Михаэль Энде - Театр теней Офелии

Предисловие

В этом старинном немецком городе даже дождь казался праздничным.

Был уже поздний вечер.

В каждой капле дождя отражались городские окна и вывески, уличные фонари и башни древних соборов.

Возможно, в этих каплях отражался и я, под зонтом поспешающий вслед за господином Михаэлем Энде. А уж господин Энде отражался. Это точно. Я сам видел в какой-то промелькнувшей кривой и волшебной капле его бороду и очки.

Толпа, мелькающая вокруг нас, капель не рассматривала, она топталась у витрин, отражая капли дождя синими вечерними зонтами.

Михаэль Энде зонт имел белый, с тяжёлой рукоятью. Почему-то он его не раскрывал.

Он не защищал свою голову от осеннего дождя.

Наконечником зонта он бил по мокрым камням, высекая искры. Я тоже сложил свой зонт и стал долбить им тротуар, но искры не высекались.

"Ну и слава богу, - думал я. - А то засыплем своими искрами весь этот старинный город".

От Михаэля Энде я немного отставал. Он шагал широко, торопясь по чрезвычайно важному делу.

Знаменитый европейский писатель, живущий в городе Мюнхене, господин Михаэль Энде вёл меня есть гуся.

Я не понял, что это было; ресторан, харчевня, таверна или просто трактир.

Под вишнёвыми абажурами, словно пропитанными красным вином, на скатерти цвета разломанного граната объявился гусь - коричневый и пупырчатый, пышущий жаром печи и тихо похрустывающий всеми своими корочками.

Такого гуся я прежде не едал и вряд ли когда-нибудь ещё увижу. И тут читатели могут решить, что я только о гусях и думаю. Это, конечно, верно. Но в тот вечер совершилось событие и поважнее.

Михаэль Энде рассказал мне сказку. Сказка эта сильно отличалась от гуся. Она была скорее родственницей холодного осеннего дождя. Гуся я почти позабыл, а сказку до сих пор помню. Среди русских сказок мне такой никогда не встречалось.

Пожалуй, она близка сказкам Андерсена, Гофмана, братьев Гримм.

Мне захотелось пересказать её для вас, чтобы вы знали, о чём думает писатель Михаэль Энде и что читают сейчас немецкие дети.

Вот и всё, что я должен был рассказать вам перед сказкой. Читайте её, а я буду вспоминать старинный город, праздничный дождь и доброго сказочника, с которым однажды гуся ел.

Юрий Коваль.

Михаэль Энде

Театр теней Офелии

В одном маленьком старом городе жила маленькая старая фройляйн по имени Офелия.

Когда она появилась на свет - было это, разумеется, очень давно, - её родители говорили:

- Наша девочка станет когда-нибудь великой актрисой!

Так они мечтали и поэтому дали ей имя знаменитой героини одной великой пьесы.

Маленькая Офелия в наследство от родителей получила только одно: любовь и восхищение перед Великими Словами Поэтов, а больше и ничего.

Стать знаменитой актрисой она не смогла. Слишком уж тихим был её голос. Но всё-таки ей хотелось хоть как-нибудь послужить искусству, пусть даже самым тихим делом.

В этом маленьком городе был старый чудесный театр.

И там, у краешка сцены, была будка, закрытая от зрителей большой и вроде бы морской раковиной. В этой будке-раковине и сидела Офелия каждый вечер и шёпотом подсказывала слова, чтобы артисты не запинались. И тихий голос Офелии был здесь очень кстати, ведь публика не должна была её слышать.

Всю свою жизнь Офелия прослужила в театре и была счастлива. Постепенно она выучила наизусть все великие комедии и трагедии мира, и ей уже не нужно было подглядывать в книгу.

И вот фройляйн Офелия состарилась. Да и времена теперь изменились. Всё меньше зрителей приходило в городской театр, потому что появлялось кино, а потом и другие развлечения.

У многих были теперь автомобили, и если кому так уж хотелось в театр можно было быстро добраться до ближайшего большого города и посмотреть на куда более прославленных артистов, - да, в конце концов, и себя показать.

И вот настало время, когда театр в маленьком городе закрыли. Актёры поразъехались, а старую фройляйн Офелию уволили.

Когда кончилось последнее представление и в последний раз упал занавес, Офелия осталась в театре ещё ненадолго, совсем одна.

Она сидела в своей будке-раковине и вспоминала о прошедшей жизни.

Вдруг она увидела тень.

Тень бродила по кулисам, то увеличиваясь, то уменьшаясь.

А вокруг-то никого не было, кто мог бы ту тень отбросить.

- Эй! - тихонько позвала Офелия, - Кто там?

Тень испугалась и съёжилась.

- Простите, - сказала тень, - я не знала, что здесь кто-то есть. Я не хотела вас пугать. Я тут прячусь, потому что не знаю, куда мне деться. Очень прошу, не прогоняйте меня.

- Ты - тень? - спросила Офелия.

Тень кивнула.

- Но ведь тени всегда кому-то принадлежат.

- Не все, - сказала тень. - Есть на свете и лишние тени. Они никому не принадлежат, никому не нужны. Я как раз такая. Меня зовут Тень-Проказница.

- Вот оно что... Да, это очень печально - никому не принадлежать.

- Очень, - согласилась тень и вздохнула. - Да ведь что поделаешь?

- А ты иди ко мне, - сказала Офелия. - У меня тоже никого нет.

- С удовольствием. Но тогда мне надо быть всё время с вами! А у вас есть собственная тень.

- Да вы друг с другом поладите, - сказала старая фройляйн, и тут её собственная тень неожиданно кивнула.

Так у фройляйн Офелии появились две тени. Это не все замечали, а кто замечал - весьма удивлялся. Офелии, конечно, не хотелось, чтоб о ней слишком много говорили. Поэтому она просила одну из своих теней на день уменьшаться и прятаться в её сумочку. Для тени места там было достаточно.

Однажды старушка Офелия сидела в церкви и тихонько разговаривала с Богом. Она надеялась, что Бог услышит её тихий голос. Но так уж точно она не знала.

Вдруг на белой стене она увидела новую тень, очень исхудалую. Тень ни на что не была похожа, но почему-то жалобно протягивала руки.

- Ты что, тоже ничья? - спросила Офелия.

- Ничья, - вздохнула тень. - Но ходят слухи, что кто-то берёт нас к себе. Не ты ли?

- У меня уже есть две тени.

- Прими и меня. Это ведь так печально - быть одинокой.

- Как же тебя зовут?

- Смутный страх.

- Ну что ж. Иди и ты ко мне, - сказала Офелия. - В сумочку.

Теперь у неё стало три тени.

С этих пор чуть не каждый день к ней приходили все новые и новые ничьи тени.

Оказалось, что их не так уж и мало на белом свете.

Четвёртую тень звали - Одинокая.

Пятую - Большая Ночь.

Шестую - Никогда.

Седьмую тень звали - Тяжесть пустоты.

Теней становилось всё больше и больше.

Маленькая фройляйн Офелия была бедная, но теням, к счастью, не нужно ни еды, ни одежды, чтоб согреться. Только вот комнатушка Офелии порою становилась очень уж тёмной и тесной, в ней ютилось слишком много теней. А ведь приходили всё новые.