Валентина Вылегжанина - Сквозь призму миров

Хотя Витька тут же стал возражать, сказав, что на Марсе всё должно быть красным, а не разноцветным. У нас не осталось сомнений – мы находимся внутри книги. Но дело в том, что она оставалась в моих руках, поэтому мы никак не могли понять процесса нашего перемещения.

– А может мы попали в будущее? – предположил Витька.

– Я не уверен в этом. Почему вокруг всё плоское и бумажное?

– Мамка меня убьёт! – задумчиво протянул мой друг.

– Хочу напомнить тебе, что открыть книгу было твоей идеей.

Витька замолчал, насупился и перевёл взгляд на книгу.

– Мишка, я всё понял! – радостно закричал он.

– Что ты понял? – сердито переспросил я.

– Нам нужно открыть книгу, чтобы снова оказаться дома, вот и всё.

– Точно! Поэтому тётя Лена просила принести книгу к ней в палату. Она хотела вернуться в этот мир, – задумчиво произнёс я.

– Скорей открывай её! – закричал Витька. – А то меня мамка убьёт.

В это мгновение над нами нависли разноцветные бабочки. Размером они были, чуть ли не с нас. Лёгкие крылья напоминали прозрачный целлофан. Некоторые были зеленого цвета с крупными синими пятнами, тельце их смахивало на радугу, которая всё время менялась, стоило бабочке пару раз взмахнуть крыльями. Цвета как будто бегали, меняясь местами, и были похожи на волшебный водопад. Другие бабочки походили на светлячков, их крылышки сверкали и ослепляли, как солнечные лучи. Мы с Витькой замерли, любуясь необыкновенной красотой. Друг забыл про свою маму, задрал голову вверх и затараторил, не давая мне произнести ни слова.

– Мишка, смотри, смотри! Какая красота.… А вот эта.… Смотри, смотри! – он хватал меня за плечо и тряс, как ненормальный, тыча пальцем в небо.

Вдруг оглушающий вопль отвлёк наше внимание от удивительных бабочек. За деревьями был слышен громкий жалобный детский крик.

– Помогите! Помогите! Помогите!

Мы с Витькой переглянулись и сломя голову побежали в сторону зовущего на помощь. Из-за деревьев выглядывали огромные бутоны коричневых цветов в белую полоску. Наивные бабочки, пролетая мимо них, оказывались в их пасти. Цветы плотоядно поглощали всё, что было возможно. Если что-то пролетало мимо них, стебли вытягивались, и бутон сразу же съедал свою жертву. В воздухе образовался запах опасности, который оглушал нас своей тревожностью.

– Что-то мне не очень хочется попасть на обед в пасть кровожадного цветка! – пролепетал Витька.

– Кто-то звал на помощь! – перебил его я.

– Видимо тот, кто звал на помощь, уже в желудке этого чудовища, так что мы всё равно ничего не сможем сделать. Открывай книгу, Мишка. Я домой хочу!

Я ещё сильней сжал книгу. Некто просил помощи, а мы, как два последних труса, должны были бросить его. Трусость, конечно, свойственна каждому человеку и порой, оценив ситуацию всесторонне, невозможно определить степень благородства. Ведь эта черта соседствует с трусостью и не всегда чётко определяет границы.

– Будет ли это благородно? – спросил я Витьку. Он с волнением посмотрел на меня, но ничего не ответил. Мы вгляделись в кусты плотоядных цветов.

Вдалеке виднелись чьи-то слабые руки, которые взывали о помощи.

– Помогите! Помогите!

И вдруг, осознав, что благородство сильнее моего страха, я стал срывать с деревьев атласные ленты. Витька промолчал, догадавшись о моём намерении. Подхватив их, он связал ленты между собой. У нас получился крепкий канат. Теперь нужно было придумать к чему его привязать. Я хотел перепрыгнуть пропасть с цветами, как Тарзан, и спасти умирающую жертву. Это было бы вполне в духе Кирилла Соколова. Ведь он, не раздумывая, уже бы находился по ту сторону поляны. А чем я хуже него? Разве я просто начитанный слабак? Почему бы именно в этот момент мне не стать сильным? Я знал, что могу опровергнуть слова своего соседа – быть начитанным не означает быть слабым. Стать образованным и сильным – вот мой удел!

Деревья были слишком хрупкими, и если бы я привязал ленты к веткам, то попал бы в пасть к этим чудовищам, так и не узнав, кто же так настойчиво просит помощи. Мы с Витькой заметались над обрывом. Нужно было срочно принимать решение. Что делать дальше?

– Мишка, смотри! – закричал друг. Он показал мне торчащую скалу, на которой виднелись длинные, крючковатые камни. Мы с трудом накинули канат на камень, затем завязали большую петлю на его конце.

– Витька, даже если меня проглотит этот злосчастный цветок, тяни канат изо всех сил! Мы должны вернуться домой! Понял меня?

– Мишка, я не вернусь без тебя, а то меня мамка убьёт! Буду до последнего вздоха тащить тебя из пропасти.

Я кивнул своему другу, не понимая, чего он боится больше – своей мамы или потерять меня. Дружба в этот момент находилась на неопределённой черте и граничила с тревожным страхом. Я затянул петлю на поясе.

– Ну, Витька, с Богом! – так всегда говорила моя мама, когда ей предстояло делать что-то страшное. Например, перелёт в другую страну, ведь она была переводчиком и часто бывала заграницей. Я был уверен, что такой страны, как эта, она никогда не видела, и даже пожалел её. Жалость – чувство не из плохих качеств. Когда ты жалеешь человека, ты познаёшь его душу, сочувствуешь ему, ставишь себя на его место. Всё-таки жалость это положительная сторона человеческого характера.

– Что стоишь, как вкопанный? Испугался что ли? – перебил мои мысли Витька. – Давай лети! – и, видимо от избытка чувств, он столкнул меня с высокой горы. От неожиданности из моей груди вырвался крик: «Ааааааааааааааааа!». Высота была поистине велика, поэтому, пролетая над землёй на ненадёжной верёвке, в моей голове возникли печальные образы последних мгновений моей недолгой жизни. «Нет!» – сказал я себе, – «Я должен быть благородным, я должен быть сильным и смелым». Именно этому учил меня Кирилл Соколов. Как можно шире я раскрыл глаза и увидел брыкающиеся ноги в пасти у плотоядного цветка. На лету я ухватился за ногу и вытащил её из крепкого бутона. Верёвка стала возвращать меня обратно к обрыву, как настоящий маятник. Я крикнул изо всех сил: «Витька, тяни верёвку назад!», не успев рассмотреть того, кто находился в моих руках. Когда мой друг стал наматывать верёвку на скалу, как на крюк, я перевёл взгляд на спасённое мною существо.

– Полинка?! – у меня вырвался крик, – Полинка?! – повторил я.

Она лежала на моих руках, вытирая слёзы с лица и дрожащими губами произнесла: «Да, это я!».

Что вам сказать? В этот момент я почувствовал себя настоящим героем. Я – Тарзан, который спас девочку из лап чудовища. Я – сильный и смелый принц на белом коне. Коня у меня, к счастью, не было, иначе мы бы рухнули вместе с ним в пропасть. Верёвка, к сожалению, не выдержала бы такую тяжесть. Я подумал: «Теперь уж точно Полинка должна меня полюбить всей душой». Но вдруг я засомневался, подумав о том, что она так преданно смотрит на меня только из-за того, что я её спас. Будь на моём месте кто-то другой, она бы и его удостоила своим ласковым взором. Ох уж эти девчонки, никакой благодарности!