Лев Кассиль - Ход белой королевы

Она посмотрела вверх через плечо назад, а волосатый чертежник осторожно раскрыл над ее головой страницу спортивного журнала, на которой был изображен в разных видах заслуженный мастер спорта Степан Чудинов, чемпион Советского Союза по лыжам за 1939 год.

- Степан Михайлович! А тренировать вы нас теперь станете? - Маша весело и заискивающе заглянула снизу в глаза начальнику.- Уж не будете ругаться?

Чудинов неловко хмыкнул и отвернулся.

- И какой вы хороший, смелый, что Наташу Скуратову спасли с Сережкой и даже сперва никому не открылись. Все на парикмахера подумали.

Чудинов резко обернулся и открыл рот, чтобы что-то сказать, но все заговорили разом, не давая ему возразить.

- Да, да, бросьте, хитрый какой! Опять таится! А нам из редакции звонили. Шарф обнаружили ваш с меткой. Все буквы ваши на месте.

- Да какой шарф? Никаких шарфов давно не ношу!- твердил обескураженный Чудинов.- И вообще, с чего вы взяли? Ну, насчет тридцать девятого года я не спорю. Было такое дело. А уж это оставьте, пожалуйста!

- Довольно скрытничать! - кричали ему все.- Всё знаем, теперь уж поздно прятаться. Сейчас Ремизкин придет из редакции. В газете ваш портрет будет.

- Портрет? Этого еще только не хватало! Да что вы, товарищи! С ума вы сошли, что ли? - взмолился Чудинов.- Ну, хватит, за работу, живо! Я сейчас дам новые расчеты...

Он уже повернулся, чтобы выйти в соседний кабинет, но в дверях наткнулся на Ремизкина. Тот надвигался на Чудинова, не сводя с инженера глаз и объектив фотоаппарата.

- Вы это, дорогой товарищ, что так нацеливаетесь?

- Товарищ Чудинов,- взволнованно, но настойчиво объявил Ремизкин,- сейчас уже бесполезно отрицать. Вот вещественное доказательство - шарф с вашей меткой, видите? "С. Чудинов".- Он потряс над головой шарфом.

- Положим, я этого тут не вижу,- сказал Чудинов, но с явным смятением посмотрел на шарф.

- А вы взгляните мысленно! Вот, если тут продолжить, как раз и получится, что С. Чудинов.

- Странно,- растерянно проговорил Чудинов,- был у меня похожий шарф, но только я его еще в году эдак сорок шестом уронил с яхты на Ладоге и утопил нечаянно. А это просто случайное совпадение. Да вообще, с чего вы взяли? Чепуха какая!

- Да, как же,- набросился на него Ремизная.- Ведь все же буквы совпадают. Погодите, я вас только сниму.

- Послушайте, приятель,- уже совсем сердито сказал Чудинов.- Беседа закончена. Ясно?

- Так ведь буквы же! - не сдавался Ремизкин.

- Не приставайте, а то я вас на такую букву пошлю...- уже грубо сказал Чудинов, отвел рукой попавшегося ему на дороге волосатого чертежника и быстро вышел из комнаты.

Ремизкин устремился было за ним, но в это время позвонил телефон. Маша подошла:

- Из редакции? Кого? Тут Ремизкин. Донат, вернись, из редакции тебя.

Запыхавшийся Ремизкин кинулся к телефону, схватил трубку.

- Не дают оперативно работать! Ну, что такое? Как? Кто? Тот, кто спас? Сам пришел?..

Все смотрели на него в полном смятении.

А в это время в редакции "Зимогорского рабочего" перед Хворобеем сидел, развалясь, небритый, запухший детина в стеганом ватнике.

- Погодите, Ремизкин,- говорил в телефон редактор,- погодите у телефона.Он повернулся к собеседнику: - Так вы утверждаете, что вы именно обнаружили заблудившихся?

Тот откашлялся и, немного поерзав, расположился удобнее в кресле.

- Вполне свободная вещь, спросите милицию. Обнаружили меня в той же местности, как я был не в себе, чересчур окоченевши. Конечно, я вам все это в точности объяснить не берусь, как я, будучи, говорю, сильно окоченевши, и, конечно, как шел заступать в аэропорт, то принял немного... К тому же учтите, я по состоянию здоровья зарегистрирован как лунатик, могу вам справку из амбулатории. Вот сон вижу, что сплю вроде... А сам хожу и после не имею памяти, где ходил. Лунатизм. Вам это понятно? Это вы обратите внимание... Теперь, значит, дело как было...

- Понятно, понятно. Ремизкин! - закричал в трубку Хворобей.- Имейте терпение, сейчас я все выясню.

- Да что выяснять-то? - продолжал посетитель.- В газету объявление я не требую. Дайте справочку на руки, что не мог заступить вовремя по причине спасения погибающих. Печать приложите, и все. Мне лишние разговоры эти ни к чему. А то меня через все это с работы сымают, под прогул подводят. Я же разве виноват, что на меня напал лунатизм?

Ремизкин что-то верещал в трубку. Хворобей закивал головой:

- Сейчас спрошу.- Он перегнулся через стол, насколько позволил ему провод.- Быстро: шарф теряли? Теряли, спрашиваю?

- А как же,- не смутился посетитель,- свободная вещь. Как меня обнаружили, я хвать-похвать - нет на мне ничего, ни, конечно, денег, ни вот этого самого... шарфа...

Трубка опять заверещала, и редактор, поднося ее к самому рту, закричал:

- Да сейчас, сейчас! Не порите горячку! Выясню... Как, товарищ, ваша фамилия?

- Фамилие мое будет Сычугин. Так запомните или написать вам?

- Фамилия Сычугин! - закричал редактор в телефон.

И услышал, как Ремизкин там, у другого конца провода, охнул:

- Как Сычу... Граждане, отставить! Еще один спаситель нашелся! Буква в букву...

ГЛАВА 9

По следам неизвестного героя

Ищут пожарные,

Ищет милиция,

Ищут фотографы

В нашей столице...

С.Маршак

Тщетно бедный Ремизкин пытался разобраться во всей этой путанице с буквами. Появление Сычугина совсем сбило его с толку. Вот, кажется, и буквы все сошлись, а сомнительно было, чтоб этот лунатический выпивоха спас Наташу и Сергунка. Чудинов же и слышать не желал обо всей этой истории. Сунувшегося было еще раз к нему Ре-мизкина он довольно уже бесцеремонно выставил за дверь бюро и просил больше с этими глупостями к нему не являться. Бедный Ремизкин, которого разбирало не только любопытство, но еще мучило то, что он не оправдал доверия редактора, поймал меня и просил, как более опытного, старшего товарища, посоветовать, что делать, как быть.

- Ведь это же, конечно, Чудинов? - говорил Ремизкин, просительно смотря на меня.- Ну, вы ему друг, скажите, чтобы признался. Если не хочет, мы портрета давать не будем. Можно даже без фамилии. Напишем только одну букву: "инженер Ч." Ну что ему, жалко? Всего только одна буква, не все и догадаются.

Но как я мог помочь Ремизкину? Я слишком хорошо знал характер Степана и на этот раз вполне понимал его. Хотя я в душе и был доволен, что случай свел Степана с Наташей, и готов был про себя благословлять пургу, пронесшуюся над Зимогорском, я понимал все же, как злят Чудинова все эти разговоры о шарфе, буквах и прочих неотвратимо сходившихся мелочах. Да, все улики, как говорится, были налицо. Но не такой человек был мой Степан, чтобы его могли легко припереть к стенке, если он этого сам решительно не хотел.

Ремизкин рассказал мне, что он пытался расспросить о подробностях Наташу, но девушка заявила, что ей трудно восстановить в памяти детали этого недоброго вечера. У нее все словно снегом замело в сознании. Ей, видно, были тоже неприятны расспросы Ремизкина. Они напоминали самолюбивой девушке о том, что она фактически потерпела еще одно поражение на лыжне, хотя это была не гонка, а поиски заблудившегося. Все же она показала себя не с лучшей стороны, эта бывшая Хозяйка снежной горы. Куда уж там! И лыжу сломала, и справиться сама потом не смогла. Спасибо, нашелся какой-то добрый человек, что выволок ее из беды, спас от погибели. И, видно, деликатный, чуткий человек. Спас и скрылся в темноте. Не лезет с напоминаниями, не ждет, чтобы спасибо сказали. А другой бы явился да начал красоваться... Честно-то говоря, Наташу тоже разбирало любопытство. Ей очень хотелось узнать, кто же был тот таинственный спаситель, который разыскал ее в такой лютой пурге, донес на себе Сергунка, согрел ее своим шарфом. Но не такой был у Наташи Скуратовой характер, чтобы она со своей стороны стала помогать розыскам неведомого спасителя. Не хочет открываться - и не надо.