Шамиль Ракипов - Откуда ты, Жан?

Ваня вернулся домой раздосадованный. Заглянул в свой крольчатник. Но что кролики? Разве можно сравнить их с трамваем? А ему — опять ждать!..

Трижды звякнув, мимо дома промчался трамвай Николая. И другие трамваи звонят, но совсем не так. У него звон похож на заливистое ржание жеребёнка. С другими не спутаешь…

Однажды в конце весны Ваня попросился к брату на трамвай. Николай тогда ездил между Суконным рынком и Бишбалтой.

— Ладно, — сказал он, — возьму.

Стоял Ваня у штурвала рядом с Николаем, затаив дыхание. Наконец, попробовал и сам вести — на том участке, где прохожих не было. Вот она, эта волшебная ручка, в его ладони! Если повернёшь её вправо, трамвай увеличивает скорость, а влево — снижает. Можно даже разогнать его, как породистого скакуна!..

Брат глядел на Ваню и радовался: не зря он так стремится стать водителем трамвая.

А вскоре Николай вместе с дядей Сафиуллой упросили начальника трампарка взять Ваню на курсы водителей. При разговоре выяснилось, что с этой же просьбой обращался и Николай Филиппович. Причём просил он за двоих: Ваню и Хариса. Так все мытарства ребят остались позади.

На курсах учеников уже распределили по группам. Ваня и Харис попали во вторую. Все курсанты в этой группе — мужчины, высокие, сильные: ручной тормоз трамвая, говорят, не любит слабых.

Первый урок был посвящён истории казанского трамвая. Инструктор, лет сорока пяти, рослый дядя, оказался человеком с удивительной памятью. Хоть бы раз посмотрел в тетрадь или в книгу. Так и шпарит, шагая по узкому проходу и заложив руки за спину.

— Казанский трамвай после киевского первый в России, — рассказывал инструктор. — Пошёл он в Казани чуть позднее, чем в Киеве, 2 октября 1875 года. Электрической тяги тогда не было. Трамвай тащили по рельсам кони, почему и называли его конкой. Трамвайный путь шёл через Большую Проломную, по старой дамбе в Бишбалту и по Екатерининской улице, или — как её называют сейчас — Тукаевской, до Суконной слободы. Маленькие вагоны были двухэтажными: верхний без крыши, открытый и с боков огорожен только решётками. Когда поднимались в гору, на помощь коренникам впрягали пристяжных лошадей, называемых «петрушками». Отсюда и закрепилось название Петрушкин разъезд. В 1890 году городская управа заключила договор с Бельгийским акционерным обществом, и через некоторое время в Казани появились трамваи с моторами. Правда, не везде: в Бишбалту и в Дальнее Устье конные трамваи ходили до 1901 года.

Ваня торопливо записывал всё, что слышал.

— На кой тебе? — спросил рядом сидевший Харис. — Конок уже не будет. Без лошадей обойдёмся.

А инструктор продолжал:

— Когда началась мировая война, уход за трамваями ухудшился. Их почти не ремонтировали — в механической мастерской осталось всего лишь четыре станка, да и те износились. Бельгийские акционеры оставили Советской власти жалкое транспортное хозяйство: трамваи вот-вот развалятся, дороги без ремонта и осмотра стали ненадёжными. Вдобавок враги народа в 1919 году сожгли депо, которое потом пришлось восстанавливать целых три года. На линию начали выходить всего лишь десять уцелевших трамваев. А к 1925 году число их выросло до сорока. Однако недобитые буржуи снова подожгли депо, в котором сгорело шестнадцать трамваев и снегоочиститель. Рабочие трампарка день и ночь ремонтировали выведенные из строя вагоны, прицепные открытые площадки…

— Неужели нам тоже придётся работать на этих скелетах? — спросил Ваня Хариса.

Тот улыбнулся:

— Для тебя, наверно, привезут новый трамвай, сделанный по специальному заказу.

— Думаешь, не привезут? Непременно будут новые.

— Конечно, будут. Это я так…

— Сейчас у нас более шестидесяти трамваев, — продолжал инструктор. — А скоро прибудут и новые. На этих трамваях начнут работу передовые курсанты, с лучшими оценками. Стремитесь к этому, друзья. Желаю вам успехов…

Для Вани самым трудным оказалось понять и усвоить устройство трамвайного контроллера. Ток, пропущенный через дугу, прежде чем направиться к моторам, попадает в этот самый контроллер. Внутри его — пучок перевитых проводов. По точной схеме они присоединяются к многочисленным контактам. Есть там ещё разные веретёна, кулачки с пружинами, клеммы — всего и не упомнишь А водитель обязан их знать, как свои пять пальцев. Не то, если в пути что случится, можешь остановить всё движение. Хуже того: сунешься внутрь, не умея, как говорят, различить по виду двух телят, можешь жизни лишиться — напряжение тока достигает пятисот вольт. Об этом всегда говорили на уроках техники безопасности. Даже заставили расписаться в специальной тетради. Когда перешли к механизмам движения и к управлению, стало намного легче. Да и Николай помог — знал он эту механику вождения отлично.

Вскоре на практических занятиях под наблюдением инструктора стали выходить на линию. Ваня чувствовал себя в трамвае свободно и вёл его быстрей, чем другие. Оказывается, быстрое движение, каким бы умелым ты ни был, требует отличного знания дороги, мощности мотора.

На остановке «Восстание» Ваня чуть не попал в беду: не успел затормозить вовремя. Когда же тронулся, то сердце вдруг замерло, как при переезде через только что построенный мост: лицо побелело, руки судорожно вцепились в ручку движения и в рукоятку тормоза. Инструктор заметил это и успокоил: «Не волнуйся, спокойно»…

Во время учёбы каждое утро к ним в группу стала захаживать девушка. Очень красивая. Лет ей, наверное, девятнадцать-двадцать. Придёт незаметно, сядет в уголок и слушает, кто как отвечает. Потом что-то записывает в свою тетрадь, а в перерыве или читает газету, или разговаривает с курсантами. Позже Ваня узнал: это секретарь комсомольской ячейки Мария Токмакова.

Дней через десять Мария, немного смутившись подсела к Ване. Сказать правду, он уже чуть не обиделся, что девушка его не замечает. Наконец, наверное, и до него дошла очередь.

— Интересуюсь, Кабушкин, что больше всего любишь делать? — неожиданно спросила Токмакова.

Нет уж, прошли те времена, когда его разыгрывали такими вопросами.

Ваня посмотрел ей в глаза и шутливо переспросил:

— Что люблю делать?.. Мало работать и много спать.

Она усмехнулась:

— Ленивого парня девушки не любят. Но сюда вот мы впишем другое. — И, записав в блокнот его имя, фамилию, спросила: — Петь умеешь?

— Немного.

— А плясать?

— Если поставят на горячую сковородку.

— Да ты артист. Я запишу тебя в драмкружок. Согласен?

— Ладно.

Что с ним случилось? Никогда ещё так не говорил он с девушкой. Комсорг может и обидеться. Хорошо, что Харис ещё не слышал, а то неизвестно что подумал бы.

Неожиданно Ваня встретил Светлану. Оказывается, работает она кондуктором. Немного похудела и, может, поэтому стала ещё красивей. Светлана тараторила и тараторила ему обо всех новостях. Одна из одноклассниц вышла замуж, другая куда-то уехала, завербовавшись, третья стала модисткой… Гульсум — стрелочница, Яшка — помощник диспетчера, Харис ходит на курсы… Впрочем, о Харисе он знает, каждый день с ним встречается… Ваня с нетерпением ждал известий о Тамаре. Где она, что сейчас делает, здорова ли? И нет ли писем от неё? Но Светлана хоть бы слово сказала про свою подругу!