелется. А до свадьбы – до нее еще дожить надо, поскольку Галкины глупые проблемы с нашими сверхзадачами даже сравнивать было смешно. Хотя ни я, ни Виктор, и никто из ребят смеяться не спешили. Сложно смеяться, когда знаешь, что где-то поблизости, возможно, в самое ближайшее время вполне живому существу (пусть и не человеку) вот-вот будут вырывать когти и зубы. Не один-два, а все начисто – и только для того, чтобы существо это не могло себя защитить.

Тихон был медведем – и Тихон был стар. Сколько в точности ему стукнуло, не знали даже в цирке, но именно там мы впервые с ним познакомились. На свободе медведи живут до тридцати лет, в неволе чуть ли не до пятидесяти. Странная такая штука… Помнится, долгое время я отказывался верить, что в неволе звери живут дольше. У нас с ребятами по этому поводу целые баталии разгорались. В самом деле, получается, что на свободе живется хуже? Неужели за решеткой более весело? Ведь нет же! – тоска, скука, безделье, – ходишь туда-сюда, как ненормальный, на людей рычишь, по лесу, по свежему воздуху скучаешь. Хотя с другой стороны – никаких тебе стрессов, за еду не надо никого рвать – все расписано по часам и минутам, да и доктора, если что, всегда помогут. В общем, еще одна загадка природы. Или несуразность, это уж кто как назовет. Только наш Тихон даже по меркам неволи был далеко не молод, потому и на арену с каждым годом выходил реже и реже.

Ну, а в цирк нас тогда Серега Тишулин заманил. Сам-то он еще с детского сада мечтал стать циркачом. Как-то сходил с родителями на представление – и загорелся. В классе четвертом набрался храбрости и, прокравшись за кулисы, поведал артистам о своей мечте. И ведь не прогнали его, стали пускать на репетиции. В чем-то он помогал им – еду разносил по клеткам, на сцене реквизит убирал, в буфет за бутербродами бегал, а они его обучали по канату ходить, кольцами да мячами жонглировать, фокусы простенькие показывать. Понятно, Серега и нас, своих приятелей, повадился в цирк приводить. Никто особенно и не возражал. Я думаю, на нас там, как на смену подрастающую, глядели. Серега-то у них почти своим стал и перед нами вовсю хвастал – вроде как нам-то ЕГЭ сдавать, в институтах да колледжах париться, а он уже после школы будет с готовой профессией. Разве что училище цирковое закончит, но там для таких, как он, сплошные льготы и ничего сложного.

Но речь даже не об этом. В этом самом цирке он мячиками научился жонглировать, и я это как увидел, прямо затрясся весь. Жутко мне захотелось так же вот ловко руками порхать да мячи в воздух подбрасывать. Но это же Сергуня! Он и на физкультуре у нас был в первых рядах, все ему давалось легко да быстро – канат с турником, брусья с мячами, шпагат или кувырок какой. Даром, что Ксюша на него запала. Верно, видела в нем воплощение своих тайных чаяний. Серега-то был сухой, жилистый да ловкий. Любая одежка на него легко налазила, и на пирожные с конфетами он смотрел с абсолютным равнодушием. Конечно, на печенье с тортами мне тоже было, по большому счету, плевать, но этим и исчерпывалось мое сходство с Серегой. В отличие от этого живчика, я точно знал, что сходу жонглировать не научусь. Только людей насмешу да сам лишний раз расстроюсь.

Но как действовать, я все-таки примерно себе представлял. Был уже прецедент. Как-то на уроке по биологии я АТФ никак не мог выговорить. Пару раз попробовал ответить у доски, так класс с хохоту лег. И так мне стало тогда обидно, до того я разозлился, что, придя домой, написал крупными буквами на полосе ватмана: «АДЕНОЗИНТРИФОСФОРНАЯ КИСЛОТА» – и начал повторять, как попка-попугай, пока не стало получаться. Раз сто, наверное, повторил, не меньше! Потому что понимал: язык – та же мышца, только и всего. Жаль, учительница меня потом повторно не вызвала, блеснуть произношением так и не удалось, но ценный опыт появился. И когда я брался за жонглирование, то наперед знал: всё у меня получится – в точности как с АТФ. Разве что времени понадобится значительно больше.