Ксения Свейковская - Счастье не стоит смерти

«Я человек на грани суицида, который говорит другим людям, что суицид – это не выход».

Светло-серое небо, скрытое тёмными облаками. Ветер колышет русые волосы (кажется, раньше они казались чуть более яркими или даже золотистыми…) и оглушительно шумит в ушах. Вдалеке видна Останкинская башня, так привычно мерцающая огнями большому городу. Красиво. Дух захватывает!

Будет ли этот прекрасный вид тем, что она увидит в последний раз? Кто знает, кто знает… Вполне может быть, правда?

Городской пейзаж с крыши двенадцатиэтажного дома действительно завораживает. Отсюда видно даже закат, обычно скрытый деревьями и высокими зданиями. «Такого заката я больше не увижу», – вспомнились чьи-то слова.

В мае и вправду каждый вечер небо окрашивается в разные цвета – где-то в ярко-рыжий и персиковый, где-то в малиновый и розовый, а где-то в бледно-жёлтый. Жаль, что камера мобильного телефона не передаёт этих оттенков в их полноте и яркости. На душе почему-то предчувствие чего-то большого, неожиданного…

Каждый раз, проходя мимо многоэтажки или высокого строения, она невольно представляла, как стоит на крыше и делает последний шаг в неизвестность, а после… Нет, не падает – стремительно летит вниз, не думая ни о чём.

Мысли прервал телефонный звонок: звонила сестрёнка Вика. «Потеряла меня», – девушка скептически хмыкнула, но на вызов ответила.

– Лен, ты где?

– Скоро приду. Гуляю во дворе, – соврала она.

– Тебя мама просто ищет…

Кажется, это ничем хорошим не закончится.

– Что-то случилось? – Лена зажала динамик у телефона, чтобы Вика не расслышала завывания ветра.

– Не знаю, – растерянно ответила девочка. – Так ты идёшь?

– Иду, – Лена интуитивно кивнула. – Скажи, что скоро буду.

Не стоило ожидать чего-то радостного; если искала мама, то, значит, она что-то натворила. Или это просто ненужные тревожные мысли?

Спуститься с крыши не стало большой проблемой: Лена открыла дверь, ведущую на чердак, пробралась сквозь склад всякой рухляди и вышла на лестничную клетку верхнего этажа. Она не стала сразу входить в коридор, постояла на месте, мысленно отсчитывая то время, за которое обычно поднимаются на лифте. «Понадобилось бы тридцать шесть секунд… Плюс вход-выход и закрытие-открытие дверей… Секунд пятьдесят. Минута, чтобы наверняка», – выжидала она, нервно постукивая ногой.

Лена без труда открыла дверь в холл, прошла к своей квартире – открыто. В прихожей стояла Вика – девочка десяти лет со смешными светлыми хвостиками на голове, торчащими в разные стороны.

Она удивлённо пробормотала:

– Ты быстро.

– Что-то случилось всё же? – Лена сняла кроссовки и недоумённо посмотрела на сестру.

Та лишь снова подала плечами, не ответив.

Лена еле слышно вздохнула. Новый вечер, такой же, как и все предыдущие – полный непонятных чувств, надежд и безнадёжности одновременно. В маленькой двухкомнатной квартире их пока что трое – она сама, Вика и мама. Почти вся семья в сборе, но ей хочется побыть одной.

– Твоя учительница звонила, – сказала мама, отставив кружку с горячим чаем в сторону, когда Лена вошла на кухню. Тут же замолчала, как-то строго и одновременно с сочувствием глядя на дочь.

Выпытывать у мамы ничего не хотелось. Настроение и так упало, как только Лена оказалась в квартире. Нет здесь чувства свободы, как на той же самой крыше – в этом чёртово месте, знакомом с детства, всё давно решено за тебя.

– Понятно, – без интереса проговорила она.

– Говорит, что твоя успеваемость ухудшилась. По математике особенно. Ты же любила её?

– Разонравилась, – не говорить же о том, что читать разные книги намного интереснее, чем решать все эти ненужные задачи?

– Я же недавно заходила в твой электронный дневник… – удивилась мама, – всё было нормально…

– Тогда просто тема лёгкая была. Вот я и получила пару пятёрок за работу в классе. А так всё. Да и на экзаменах варианты попадались несложные.

– А сейчас что случилось? Ты перестала понимать что-то? Прямо ведь перед экзаменами… Может, репетитора сменить? – кажется, мама и вправду переживает за знания дочери. Вот только самой дочке всё равно. Интересно, в какой момент она поняла, что попросту не доживёт до экзаменов? Девятый класс – ужасная вещь, отбирающая все силы, ломающая ещё больше, чем все прошлые годы в школе.

Лена закатила глаза. Учёба – то, о чём она сейчас думает в последнюю очередь.

– Не надо. Она тут не при чём.

– А что делать будем?

Лена отвела взгляд и еле заметно пожала плечами. Не говорить же маме о том, что… Впрочем, какая разница?..

Она вышла из кухни, услышав вслед мамин голос:

– Ты кушать-то будешь?

– Нет. Я не голодная, – соврала Лена и скрылась за дверью своей комнаты.

Помещение это совсем неуютное: шторы она не открывает уже который день подряд, на кровати валяются вещи, книги, разные одеяла. «Надо убрать», —проносится в мыслях. «Зачем надо?», – тут же возникает ответ.

Она и не заметила, как упала лицом на подушку. Неудобно. Но повернутся не получается. Это чёртово чувство онемения, будто тело совсем не принадлежит ей самой… Как будто всё вокруг – лишь иллюзия, не более.

Нет сил даже встать – голова адски кружится, но дело не в ней; глаза против воли слипаются, и уже нет причин открывать их. Она почти не ела, довольно похудела за последние несколько месяцев, стала более бледной. Синяки под глазами, возникшие из-за недосыпа и ночных слёз, были заметны издалека. Вот ведь странно: часто она спала по двенадцать, а то и пятнадцать часов, но чувство усталости не проходило.

Её мучили сны, в которых она ещё была счастлива: это было то время, когда её единственная подруга ещё не покончила с собой. Девушку звали Верой, и её не стало полтора года назад. Лена до сих пор помнила, как в тот самый злополучный день попрощалась с подругой после школы, зная, что скоро они снова встретятся и будут общаться.

Но встречи не произошло. В тот же вечер Вера повесилась.

Лена корила себя всё это время: что же произошло, почему она не помогла ей? Вера всегда казалась оптимистичной, помогала другим, не переставала смеяться даже с глупых шуток, не боясь показаться несерьёзной. Лишь спустя несколько месяцев она осознала: за улыбкой легко спрятать любую боль и печаль.

Видимо, те, кто нуждаются в помощи больше других, привыкли делиться теплом с другими.

С тех пор Лену не узнавали многие. На её руках часто появлялись царапины. Именно царапины, не порезы: они быстро исчезали, а последние наверняка вызвали бы много вопросов. Красные следы от ногтей на запястьях незаметны, но могут успокоить. Иногда ей казалось, что она перестала что-либо чувствовать, и тогда на помощь приходила боль. Пусть отчаянная, пусть глупая и маленькая, но боль. И когда начинало щипать кожу, когда появлялись маленькие капли крови, Лена понимала – она всё ещё жива.