Галина Галахова - Кеворка-небожитель

И кеоркийцы повернули обратно, а Цытирик, благославляя их легкий характер и веселый нрав, остался сидеть в яме, покуда на него случайно не наткнулся самый тупой из всех тупых карков карк Мулле, снаряженный для войны барабаном, в котором сидели выхлопные газы из кратера на горе Таху — последнее секретное оружие Ноленса. Мулле подал Цытирику граблю помощи, вытащил его из ямы, развязал ему руки, а потом доволок его на себе до Кваркеронии как военнопленного, зашел туда с тыла.

Там в тылу их радушно встретили насмерть перепуганные карки, которые больше всего в жизни боялись всяких неожиданностей и непредвиденных осложнений. Они никак не могли понять, зачем вообще нужны войны, что ни говори, но — это же сплошное ничегонеделанье!

— О Хартинг! — взмолился Мулле, уставший тащить Цытирика на своей спине. — Зачем ты придумал эту войну?

— Эту вруническую войну придумал не Хартинг, а я! — с некоторой гордостью заявил Цытирик.

— Что поделать — придется воевать, — уныло вымолвил Мулле. — Кинда грозился нам вытоптать всю штиву. А что мы без нашей штивы? Без нашей штивы мы — ничто!

Так началась первая война между кеоркийцами и карками, получившая с легкой руки Цытирика название — врунической. За ней последовала вторая, третья, двадцатая, и конца-края этим войнам было не видно. В эти войны постепенно начали втягиваться и ввязываться другие жители Альдебарана: авезуды — легкие коричневые туманности, большие гудзоны — водоплавающие существа, а также ариды — летающие племена и прочие, прочие. Весь Альдебаран превратился в арену военных действий, и квадранты штивы не знали покоя.

Цытирик не поспевал увековечивать подвиги воюющих сторон в своих вандарах.

Лабиринт оснащал все воюющие стороны своим оружием — испытывал с их помощью все новые и новые виды военной техники. В это время любимое детище Нака-Пакуа — наука-паука — расцвела таким буйным цветом, что был даже частично изучен своенравный характер Хартингского Времени: им научились время от времени управлять, например, заливать им горе. Был также испытан в действии большой «смеситель времени», который, однако, на испытаниях дал неожиданный сбой: когда его запустили в работу, то оказалось, что все воюющие стороны смотрят по сторонам, а вокруг — никого!

К моменту появления новой партии земных прикатчиков началась уже неизвестно какая по счету вруническая война, причем из-за того, что Чавота, правительница Больших Гудзонов, назвала короля аридов Алуна-Алунана тридцать шестого — летучим, просто так, без всякого на то повода, тогда как на самом деле он был — летающим. Оговорилась старуха по дряхлости своей, а поправиться ей не дали.

Тогда-то Цытирик и записал: «Наша жизнь катится по замкнутой сфере, радиус ее черчу я. Если я остановлюсь, прекратится История.»

Гвадарий Фигософ прочитал это на одном из своих листьев, летавших по Альдебарану в поисках для него, Гвадария, новой, ни на что непохожей, интересной информации и, проконсультировавшись с Хартингским Временем, даровал Цытирику бессмертие, что, впрочем, уже известно. Однако об этом своем безценном подарке Гвадарий вскоре забыл.

Тем временем врунические войны уже переживали свою дурную бесконечность, и только Гвадарий Фигософ из своего растительного далека не слышал, а возможно, и не хотел слышать залпы орудий и бой барабанов. Правда, до него иногда доносились слабые их отзвуки, и он тогда умилялся, думал, что это веселятся кеоркийцы, устраивают, по своему обыкновению, праздничные салюты: у них что ни день — праздник, веселые ребята.

Но вот однажды по утру совсем от себя близко Гвадарий вдруг ощутил стойкий запах дыма и закричал в диком страхе:

— Эрумий, лес горит — эдак сгорю и я!

Эрумий страшно разорался, и ветер сразу подул в другую сторону, Фигософ быстро успокоился и снова предался прежним размышлениям, а Эрумий счел неразумным волновать Гвадария еще сильней по столь незначительным пустякам.

«Пусть они там все головы друг дружке поотрывают. Чем больше потерь — тем лучше,» — говорил себе Эрумий, когда к нему приносились гонцы со сводками. «Скоро и воевать будет некому. Так все и кончится само собой. Вот и заживем тогда прямо по Гвадарию: наступит, наконец, спокойствие, равновесие, невмешательство!» — говорил он гонцам.

Гонцы уносились обратно на бегущих скворчах, которые все-таки не были подобием остановившейся курицы, а были просто бегущими скворчами — порождением Альдебарана.

ЖИЗНЬ АЛЕНЬКИ В БАШНЕ, КОТОРАЯ КЛОНИТСЯ В СТОРОНУ РЕТЭЯ, И ПОСЛЕДУЮЩИЕ ЕГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Риотрон доставил Аленьку в башню, которая клонилась в сторону Ретэя — самой яркой альдебаранской звезды. Эта башня на самом деле была настоящим дворцом, который состоял из пяти отдельных башенок, объединенных у основания общим залом для торжественных церемоний. Каждая башенка сияла своим цветом, а именно: красно-желто-зелено-синим и фиолетовым.

В зеленой башенке обучали на карков тех прикатчиков, на ком остановила свой длинный загибающийся ноготь Рэта Берга. Первым учеником зеленой башенки в тот момент, о котором идет речь, стал разумный грибенок Гришка, выкраденный разведчиками Альдебарана с недавно рожденной планеты Трандайка, находящейся в области повышенной гравитации, однако уже под завязку заселенной грибами.

Родители Гришки — старые грибы — не выдали Ноленсу секреты грибных военных изобретений — бесшумной пушки, бесшумных мин и клейкого пистолета, который стрелял сверхконцентрированным грибным соком, за что без всяких разговоров были отданы на растоптание великанам-карибам. Зато молодой грибенок Гришка по своей наивности все разболтал, и Ноленс, как и обещал, сохранил ему жизнь и после согласования с Рэтой Бергой направил его учиться на карка в башню, которая клонится в сторону Рэтея.

Вторым учеником этой башни стал Аленька.

Во время учебы их закоммутировали друг с другом, то есть процесс обучения велся последовательно-параллельным способом: сначала учили либо Аленьку, либо Гришку, а потом их шунтировали — превращали в сообщающиеся сосуды, чтобы их знания могли переливаться из одного в другого, пока не установятся на одинаковом уровне. Такое обучение было ранее проверенно на других космических образцах, оно давало быстрый положительный эффект.

Ученики, несмотря на принципиальную непохожесть и разность в происхождении и во взглядах, сразу подружились, и обучение пошло полным ходом. Они легко затвердили наизусть основные законы Кваркеронии, после чего дали подписку Рэте Берге, что лучше штивы ничего на свете нет. Штива — вот их идеал! Однако, Гришка все еще стонал во сне:

— Стон, стон, стон, — стонал Гришка во сне, — бедная моя грибница… вырвали тебя из Трандайки с корнем космические пираты — чтоб вам никогда не знать летнего дождика и тепла!