Виктор Богданов - Охота на команданте

Наверное, на лице Ильки было написано то, о чём он сейчас подумал, потому что когда он поднял глаза на мальчишку, сразу встретился с ним взглядом. Максим смотрел на него спокойно, даже с вызовом. Чуть прищурив правый глаз, он растянул губы в легкой улыбке. Ильке даже заметил, как в глазах его мелькнул какой-то хитрый и озорной огонёк. Или показалось? Но он всё же улыбнулся в ответ и перевёл взгляд на Веру Михайловну, их учительницу.

– Так и просидите всю перемену? – спросила всех, улыбаясь, Вера Михайловна. – Успеете ещё насмотреться друг на друга. Максим, займи любое свободное место, какое тебе нравится.

В классе было всего три свободных места: рядом с Илькой, с Варькой Нехлюдовой (с ней никто не хотел сидеть из-за вредности её характера) и с Машей Старцевой. Ильке почему-то захотелось, чтобы этот мальчик выбрал место рядом с ним. Наверное, ему уже надоело сидеть одному третий месяц, поэтому в новом соседе по парте он видел вселенскую справедливость. Раз жизнь забрала у него одного друга – значит, она же должна позаботиться о том, чтобы у него появился новый друг. Ну, вдруг они подружатся сразу, и жить станет веселее. К тому же если мальчишка сейчас сядет рядом с ним, то будет намного проще наладить первый контакт. Если человек рядом, то поговорить с ним гораздо проще и легче, чем поймав где-то на перемене. Там уже нужен будет серьёзный повод или веская причина для разговоров. Поэтому после слов Веры Михайловны Илька быстро глянул на новенького, а тот поймал его взгляд и снова улыбнулся.

– Можно я сяду с мальчиком? – спросил новенький у учительницы.

– Пожалуйста, садись. А то наш Илья после расставания с другом совсем загрустил.

– Спасибо! – поблагодарил мальчишка и быстро прошёл на своё новое место. Сняв рюкзак, он сел на бывшее васькино место.

Тут же все повставали с мест, и класс наполнился голосами. Большинство, с интересом поглядывая на их парту, вышли в коридор, но несколько мальчишек и девчонок столпились вокруг Ильки и новичка. Тут же со всех сторон посыпалось:

– Тебя Максим зовут? А меня Ира.

– А я Света.

– Привет, я Денис.

– А я Аня. А ты раньше в какой школе учился? В нашем городе?

Илька решил сразу пресечь этот несвоевременный поток вопросов.

– Ну чего навалились на человека? Дайте ему освоиться на новом месте хоть немного, а потом с вопросами приставайте! Валите все на перемену!

Его послушались. Толпа одноклассников вокруг них сразу поредела, а через полминуты рассосалась совсем. Когда кроме них и учителя в классе никого не осталось, Максим повернулся к Ильке и, снова улыбнувшись, негромко, косясь на Веру Михайловну, сказал:

– Спасибо, ты меня выручил. Я даже растерялся от стольких вопросов. Честно говоря, не очень люблю такие моменты, – он протянул руку: – Давай нормально познакомимся.

– Илья, – Илька пожал протянутую руку и добавил: – Сайдин.

– Максим Руднев. Ты не будешь против, если мы станем друзьями? Я новичок не только в вашем классе, но и в городе.

– Как это? – не понял Илька.

– Только позавчера приехал…

– Твой папа военный? Перевели?

– Да, военный.

– Здорово! У меня тоже! Мой папа начальник штаба морских пограничников, а твой, случайно, не морской пехотинец, как отец Васьки?

– Нет, он не пехотинец. А кто такой Васька?

– Мой друг. Он сидел на твоём месте. Его отца в зимние каникулы перевели в другой город и они уехали. Мы с Васькой пять лет дружили, ещё с детсада. Без него скучно.

– Понимаю, – Максим серьёзно кивнул. – У меня тоже друзья остались… далеко… С друзьями всегда тяжело расставаться.

– А то!

– У нас одинаковые проблемы: ты остался без друга, и я тоже. Получается, что мы не просто так встретились.

– Ты тоже говоришь про справедливость? – помолчав, посмотрел в глаза Максиму Илька.

– Про неё. И уж если так сложилось, то мы должны стать друзьями. Ты не против?

– Только за!

И на душе у Ильки сразу стало намного легче, словно улетучилась куда-то серая туча, поселившаяся в его сознании после отъезда Васьки. Нет, Ваську он не забудет, но он далеко, а вот этот мальчишка, Максим, рядом. И кто сказал, что у человека не может быть два лучших друга? Или три? А Максим, вроде бы, неплохой парень. Они негромко рассмеялись и уже совсем по-приятельски ударили по рукам.

В класс стали возвращаться ребята. Теперь уже Илька не возражал, когда кто-то останавливался около них, знакомился с Максимом и задавал ему вопрос. Он даже подключился к разговору и давал каждому короткую или шуточную характеристику.

– Ирка Светлакова девчонка ничего, правда, зациклена на куклах. Любит хвастать новыми кукольными нарядами, что сама им шьёт.

– Дурак, – безобидно реагировала Ирка. – Может я модельером буду.

– Тогда уж не модельером, а модельершой.

– Что ты вообще понимаешь! – фыркала Ирка, отправляясь на своё место.

– Пашка Кругликов – помешался на маленьких моделях автомашин. Ждёт не дождётся, когда отец разрешит ему самому на машине ездить.

– Сам ты помешался! Я их коллекционирую, – парировал Пашка. – У меня уже сорок две модели машин собрано.

– Круто! – хвалил Максим. – Покажешь?

– Без проблем! Договоримся!

– Танька – наша круглая отличница. Такая круглая, что круглее не бывает. Немного, повыпендривается, но списать всегда даст.

– Максиму дам списать, а вот тебе, Илюшенька, теперь подумаю, – засмущалась Танька и показала ему язык.

Так продолжалось до самого звонка на урок. Следующим уроком было рисование. Вера Михайловна дала задание нарисовать что-нибудь на тему весны. Народ полез в рюкзаки за альбомами и фломастерами или карандашами.

– Ой, – прошептал Максим, – а у меня альбома нет и карандашей. Я все учебники сложил, а про альбом даже не подумал.

– Рисуй моими, – Илька выдрал из альбома лист и подвинул к Максиму.

– Спасибо!

Илька рисовал так себе. Не детсадовские каракули, конечно, но и не как, например, Витька Пашин, рисунки которого висели в школьном вестибюле и всегда отправляли на разные конкурсы. Витька тоже не Леонардо-да-Винчи, но у него, по крайней мере, если он рисовал человека, то человек был на человека похож. За свои рисунки его в классе даже называли шутливо Леонардо Недовинченный. Но он не обижался, ведь это не со зла. У Ильки же этот человек мог быть похож на кого угодно, только не на человека. Он и сам потом точно не мог сказать, на кого похожи герои его рисунков: то ли снежный человек получился, то ли инопланетянин, то ли вообще кикимора какая-то, но только не обычный человек. В общем, ставили ему по рисованию тройки и иногда четверки больше из жалости, чем за настоящую работу. Ну нет у человека таланта к этому делу, так что его за это на второй год оставлять что ли? Всё равно ведь не научится рисовать.