Ирина Карнаухова - Повесть о дружных

- Ну что вы там навыставляли!

- Куда еще я пойду!

Но на другой день все были настроены празднично. Утром в читальне слушали по радио приказ по армии и флоту. То и дело переводили глаза с приемника на карту, а около карты стояла Галина Владимировна и перекалывала красные флажки. И флажки заалели в Чехословакии, в Венгрии, в Германии.

И чем больше становилось флажков в освобожденных странах, тем больше радовались люди, тем ярче, казалось, светило солнце.

Колхозники подходили к карте, огрубевшими от работы пальцами вымеряли,- много ли осталось до Берлина.

- Нет, немного, немного, товарищи,- говорила Галина Владимировна.

Можно ли было после этого отказаться, когда Марья Дмитриевна пригласила:

- Школа просит вас посетить выставку в честь Красной Армии, устроенную четвертым классом под руководством Елены Павловны.

Конечно, конечно, все пойдут.

И колхозники пошли в школу.

У дверей каждого класса, подтянутые, серьезные, стояли навытяжку мальчики в красных галстуках, приветствуя гостей пионерским салютом.

В классах колхозников встречали девочки, водили по выставке, объясняли. Взрослые входили, посмеиваясь, снисходительно улыбаясь, а потом переставали смеяться.

Тут действительно было на что посмотреть.

В первом классе была представлена наша Родина. Висели на стенах картинки из жизни разных народов СССР. Стояли на столах макеты тундры, тайги, степной полосы, юга.

Неслись по белому полю, мимо крохотных кожаных чумов, нарты, запряженные оленями. Пальмы раскачивали бумажные листья. Белые украинские хатки лепились вокруг светлого пруда, сделанного из обломка зеркала.

А во втором классе ребята рассказывали о Красной Армии и партизанах. Зенитки поднимали вверх деревянные дула. Дзот из еловых веток, засыпанный песком, грозно смотрел своими амбразурами. Собаки везли в спасательной лодочке раненого бойца. Радист устанавливал походную рацию. По еловым лесам пробирались партизаны.

В третьем классе, гордые и счастливые, хозяйничали девочки.

Тут была выставка подарков, которые ребята посылали на фронт. Аккуратно подрубленные платочки, собственноручно связанные варежки, шарфы, носки и великое множество кисетов. На этих скромных мешочках, вышитых девичьими руками, расцветали невиданные цветы, летали птицы, виднелись ласковые слова: "Дорогому бойцу от Нюры", "Привет герою", "Кури на здоровье"... Родители хвалили, удивлялись и даже стали немножко хвастать.

- Ты погляди-ка, Ивановна, это моя делала. Ах, шут ее возьми, я и не знала, что она такая мастерица!

- Да, хорошо. А мои-то, видела,- во втором классе какую крепость сделал?

- А я-то свою всё жучила-жучила: "Что ты всё в школе после уроков болтаешься?" А она, оказывается, вот что!..

Давно уже ребята не видели таких ласковых взглядов, дружелюбных шлепков. Давно уже отцовская рука, занятая работой, не опускалась товарищески на ребячьи плечи.

А в последнем классе замирали все разговоры: тут на стене, украшенная еловыми ветвями, висела Алешина картина.

Девушка Зоя стояла у виселицы белая, как сугробы у ее босых ног, легкая, как березка за ее плечом. И нежные подснежники вырастали из сугробов, лаская ее ступни, а темные враги отступали угрюмо под строгим и смелым ее взглядом.

Женщины всхлипывали, глядя на картину, и, не стесняясь, вытирали слезы.

А колхозный кузнец, богатырь Василий Никанорович, обнял внука за плечи и, прижав к себе, сказал ему задумчиво:

- Вот ты у меня какой вырос, Алешенька. Молодец! Теперь верю. Дело у тебя в руках!

Долго народ не расходился из школы. Расселись в коридоре и говорили-говорили о близкой победе, о чужих странах, по которым шагают сыновья и мужья, о будущей близкой мирной жизни.

А ребята чувствовали себя героями дня.

Леночкины горести и заботы

Таня смотрит на Леночку, склонившуюся над столом, и думает:

"Нет, не могла бы я быть учительницей, никак не могла бы!"

Раньше Таня думала, что учительницей быть так просто: придешь в класс, расскажешь урок, дашь задачку или диктовку да на дом уроки - и всё тут. Да еще, кому хочешь, можешь поставить двойку, кому хочешь - пятерку.

"Вот я бы Маньке каждый день ставила одну двойку. Для воспитания. Пусть не задается. А Алеше всё пятерки да пятерки,- у него ведь нога болит".

Вот так думала Таня раньше, а теперь только головой покачивает.

"Нет, нет, это трудно быть учительницей. Очень трудно и хлопотно. Леночка всё что-то нервничает, огорчается, обо всех думает, за всех беспокоится..."

"Вот у Вали Веселовой двойка по арифметике, так Леночка остается с ней после уроков и объясняет. Домой приходит, лица на ней нет, устала..."

- Ну и брось ты ее, Леночка! Ну и пусть двойка, тебе-то какое дело!

- Что ты, Чижик! - ужасается Лена.- Какие ты глупости говоришь! Если рабочий на заводе сделает брак, ему есть до этого дело или нет?

- Ну, конечно, он же должен делать хорошо!

- И я должна делать хорошо. Если бы Валя была просто лентяйка, мы бы всем классом заставили ее подтянуться. А она старается, только, ей трудно. Вот я и должна ей помочь, иначе на моем производстве будет брак.

А Манька?! Ну ходила бы растрепухой! Так нет, Леночка с начала года нарочно раньше в школу приходила, заставляла Маньку перечесаться, посылала к Власьевне, чтобы пуговицу пришила или дырку заштопала... И так изо дня в день, из месяца в месяц... Правда, Манька теперь на себя не похожа стала аккуратная... И руки всегда с утра чистые... Леночка с ней иногда и песни разучивает.

А вчера Леночка затянула урок. Звонок прозвонил, а она продолжала объяснять задачу. Ну и что! Никто из ребят вовсе на нее и не сердился. Подумаешь, десять минут!

А Леночка прямо с урока побежала к Марье Дмитриевне и говорит, и Таня слышит, что голос у Леночки дрожит:

- Марья Дмитриевна, что делать? Вчера у меня минуты на три материала не хватило, а сегодня на целых десять минут затянула урок.

- Не волнуйтесь, Елена Павловна,- говорит Марья Дмитриевна,во-первых, нужно, когда вы готовитесь к урокам, точно рассчитать свое время. А потом у вас появится чувство времени. Поначалу всем нам было трудно. Не вам первой. А пока что возьмите мои часы.

Другие люди придут со службы - или книжки читают, или чулки штопают, или в гости пойдут, а Леночка пообедает - и сразу за стол. Каждый день тетрадки проверяет. И по русскому, и по арифметике. Потом к урокам готовится. А то еще к ученикам на дом ходит.

Встает Леночка рано-рано, моется-чистится, моется-чистится, каждый день платьице отглаживает.

- Что ты, Леночка, какая стала франтиха!

- Да не франтиха я, Чижик, но ведь я требую от ребят, чтобы приходили в класс чистыми и аккуратными,- значит, я сама должна быть безупречна.

- Трудно быть учительницей,- вздыхает Таня.- Я вот не сумею быть этой... как ты говоришь?.. Беза...