Михаил Каришнев-Лубоцкий - Каникулы Уморушки (Волшебные каникулы - 2)

- Пушкину? - переспросила Уморушка и посмотрела на уплывающий из вида памятник. - Ну и зря!

- Почему? - удивилась Маришка.

- Из-за него все наши беды. Напридумывал про бесенят, а нам расхлебывать.

- Откуда Пушкин знал, что так получится? Знал бы - другую сказку сочинил. Да у него их много!

Так за разговорами докатили подружки до своей остановки.

- Переулок имени Куликовской битвы! - объявил в микрофон водитель троллейбуса. - Следующая остановка "Бульвар Ивана Калиты"!

- Слезаем, приехали, - скомандовала Маришка и первой выскользнула с задней площадки на тротуар.

- А теперь куда? - спросила Уморушка, пулей вылетев из тролейбуса вслед за подругой.

- На улицу имени Пересвета и Осляби, дом 6, в НИИЗЯ.

Они спросили у прохожих, где расположена нужная им улица, и вскоре уже стояли перед входом в НИИ.

- Вам кого? - спросила бдительная вахтерша возникших в вестибюле девочек.

- А мы сами не знаем, кого, - призналась Маришка. - Нам самого главного профессора по колдовству нужно.

- Тогда вам к Дрозофиллову, - объяснила отзывчивая вахтерша. - К нему теперь часто дети обращаются. Давеча вот один паренек приходил, ныне вы заявились.

- Слыхала?.. - шепнула Уморушка на ухо Маришке. - Наверное, Костя тут уже побывал.

- Торопиться нужно! - заволновалась Маришка. - Вдруг его просьбу исполнят, тогда что?

И она обратилась к словоохотливой вахтерше:

- Точно-точно, тетенька, нам к профессору Дрозофиллову! Где его кабинет, скажите, пожалуйста?

Вахтерша объяснила и так же, как Костю, предупредила посетительниц:

- Смотрите только в первую комнату не входите. Там чудище-юдище трехглавое сидит.

- Хорошо, не войдем, - пообещала Маришка.

А Уморушка почему-то промолчала и только сильно сжала подружке руку.

Поднявшись на второй этаж, Маришка поспешила в лабораторию Еремея Птоломеича, а Уморушка вдруг решила задержаться на лестнице.

- Ты иди, иди, - сказала она подруге, нагибаясь и поправляя сползший на левой ноге носок. - Я тебя догоню.

- Не вздумай в первую комнату заходить! - строго наказала Маришка. - Мы слово дали!

- Я слово дала? - удивилась Уморушка. - Что-то не помню.

- Я дала, за обеих!

- Наверное, здорово за язык тянули, если ты так расщедрилась... Ладно, не буду я туда входить, загляну только.

- И заглядывать нельзя.

- Можно. Заглядывать тетенька не запрещала.

- Ну, Уморушка, смотри! Опять в историю вляпаемся!

Уморушка обиженно шмыгнула носом, поправила носок на правой ноге и, не реагируя на упрек Маришки, подошла к двери первого кабинета.

- В щелочку посмотри - и дальше пойдем! - слегка уступила Маришка. Ей тоже было интересно посмотреть на таинственное чудо-юдо, хотя чувство долга и гнало ее к Дрозофиллову.

Уморушка послушно приложилась к замочной скважине сначала левым глазом, потом правым.

- В щелочку только табурет видно, а на нем ведро. А чудище в дырочку не влезает.

Сказав это, Уморушка взялась за ручку и потянула дверь на себя. Рассеянный Анчуткян, отвлеченный беседой с Костей и Еремеем Птоломеичем, забыл запереть дверь на ключ, и она открылась.

- Горынушка! - вскрикнула Уморушка через миг и ринулась, позабыв обо всех обещаниях, внутрь кабинета. Там, занимая добрую половину помещения, дремал прикованный за ногу к стене Змей Горыныч. Горыныч уснул, даже не притронувшись к пище.

- Как же он здесь очутился? - спросила Маришка подругу, хотя та и сама этого не знала. - Кто его на цепь посадил?

- Сейчас узнаем! Сейчас нам Горынушка пожалится! - заявила Уморушка, подходя к средней - главной - голове старого приятеля. - Горынушка-а!.. Вставай, миленька-ай! - прокричала она в левое ухо средней головы.

Горыныч слегка махнул хвостом, и со стены упали два плаката и кусок штукатурки.

- Проснись, любезна-ай!.. - прокричала Уморушка в правое ухо любителя сновидений.

Горыныч отмахнулся хвостом и от вторичного приглашения пробудиться. Со стены снова рухнула штукатурка, и еще три плаката свалились на пол.

- Во недотепа попался! - возмутилась Уморушка не на шутку. - Удрал из Муромской Чащи, маханул аж в саму Москву, стал чьей-то добычей и - спит себе! Посапывает во все шесть ноздрей! А ну, вставай, соня-засоня!

Но и на третий раз Змей Горыныч не пожелал подниматься, а только постучал по полу хвостом, осыпая со стен последнюю штукатурку.

- Придется хором кричать, - предложила Маришка. - Поодиночке нам его не добудиться.

- Давай хором, - согласилась Уморушка, - Давно я хором не кричала.

И подружки что было сил крикнули:

- Го-ры-ныч!! Вста-вай!.. Го-ры-ныч! Вста-вай!..

Правый глаз левой головы Змея Горыныча лениво приоткрылся и посмотрел на источник шума.

- Батюшки: никак Уморушка!

- И Маришка! - показала Уморушка на подругу. - Не признал, что ли, Змеюшка?

- Со сна не угадал сразу... - виновато вымолвил Змей Горыныч. - Теперь вижу.

Он снял с табурета ведро с едой, смахнул крылом крошки, подвинул еще один табурет и пригласил девочек присесть.

- Как вы сюда ко мне залетели? - спросил он после того, как подружки разместилась на табуретках. - Признаться, не ожидал...

- Мы-то поездом залетели, а вот ты, Змеюшка, почему здесь на цепи сидишь? - Уморушка посмотрела на цепь и вздохнула: - Я бы ее мигом в прах рассеяла, да чародейной силы пока лишена.

- Цепочку я и сам порву, когда время придет, - сказал Горыныч в ответ. - А за доброе слово - спасибо.

Маришке не терпелось узнать, каким образом Змей Горыныч оказался в Москве, да еще в НИИЗЯ, и она спросила:

- Горыныч, а Горыныч, а почему вы тут сидите? Уж не пожаловал ли снова Опилкин в Чащу с какими-нибудь лесорубами или охотниками?

- Да нет, - ответил Змей Горыныч, сладко потягиваясь и звеня цепью. Опилкин к нам теперь и глаз больше не кажет. Пошло ему ученье впрок!

И тут Горыныч вдруг вздохнул:

- От своих друзей я сбежал! Сам!

- Сам?! - удивилась Уморушка. - Почему?

- От шума отвык, от общества, - признался трехглавый отшельник. - А тут понаехала молодежь пещеру расчищать!.. Шум, гам, вой, пенье... Лешие, водяные - вся Чаща съехалась! Ну и не выдержал: взмахнул крыльями и улетел куда глаза глядят. Сел я где-то на полянку, вздремнул денек-другой. Просыпаюсь - а я уже тут... Профессора ходят

температуру пасти измеряют, анализ дыма проводят... Люди хорошие, не обижают. Вот и решил я пока здесь подремать, а как пещеру очистят, я тут же цепь пополам - и в Чащу!

- Не обижают, значит, профессора? - переспросила деловито Уморушка. Что ж, это хорошо. А то мы их... - Она вспомнила, что колдовать ей пока нельзя и, потупившись, смолкла.

- Не обижают, не обижают, - подтвердил Змей Горыныч. - На цыпочках передо мной все ходят, тишину соблюдают. А дыму для науки мне не жалко, пусть для опытов сколько хотят берут.

- А вы, уважаемый Горыныч, с профессором Дрозофилловым знакомы? спросила Маришка, вспомнив о том, зачем она с Уморушкой сюда пожаловала.