Валентина Вылегжанина - Сквозь призму миров

– Мам, можешь не спешить, я пойду в школу с Кириллом! – я тут же выпрыгнул за дверь, натягивая рюкзак на плечи. Мама покачала головой, сделав неодобрительный вид. Ну, разве могут родители понять детей, которые со всех ног спешат поделиться своей тайной?

– Мелкий, куда поскакал? – язвительно спросил сосед, медлительно выходя из квартиры. Он всегда называл меня так, хотя я сопротивлялся этому и бурчал в ответ: «Не мелкий, а Миша!». Но тот только смеялся надо мной и не обращал внимания на моё недовольство.

– В школу спешу! – закричал я.

– Успеешь ещё! – ответил Кирилл, разглядывая свои мышцы.

Очень неприятный тип! Каждое утро он заходил в лифт и рассматривал себя в зеркало, принимая неестественные позы. Я не любил за этим наблюдать, поэтому отворачивался лицом к кнопкам. И кто только придумал вешать в лифты зеркала? Когда мы жили у бабушки с дедушкой, там не было ни лифта, ни зеркала, и мне это нравилось гораздо больше.

Всю дорогу к школе Кирилл подмигивал мимо пробегающим девчонкам и кричал им вдогонку. Иногда я завидовал ему, потому что девочки любят с ним общаться, хоть они и были не в моём вкусе. Мне нравилась только Полина, и я тщательно скрывал это ото всех. Об этом знал только Витька. Он был настоящим другом, который умел хранить чужие секреты.

– Мишка, привет! – послышалось сзади. Я обернулся, увидев своего друга, и расплылся в улыбке. А затем прокричал, размахивая руками:

– Витька, привет!

В это время он подошёл совсем близко и скорчил рожицу, показывая на уши:

– Что кричишь? Не глухой!

Кирилл медленно обернулся. Сказать по правде, он всегда всё делал медленно, пытаясь в каждом ракурсе показать себя с выгодной стороны.

– Ну что, мелкотня, сами добежите до школы?

– Да! – ответили мы хором и закивали.

– Ну, пока! – попрощался сосед.

Я дёрнул Витьку за плечо и подтянул его к себе.

– Ты чего? – простонал Витька. – Больно же!

Я отпустил его и радостно прошептал:

– Я был в больнице у тёти Лены! Понял?

Витька был поражён началу моей истории, и, округлив глаза от любопытства, заявил: «А что же ты молчал и не рассказывал?»

– Я сам с нетерпением ждал этого дня, но дело даже не в этом.

– А в чём? – поинтересовался мой друг.

– Тётя Лена – никакая не сумасшедшая. В лесу за больницей есть лес, там стоит сухой большой дуб, в дупле которого лежит волшебная книга.

– Вот это да… – протянул Витька, открыв рот.

– Нам нужно срочно её отнести тёте Лене! – объявил я.

– Ты с ума сошёл? – завопил Витька. – Я не пойду в этот лес, меня мамка не отпустит.

– Мы сбежим с последнего урока. Скажем, что на прививку, в общем, придумаем куда. А сами пойдём к большому дубу.

– А если родители узнают? Меня мамка убьёт. Я и так на прошлой неделе получил две тройки по математике.

– Не убьёт. Мы всё правдоподобно скажем. Попросим Кирилла написать записки нашей классной руководительнице.

Классной руководительницей была Мария Олеговна, очень добрая внимательная женщина, любящая поголовно всех ребят. Что бы ни произошло, она настолько всем доверяла, что обмануть её не составляло никакого труда. Витька долго сопротивлялся моей затее, но потом всё-таки согласился. Любопытство побороло страх.

– Кирилл! – крикнули мы, догоняя его со всех ног. Тот медленно обернулся и проговорил:

– Ну чего вам ещё, мелкие?

– Кирилл, у Витькиной мамы сегодня день рождения, а мы хотим ей подготовить сюрприз. Понимаешь?

– А я тут причем? – равнодушно спросил сосед.

– Нам надо уйти с последнего урока, чтобы купить подарок. Ты же знаешь, как женщины любят сюрпризы!

Слово «женщины», «девушки», «дамы» и прочие подобные выражения действовали на Кирилла, как красная тряпка на быка. В этот момент он становился ещё выше, серьёзнее и красивее. Глаза блестели необычным оттенком, и он расплывался в доброй и великодушной улыбке.

– Это ты мне говоришь, малявка? Уж я лучше вас знаю женщин! Что надо делать? Говори.

– Напиши нам с Витькой записку, что нам нужно уйти с последнего урока в поликлинику! – взмолился я.

Кирилл достал из сумки тетрадь, вырвал оттуда белый лист и нацарапал взрослым почерком записку для Марии Олеговны.

«Прошу отпустить Витю Прошина и Мишу Набатчикова с последнего урока по необходимости идти в детскую поликлинику. Это очень срочно! Подпись: Мама Вити и Миши».

Мария Олеговна дочитала вслух записку и перевела на нас взгляд, приподняв очки.

– У вас что, одна мама на двоих?

– Нет, две, – ответил я.

– А почему написано «Мама Вити и Миши»?

– Понимаете, Мария Олеговна, моя мама воспринимает нас, как братьев и всё время путает. Она даже так и говорит: «Дети вы мои!». А в поликлинику нам надо идти, потому что мы хотим быть здоровыми. Вы же знаете, что учёба для нас превыше всего. Когда все дети, тьфу-тьфу-тьфу – сплюнул я через левое плечо, нечаянно попав в Полинку, которая стояла рядом. Она возмущённо посмотрела на меня, брезгливо вытирая ладонью мою слюну, а я подумал: «Правильно, что плюнул в неё, нечего любить сильных!» – Ну, так вот, когда все дети заболеют – продолжил я – мы с Витькой единственные будем ходить в школу.

– Молодец Миша! – одобрительно сказала Мария Олеговна и погладила меня по голове, – вот все бы были такими, как ты, – и она недовольно посмотрела на Петьку Воробьёва, заядлого двоечника.

Ох, ну и длинный был день, скажу я вам. Четыре урока длились, как четыре дня или даже четыре месяца. Чтобы они быстрее пробежали, мы с Витькой разрабатывали карту леса, пересылая друг другу записки. На самом деле картой это было назвать трудно, потому что она больше походила на какие-то каракули, но в тот момент мы с Витькой так гордились ею, что даже стали считать себя научными сотрудниками секретной группировки. Именно мы были выбраны в качестве секретных агентов, которым предстояло пройти этот опасный путь среди тёмных окаменевших деревьев. В этот момент мой друг признался, что хочет стать археологом и изучать тайны нашей планеты и древнего мира. Мне показалось это очень интересным, хотя я мечтал стать поэтом или, что ещё лучше, журналистом. Это тоже, что и археолог, только в двадцать раз круче, потому что помимо поисков старинных находок об этом ещё нужно писать статьи, книги или стихи.

И вот прозвенел звонок на перемену. Мы покидали учебники в рюкзаки и, вприпрыжку выскочили из школы. Мы неслись, как угорелые. Так выражается моя мама. Угорелые – это, наверное, такие мальчики, которые бегут по горящим углям босиком. Им становится очень больно и горячо, поэтому они пытаются как можно быстрее пробежать свой обжигающий путь. И вот уже неподалёку виднелся тёмный лес, за которым скрывалась крыша больницы. Витька неожиданно остановился и закрыл глаза. Я обернулся и крикнул ему: «Вить, ты чего?».