Валентина Вылегжанина - Сквозь призму миров

Витька старательно пыхтел, вытягивая нас из пропасти. Меня переполнила гордость за нашу команду, за наш боевой дух. Мы были «не разлей вода», сплоченным отрядом секретной службы, бесстрашными супергероями. Но я до сих пор сердился на своего друга, который без разрешения скинул меня со скалы. Стоп! А что здесь делала Полина, как она появилась в этом мире? Может быть, это лишь наша иллюзия и никакого спасения не было? Вдруг эта книга воплощает все заветные мечты в жизнь? Именно здесь я почувствовал себя сильным и смелым, хотя до этого был нескладным и слабым поэтом. Иллюзия порой бывает самым опасным видом человеческих эмоций. По сути, это всего лишь заблуждение, самообман, который врывается в твою жизнь и заставляет работать мысли в другом порядке. Я бы даже сказал в неправильном направлении, отдаляя от реальности бытия.

Уставший Витька затянул верёвку на скале и протянул мне руку.

– Мишка, хватайся за меня! – скомандовал он.

– Сначала вытяни Полину, а то у меня уже руки онемели! – недовольно произнёс я и подтянул её поближе к Витьке. Мой друг от изумления вытаращил глаза. Тогда я сразу всё понял. Полинка – не иллюзия, она не галлюцинация! Она настоящая! Я подтолкнул её сильнее, и она быстро перелезла на твёрдую поверхность.

– Что встала? – крикнул Витька. – Помогай! – и глазами он показал в мою сторону.

Вот Витька молодец, подумал я. Критично относится к девчонкам. Настоящий друг. Мы тут, понимаешь ли, её спасаем, а она встала над пропастью, и смотрит своими слёзными глазками. Но вдруг на меня накатило какое-то странное чувство. Мне захотелось её защитить от этого несносного мальчишки. Я почувствовал к ней жалость. Только добрую, хорошую жалость, как к своей маме.

Мои друзья протянули руки, и я смог вскарабкаться на гору. Уставшие мы улеглись на землю и залились смехом.

– Вообще-то не смешно! – сквозь смех выдавил Витька. – Меня мамка убьёт!

И тут мы ещё сильней стали хохотать от его слов. Сам Витька так смеялся, что даже схватился за живот, а из наших глаз полились слёзы счастья. Мой папа рассказывал мне, что иногда смех может появляться из-за нервного перенапряжения. Честно говоря, до этого самого момента я не понимал значения этих слов, но теперь я осознал, что значит это выражение. Отец был психологом в частной клинике. Иногда он даже работал внеурочно, потому что богатые дяди и тёти любили пользоваться его услугами. Мама в этот момент всегда возмущалась, когда слышала слово «тёти», а потом высказывала отцу, что тот, вместо работы, лучше бы занялся воспитанием сына. Мне были обидны её слова, потому что я считал себя воспитанным мальчиком и не совал свой нос во взрослые дела.

– Полин, а как ты здесь оказалась? – поинтересовался я.

Она тяжело вздохнула, и, состроив улыбку, заговорила:

– Мне показалось странным, что вы отпросились с последнего урока, поэтому я подошла к Марии Олеговне и сообщила ей, что мне тоже необходимо сделать прививку от какой-то страшной болезни. Вы же знаете нашу классную руководительницу. Она испуганно сняла очки, протёрла глаза и со вздохом произнесла: «Хорошо, что здравоохранение так заботится о наших детях!». После этого я направилась за вами. Я старалась идти след в след, не издавая шороха, чтобы не было слышно ни звука. Признаюсь, было немного страшно, но меня успокаивало то, что я рядом с вами, с сильными и смелыми мальчишками.

Я снова стал гордиться собой. Оказывается, Полина была хорошей девчонкой и принимала нас за сильных ребят, а я злился на неё за что-то. Я перевёл взгляд на Витьку и обратил внимание, что тот тоже стал улыбаться и наклонил от удовольствия голову, как это делают котята, когда их чешут за ухом.

– Ну а потом, – продолжила наша одноклассница, – земля поплыла под ногами и я очутилась на мягком зелёном батуте.

– А как ты оказалась в пасти этого чудовища? – приподнял голову Витька.

– Я засмотрелась на бабочек и нечаянно свалилась со скалы, – покраснев, ответила Полина.

Ох уж эти девчонки, подумал я. Вечно они засматриваются на всё красивое. Они часами могут смотреть на закат и мечтать о любви. Хотя, по сути, любовь та же иллюзия. Они видят в человеке то, чего в действительности не существует. А потом, разлюбив, обижаются на него, на того, кем он никогда не являлся. Так всегда твердит моя мама, когда дуется на отца. Якобы, её ожидания не совпали с жизненными приоритетами. В этот момент я заступаюсь за папу. Как можно любить ощущения, ожидания, поступки? Если уж ты сделал свой выбор, то окунись в человека с головой, полюби его душу, его взгляд, его мысли.

– Спасибо вам, ребята. Я всю жизнь буду помнить этот момент, – прервала мои мысли Полина.

– А теперь пора возвращаться домой! – радостно произнёс я.

– Ура-а-а-а-а! – крикнул Витька.

Мы встали со своих мест и тревожно переглянулись.

– А где книга? – испуганно спросил я у Витьки. Тот, как всегда выпучил глаза, и оторопело произнёс:

– Она же была у тебя!

– Я болтался на веревке без неё! – занервничал я. – А ты должен был следить за книгой!

– Я, между прочим, вытаскивал тебя из пропасти, если ты не помнишь! – прошипел Витька.

– Мальчики, не ссорьтесь, – ласково произнесла Полина и указала пальцем в сторону бумажного леса. Мы вгляделись сквозь разноцветные деревья. Необычное создание с четырьмя руками, двумя хвостами и двумя головами тащило нашу книгу. Цвет кожи этого существа напоминал шахматную доску, в коричнево-бежевую клеточку. На спине животного густо росла сиреневая шерсть, а ноги выглядели, как лапы слона.

– Какой красивый… – протянула Полинка.

– Фу, какой мерзкий! – отозвался Витька.

– Бежим за ним! – крикнул я.

Мы сорвались с места и побежали за непонятным зверем. Чудовище обернулось, стало похоже на жалостливого щенка, прижало оба хвоста и стало ещё быстрей двигаться.

– Он убегает, быстрей! – подбадривал я друзей. Но существо всё слышало и пыталось бежать ещё проворнее. Один его шаг был равен нашим трём, поэтому очень скоро чудовище скрылось из виду. Я остановился и, запыхавшись, наклонился вниз. Ребята остановились вместе со мной, тяжело дыша от длительного бега.

– Смотрите! – крикнула Полина. – Этот милый зверёк исчез в зеркале!

Я огляделся. Мы очутились на поляне с множеством зеркал. Они больше походили на огромные окна, в каждом из которых текла своя жизнь. Поверхность поляны уже не была такой мягкой, скорее всего, она была подобна бетонному полу. Вокруг этой площадки красовались зеркала с волшебными мирами. Каждое отражение сверкало картинкой, сильно отличавшейся друг от друга. Как будто кто-то поставил несколько телевизоров в круг и включил всевозможные программы.

– Оно пошло туда! – крикнул Витька, показывая пальцем на одно из таких окон. Я глубоко вздохнул и произнёс, боясь услышать от Витьки знакомые слова «Мамка меня убьёт!»: