Александра Дюран - Желанный

Всё шло хорошо, я вытерпела все уроки, внимательно слушая, и не отвлекаясь. Переходила из класса в класс, даже ни разу не потерявшись. Высидела одна обед в переполненной столовой. Осталось сделать одно маленькое дело, и я со спокойной душой могла отправится домой.

Я стояла в туалете, смотря на своё бледное отражение в зеркале и думала, всё это было не так уж и плохо. Но! Великая и могучая судьба, это не было вызовом!

Резко мне в бедро врезалась непонятно откуда появившаяся девушка, пытавшаяся восстановить баланс с помощью раковины, но потерпевшая поражение.

– Прости, – прошептала она, включая воду.

Она не была похожа на пьяную, да и на сколько надо быть отчаявшейся, чтобы пить в первый учебный день, но выглядела она крайне странно.

Как бы усердно она не пыталась вытереть слёзы, щёки её всё равно были мокрыми.

– С тобой всё в порядке? – спросила я, глядя на её красное лицо и потёкший макияж.

– Да, – отрезала девушка, отворачиваясь от меня, а потом раздражённо цокнула. – Перестань пялиться на меня.

Я вздохнула. Я знала, что девочки бывают вредными. И о, Господи, я знала какими сучками бывают богатые девочки.

– Ты такая милая, – пробормотала я, собираясь уходить. Но девушка в недоумении повернулась, собирая волосы в хвост, и я увидела то, что она целенаправленно скрывала за тёмными распущенными волосами.

На её шее красовался ужасный налившийся кровью синяк. От одного его вида меня бросило в дрожь. Я встала, как вкопанная.

– Тебя кто-то ударил? – спросила я быстрее, чем смогла осознать.

Девушка едва заметно вздрогнула и волосы снова заструились по её плечам. Но в моей голове это ужасное зрелище всё равно осталось.

– Твой парень? – предположила я, подходя ближе.

Девушка испуганно покачала головой.

– Меня никто не бил, – её голос был едва различим из-за шума воды. – Я ударилась.

Ага, заметно. У того, обо что ты ударилась было много силы и это что-то точно знало куда бить, чтобы скрыть последствия не составило особого труда.

– Может тебе чем нибудь помочь? – спросила я через несколько секунд, глядя на неё.

– Себе помоги, – огрызнулась она, даже не глядя на меня.

Я постояла ещё пару секунд, обуреваемая практически противоположными эмоциями. Вздохнув, я покачала головой и направилась к выходу. Я понимаю, что ни кто не заслуживал того, что сейчас красовалось на её шее. Но и я уж точно не заслуживала таких выпадов, от того, кому искренне хотела помочь.

Я толкнула дверь туалета, но она обо что-то ударилась и с резким стуком отлетела обратно на меня. Я едва сумела её поймать, пока моё лицо не превратилось в кровавое месиво.

– Смотри куда идёшь, – услышала я грубый мужской голос, когда дверь снова распахнулась.

– Не нужно стоять прямо в проходе, – пробормотала я, глядя на высокого парня перед собой.

Я едва ли доставала ему до груди. Грубость так и хотела сорваться с языка парня, стоящего передо мной, но он покачал головой и протиснулся мимо меня в туалет. В женский туалет.

– Что случилось? Я везде искал тебя, – сказал он по всей видимости той девушке, потому что кроме неё там никого не было.

Я на секунду задержалась в дверях, прислушиваясь. Лишь тихие перешёптывания, доносились из не до конца закрытой двери, и я ушла.

Остаток дня прошёл без происшествий. Я больше не встречала плачущих девочек или грубых парней. Жизнь текла своим чередом в школе, где богатенькие детки могут устроить при желании ад для таких, как я. Богатенькие детки и психолог.

***

Моя нога усердно отстукивала дробь по паркетному полу в приёмной школьного психолога, пока я терпеливо (или не очень) ожидала своей очереди. Молодая женщина с коротко стриженными светлыми волосами открыла, тяжёлую на вид, дверь.

– Извини, что заставила тебя ждать, – сказала она, слегка улыбнувшись, – сама понимаешь, сегодня все на ушах стоят.

Я оторвалась от занятия, которое выдавало моё немалое беспокойство, и поднялась с мягкого стула.

– Меня зовут Елена Константиновна, – проговорила женщина проходя в кабинет, она села за тёмный стол с большим компьютером и множеством папок. – Присаживайся, – сказала она, указывая на стул напротив себя.

Я сделала так как она просила, полная желания выйти из этой комнаты, не выходив при этом из себя.

Я быстро изучила взглядом тесный кабинет. Книжные полки были заполнены книгами, расставленными по цветам. В кабинете не было и намёка на семейную жизнь, лишь картины природы и фотографии знаменитых личностей. У окна в горшке висел папоротник, полный жизни и энергии.

Мне приходилось прилагать все свои усилия, чтобы не стучать ногой о пол, не щёлкать пальцами или не грызть ногти. Я делала всё, чтобы не выдать, что глубоко во мне сидит обсессивно-компульсивное расстройство.

– Тебе нравится в школе? – спросила женщина, открыв папку с моим именем, лежащую на столе.

Я откинулась на спинку стула, чтобы не выглядеть как зажатый кабачок, и кивнула.

– Здесь красиво, – сказала я, натянув на себя лучшую улыбку.

Играть, так играть. Это было то, с чем я справлялась лучше всего. Улыбаться и выглядеть заинтересованной, пока внутри тебя кипит ураган. На губах Елены Константиновны появилась мимолётная улыбка, будто она слышала это уже много раз.

– Твои отметки в прошлой школе были довольно хорошими, – сказала женщина, складывая руки перед собой на стол и променяв разглядывание бумаг на разглядывание меня. – И рекомендации у тебя были замечательными. Ты была одной из лучших учениц. Но в конце прошлого года твоя успеваемость снизилась?

Я почувствовала на себе её взгляд, но не повернулась, делая вид, что слишком увлечена пейзажем, висящем на светло-бежевой стене, чтобы не выдать свои истинные эмоции.

Я даже не поняла это был вопрос или констатация факта. Но по тому, как женщина уставилась на меня, я поняла, что это всё-таки вопрос.

– Зачем вы спрашиваете о том, что и сами знаете? – спросила я, всё так же не поворачиваясь в её сторону. – Или вы хотите чтобы я сама назвала вам причину моей плохой успеваемости?

На губах женщины появилась едва различимая улыбка, она потянулась за карандашом и что-то коротко зафиксировала в папке с моим именем. Пассивная агрессия, я знаю.

– Нет, я просто хотела убедиться, что ты сама принимаешь тот факт, что это повлияло на твою жизнь. Нелегко думать об учёбе, когда на твоих руках умирает мама.

Я поморщилась и мотнула головой. Это прозвучало слегка грубо.

– Я принимаю факт, что смерть мамы повлияла на мою жизнь, – спокойно ответила я, когда моё сердце ёкнуло. – Но это было три месяца назад. Да, мне до сих пор больно, но я пошла дальше. Так, как хотела бы мама.

Я говорила то, что она хотела услышать. И одновременно с этим это было тем, что я хотела чувствовать.