Олег Раин - Услышать, как растет трава

– Может, в полицию стукнуть?

– Ага, классная идея, давай! Там тебе так стукнут, замучишься потом отписываться, – Боб переглянулся с Тарасом. – Или забыл, как ямину закапывали?

Тут он прав был на все сто. Про ямину мы помнили отлично. Между прочим, тоже сидели на этой самой лавочке и полоскали нашу разлюбезную школу. Как раз первые конфликты пошли с учителем Раевским. Не у нас, понятно, мы-то его на руках готовы были носить, но вот администрация школьная нагибала почем зря. Словом, судачили о взрослых, о правде-неправде и прочих невеселых материях. Типа, газоны каждую неделю налысо бреют, бордюры прямо по грязи засохшей десятым слоем красят, по всем школам камер наставили – и прочие дела. А вот ямину, что на въезде в наш двор, – засыпать и залатать – на это денег отчего-то не находится. Несмотря на то, что ямища была знатная! Людям ее приходилось обходить и перепрыгивать, а вот машины порой объехать не успевали. Кто-то застревал, а кто-то и днище серьезно обдирал. В общем, тема была старая, уже порядком смозоленная языками, но Раевский нас тогда крепко обработал – на подвиги зарядил, вот и случилось непредсказуемое брожение. Мы тогда на уроке про Мюнхгаузена говорили, про его планируемые на каждый день подвиги, вот Витька вдруг и попер – прямо бульдозером! Вроде как гундеть да ворчать – все мастера, а может, взять да засыпать ямину своими силами? Не слабо для такой оравы? Или только трепом заниматься умеем? А что там у нас Раевский толковал про таких?.. Короче, крепко так зацепил. И сразу все припомнили, что у Тараса в отцовском гараже пылится куча битума – ведер шесть или семь, а гравия с щебнем полным полно за пустырем. Что-то там начинали в прошлом году строить, да так и оставили. Ну, а Леха-Кулер тут же рецептуру асфальта выдал – сколько процентов щебня, сколько песка и сколько битума. И понеслось! Махом притаранили во двор металлическую бадью, в ведрах принесли гравия с битумом, песка нагребли прямо из песочницы. Оставалось всего ничего – только битум расплавить, перемешать все как следует да залить ямину. Тарас даже предупредительный щит соорудил – чтобы, значит, никто в нашу битумную кашу случайно не заехал. И рисунок на нем потешный изобразил – с ног до головы перепачканного человечка. Рисовать-то он здорово умел, а Ксюша еще и маркером надпись грозную добавила – про штраф и строительные работы. Боб с Серегой и Зайцем костер запалили, ведро с кусками битума подвесили над огнем. Тарас воды принес – на всякий пожарный. И только мы все это приготовили, только настроились уничтожить каверзную яму, как неведомо откуда вынырнул участковый – да не один, а с какой-то барышней в полицейской форме. Ну, и закрутилась карусель, – что делаем, по какому такому праву, и почему огонь во дворе? Мы объясняем, нас не слушают. Говорим, что мужички каждое воскресенье во дворе пикники устраивают – с пивом да шашлыками на мангалах. Странно, что им можно, а нам нельзя. Мы ведь, по сути, для всех старались, не просто так костер разожгли. Только нас никто и слушать не стал. Участковый патрульную машину пригрозил вызвать, а барышня в форме пообещала родителей оштрафовать. Особенно ей знак наш предупредительный не понравился – потому как с самовольной символикой, да еще и дорогу преграждающий. Короче говоря, заставили нас огонь потушить, а все наши заготовки выбросить на помойку.

– Вот так! – громогласно выдал тогда Виктор. – В кои веки доброе дело затеяли – и обломали. И кто? Родная милиция!

– Какая милиция? – заблажил Заяц. – Полиция! Чего ты хочешь от полицаев!

Был бы участковый проворнее, он бы за эти слова Димона точно за ухо поймал, но Заяц – он Заяц и есть. И увернуться успел, и отскочить на приличную дистанцию…

Словом, о яме мы все помнили. Да и как тут забудешь, если наблюдаешь ее, голубушку, каждый день. Потому и затею с жалобой участковому мы даже не стали обсуждать. Да и не было у нас времени, чтобы заниматься бумажной писаниной. В шахматах это называется цейтнотом, а в жизни – абзацем, тупиком и полным мраком.

– Вот с Раевским бы посоветоваться – это вариант… – вздохнул Боб. – Он дяхан мудрый – наверняка бы совет добрый дал.

– Тебе еще совет нужен? – рассердился я. – Или хочешь ему лишних проблем? Понятно, Раевский за нас впишется, но толку-то? Ему же первому по шапке и дадут.

– Если начнем заявы писать, да ответа ждать, Тихону еще быстрее карачун наступит, – добавил Тарас. – Узнают на притравочной станции про ментов и угостят его какой-нибудь отравой. Скажут: сдох от старости.

– Согласен, – поддержал нас Кулер. – Формально они ничего не нарушают, притравочные станции законом не запрещены. Поэтому полиция этих уродов только насторожит. Будут искать – кто волну поднял. А может, даже и не будут, полицейские сами подскажут. Вот тогда всем инициативным, включая Раевского, и отольют по полной кастрюльке.

– Думаешь, они могут ему что-то сделать?

– Почему нет? Они хоть и зарегистрированы официально, и с лицензиями во всех карманах, а по сути – обыкновенные рвачи и бандюганы. Если им жизнь лисиц, енотов да волков по барабану, то и человечка, который будет мешать, они легко спишут… – Леша Кулер потер свой большой лоб и невесело улыбнулся. – Это только Раскольников маялся да страдал после своего преступления, а в жизни таких рафинированных злодеев нет. Сказку Достоевский написал. Психологическое фэнтези.

– Было бы фэнтези, я бы прочел, – хмыкнул Боб. – А так даже не прикасался.

– А я вроде пробовал – это ж на лето задавали, верно? Думал, детектив какой, обрадовался даже, а там тоска голимая, – поддакнул Заяц. – Полистал сначала, заглянул в конец – и закрыл. Да у нас в классе вообще ее никто не читал. Разве что кто-нибудь из девок.

– Ксюша читала, – подтвердил я. – Она и «Братьев Карамазовых» читала. И «Идиота».

– Ну, Ксюха – особый случай! – хмыкнул Боб – Клиника с комплексами напополам. Такие потом большими начальницами становятся.

– Ксюха – это да. Точно станет начальницей!

– Только когда это будет? А нам бы сейчас адекватного начальника встретить. Чтобы рявкнул да разогнал этих притравочников.

– Где ты такого найдешь? – Боб пяткой взялся колотить по земле, выбивая торчащий камень. Он всегда нервничал от таких разговоров – потому и начинал что-нибудь крутить, ломать да выворачивать. – Вон Раевского турнули из школы – и что? Помог кто-нибудь? Заступился?

– Мы же писали петицию директору, – напомнил я. – Тремя классами подписывали.

– И что? Директриса, скорее всего, нашу петицию даже не читала. Передала своей замдирше, а та еще и список черный составила. Из всех, значит, кто подписал. Те еще кобры! Учить не умеют, вот и прутся командовать. На притравочных станциях тоже, наверное, такие ошиваются. Отдыхают после трудовых будней.