Ольга Лебедь - Звездные духи. Черный

– Свали, дварф тебя! Или мне еще один твой дом разбить?

– Я другой вазы не нашё-о-о-ол! – обидевшись, и видимо, очень серьезно, призрак пропадает из звукового наполнения комнаты.

– Так это тебя мне надо благодарить, – оборачиваюсь я к Рабасу, – что этот черт таскается за мной?

Парень вдруг выглядит виноватым, а мне как будто становится легче. Все возвращается на круги своя. Ум, призрак и учеба в виде зубрежки книжек. Как будто все, что случилось минутами раньше, произошло не со мной или было очень давно.

– Это было в мой первый день в Храме, – Рабас положил на стол стопку раскрытых книг. – Я тогда был не в курсе, что в той вазе кто-то живет.

Он отошел к новой полке, а мне бросился в глаза текст на верхней странице одной из книг. С трудом я смогла прочитать:

«И станем мы к звездам ближе.

Небеса умоют лицо…»

Я отвернулась в тот момент, когда Рабас вновь подошел к столу. Что-то пробурчав, он захлопнул верхнюю книгу и убрал подальше. Я вздохнула глубоко – верно, хватит с меня неба.

Я утерла сухими ладонями лицо и уселась на пол, прямо под стол. Парень наверху зашуршал страницами, погрузившись в полезное занятие с головой. Нас действительно никто не беспокоил.

Крышка люка поддалась, скрипя от холода, и парень высунул наружу голову. Сначала он оглядел окружающий ночной пейзаж, прислушался к журчанию воды, которая ближе к маю будет падать из ртов скалистых лиц, а пока лишь омывала подножия башен. Затем он вытащил на траву гитару, кинул плед комком, и последним показался фонарь, в котором мерным светлячком горела желтая лампочка, стащенная из светильника.

Рабас вылез полностью, захлопнул люк, отряхнул руки.

– Альв тебя! – испугался он, и я подтянула к себе ноги. Рабас вмиг разочаровался, видимо, что на крыше он один не посидит. – Тебя-то чего принесло?

– Я тут отдыхаю, – пробормотала я, устраиваясь поудобнее.

На самом деле, у меня спина уже давно превратилась в тот холодный камень, о который я опиралась, и месту сидения тоже было не до природы и свежего воздуха. Организм говорил мне спуститься в Ум. Но я держалась.

Рабас на мои слова ничего не ответил, постелил себе плед на траву и уселся в двух шагах от меня. Недовольно глянул.

– Можешь не прятаться больше. Закар уже уехал.

Он наверняка услышал, как я облегченно вздохнула. Поставил фонарь рядом с собой и взял в руки гитару.

– Тенебра тоже уехал, – вдруг сказал он, и на этот раз я удивленно на него посмотрела. И темный тоже?.. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, но раз об этом говорит Рабас и так непринужденно…

Музыкант заиграл красивую и неспешную. Я повернула голову к небу, чувствуя, что от мелодии защекотала по нутру волна. Звезды перемигивались в вышине, будто отвечали музыке в такт.

Струны сфальшивили.

– Закар сильно нарывался своим поведением. Шоко сказал, что про него спрашивал директор, но парня уже не было в университете. Вроде бы он смылся, после того как с ним побеседовал Тенебра.

Я поежилась. Темный маг говорил с заклинателем? Он заставил его уехать? Что он ему сказал… Что он мог… Почему темный уехал сам?

– Я думаю, ты очень выручила ту звезду, – продолжал Рабас говорить и пускать мурашки по моему телу. – Парни сказали, ты… будто хорошо знала, что делаешь.

Я спешно перебирала варианты отговорок.

– Я была знакома с заклинателем, – сказала я, с удивлением сообразив, что говорю абсолютную правду. – Только они и звезды знают формулу освобождения от договора. Закар учился в Шахерезаде, она ему была известна.

– И он знал последствия… неправильных приказов?

– Знал.

– Ты вмешалась вовремя, – вздохнул Рабас, и я поняла, что пришло время уточнить:

– Что именно он мог ей приказать? Я… просто я увидела ее страх…

– Если бы Джаш отдал приказ, звезда не смогла бы отказаться от выполнения? – прервал меня Рабас.

– Так работает договор, – подтвердила я. – Отказаться можно, если приказывают что-то, выходящее за рамки нормы. Но для этого надо понимать, в чем именно суть приказа.

Рабас закрыл на мгновение глаза.

– Дайрек бы себе не простил. Джаш чуть не оставил ему выбора!

– Что могло случиться? – спросила я, чувствуя, как сердце в груди замерло.

– На небе знают, что такое любовь?

Я открыла рот. Не может быть…

– Я так и думал, – кивнул себе Рабас и отвернулся.

Я потеряла все мысли. Не могу поверить. Джаш знал о том, что перед этим Овен беззащитна. Как он мог так поступать?

– Ха, Дайреку бы ничего не осталось, кроме как самому стать заклинателем для той звезды! – почему-то засмеялся парень. Я не поняла его шутки.

– Он бы не смог, – покачала я головой, хмуря брови. – Заклинателем не может стать любой. Это особая магия, она не соединяется с другими видами. Либо ты рожден со способностью призывать звездных духов, либо ты кто-то другой. Маг или магией не владеешь.

– Так Джаш сейчас в сухом остатке – ноль?

С моих губ почти сорвалось «да», но в последний момент я не решилась это озвучить. Овен была беззащитна перед Джашем, а теперь заклинатель беззащитен без нее? Какая-то замкнутая петля, которая однажды закрутилась благодаря договору.

Пока я думала, Рабас снова заиграл. Мелодия потянулась минорная. Я заметила в отсвете фонарика, как парень закрыл глаза, и над его переносицей образовались морщины.

– Что это? – На мой вопрос Рабас приоткрыл глаз. Я показывала на его руку. Мне почудилось, что под рукавом его куртки что-то рвано мерцает.

– А-а, проснулось. – Рабас оголил руку. Я придвинулась ближе. Локоть вдруг осветился двумя голубыми полосами, будто кровеносными сосудами, и быстро погас. – Думал, мне музыка поможет, но и от нее, оказалось, малый толк. Молчит! Я, для того чтоб разбудить ее, пошел на экспериментальное, а потом просил помощи у Френсиса. Но – видишь?

– Ты учился на экспериментальном? – удивилась я и протянула руку – магия опять прорезалась сквозь кожу.

– Там было обалденно. На других отделениях в Уме есть ограничения, там их нет. Нам только время запретили трога… воу-воу! Что ты сделала?

Я сама не поняла. Я только прикоснулась к холодной коже, как голубое свечение завладело пространством под моими пальцами. А спустя время мы увидели пульс – он мигнул, и из-под моей ладони рассыпались в стороны линии.

Ошарашенный Рабас неаккуратно схватил мою руку, заставив поморщиться. По локтю, под куртку, потек голубой свет, прокладывая путь дорожками вен. Рабас закрыл глаза. А я прислушалась к своим ощущениям: покалывание под ладонью сменилось мягким теплом. Магический свет озарил Рабасу ворот, но на шею так и не перешел.

– Это она. Я почувствовал, – парень отпустил мою руку. – Не могу поверить: чтобы разбудить ее, мне нужно было просто взять за руку девушку! Так Дайрек был прав? – Рабас вдруг расхохотался на всю крышу.