Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес

— А это еще как? — спросила Алиса.

— Ну, сам я не могу тебе показать, — сказал Якобы Черепаха, — мне гибкости недостает. А Грифон этому не учился.

— Времени не было, — ответил Грифон. — Я получал классическое образование. Мой учитель был старый рак-отшельник, да, настоящий отшельник.

— Я никогда не был на его занятиях, — сказал со вздохом Якобы Черепаха, — говорят, он учил латуни и жреческому.

— Точно, точно, — вздохнул в свою очередь Грифон, и оба существа закрыли лапами лица.

— А сколько часов в день у вас были уроки? — спросила Алиса, спеша сменить тему.

— В первый день — десять часов, — ответил Якобы Черепаха, — на следующий — девять, и так далее.

— Какое странное расписание! — воскликнула Алиса.

— Поэтому их и зовут уроками, — пояснил Грифон, — потому что с каждым днем на них все меньше времени урывают.

Эта идея была совершенно новой для Алисы, и она немного подумала, прежде чем задать следующий вопрос:

— Тогда на одиннадцатый день у вас должен был быть выходной?

— Конечно, он и был, — ответил Якобы Черепаха.

— А что же у вас получалось на двенадцатый день? — не терпелось узнать Алисе.

— Хватит об уроках, — решительно перебил Грифон, — расскажи ей теперь о наших играх.

Якобы Черепаха тяжело вздохнул и вытер ластой глаза. Он взглянул на Алису и попытался заговорить, но минуту или две рыдания душили его. «Словно ему кость в горло попала», — сказал Грифон и принялся трясти его и хлопать по спине. В конце концов голос вернулся к Якобы Черепахе, и, со слезами, стекавшими по щекам, он продолжил рассказ:

— Ты, может быть, не жила достаточно долго на дне морском («Не жила», — сказала Алиса), и тебя, возможно, ни разу не представляли Омару (Алиса начала было: «Однажды я пробовала…» — но поспешно прикусила язык и сказала: «Нет, никогда») — так что ты и понятия не имеешь, какая восхитительная вещь Омаровая Кадриль!

— И впрямь, — призналась Алиса. — А что это за танец?

— Ну, — сказал Грифон, — первым делом все выстраиваются в линию вдоль берега…

— В две линии! — крикнул Якобы Черепаха. — Тюлени, морские черепахи, лососи и так далее; затем, когда с дороги уберут всех медуз…

— Это обычно занимает некоторое время, — перебил Грифон.

— Делаете два шага вперед…

— Все — с омарами в качестве партнеров! — крикнул Грифон.

— Разумеется, — согласился Якобы Черепаха, — два шага вперед, поворачиватесь к партнерам…

— Меняетесь омарами и отходите назад в том же порядке, — закончил Грифон.

— Затем, стало быть, — продолжал Якобы Черепаха, — бросаете…

— Омаров! — завопил Грифон, подпрыгивая в воздух.

— Как можно дальше в море…

— Плывете за ними! — крикнул Грифон.

— Делаете в воде кувырок! — закричал Якобы Черепаха, дико прыгая вокруг.

— Снова меняете омаров! — заорал во весь голос Грифон.

— Возвращаетесь на сушу, и — это конец первой фигуры, — сказал Якобы Черепаха, неожиданно понизив голос, и два создания, которые только что скакали вокруг, как безумные, снова тихо и печально уселись на песок, глядя на Алису.

— Наверное, это очень милый танец, — робко сказала Алиса.

— Хочешь малость посмотреть на него? — спросил Якобы Черепаха.

— Конечно, очень, — ответила Алиса.

— Давай, попробуем первую фигуру! — обратился Якобы Черепаха к Грифону. — Мы ведь сможем сделать это и без омаров. Кто будет петь?

— Давай ты, — сказал Грифон, — я забыл слова.

И они принялись величаво танцевать вокруг Алисы, постоянно наступая ей на ноги, когда оказывались слишком близко, и размахивая в такт передними лапами, в то время как Якобы Черепаха тоскливо и протяжно пел: [32] Прототипом послужило короткое стихотворение Мэри Ховитт (mary Howitt, 1799–1888) «Паук и муха» «Приходите ко мне в гости! — мухе говорил паук, Я трудился над убранством, не покладая рук. Над лестницей плетеной гостиная моя, Немало интересного там покажу вам я.» «О, нет-нет! — муха молвила, — просить — напрасный труд, Ведь те, кто к вам отправятся, назад уж не придут.»

— Спасибо, очень интересно было посмотреть на этот танец, — сказала Алиса, которая была счастлива, что он, наконец, закончился, — и мне так понравилась эта удивительная песня про треску!

— Кстати, о треске, — сказал Якобы Черепаха, — она… ты ведь ее, конечно, видела?

— Да, — ответила Алиса, — она часто бывала у нас на обе… — она прикусила язычок.

— Не знаю, где эта ОбА, — сказал Якобы Черепаха, — но раз ты встречалась с ней так часто, то, конечно, знаешь, как она выглядит.

— Наверное, да, — задумчиво ответила Алиса. — С хвостом во рту и вся в сухарях.

— Насчет сухарей ты ошибаешься, — сказал Якобы Черепаха. — в море их бы сразу смыло. Но хвост у нее действительно во рту, по причине… — тут Якобы Черепаха зевнул и закрыл глаза. — Объясни ей причину и все такое, — велел он Грифону.

— Причина в том, — сказал Грифон, — что она очень любит танцевать с омарами. Так что ее бросают с ними в море. Так что ей приходится далеко лететь. Так что она от страха закусывает хвост. Так, что потом не может его вытащить. Вот и все.

— Спасибо, — сказала Алиса, — это очень интересно. Я прежде не знала столько всего о треске.

— Я могу рассказать тебе и больше, если хочешь, — сказал Грифон. — Знаешь, почему ее называют треской?

— Никогда об этом не думала, — призналась Алиса. — Почему?

— Треску от нее много, — важно ответил Грифон.

Алису это озадачило.

— Много треску? — удивленно переспросила она.

— Ну да. Ты что, никогда не слышала, как трещит огонь в камине?

— Ну, в общем, слышала, — Алиса на всякий случай немного подумала, прежде чем задать следующий вопрос: — А что, разве в море тоже есть камины?

— Разумеется, есть. Недаром говорят: «топить в море», — низким голосом пояснил Грифон. — Вот, теперь ты знаешь.