Юрий Коротков - Мадемуазель Виктория

Над Замалеком выше всех минаретов -- клетчатая башня Насера. Много сейчас забот у президента. Сидит и думает, как выиграть войну. Но о Вике он и в такое время не забыл: приказал вывезти русский лагерь по секретной военной дороге...

Внизу, у бетонного козырька отеля, тормозит белая машина. Вика узнает стриженый Лешкин затылок. Следом за Лешкой выходит папа и дядя Феликс.

-- Мам, папа приехал!

-- Дождались-таки, -- вздыхает мама и откладывает ненужное вязание.

Папа с порога улыбается Вике:

-- Цела и невредима? А мама тут о тебе все глаза проплакала.

Лешка выглядывает из-за дяди Феликса. Он загорел в своем Вади-Габгабе, и оспины прошли.

Взрослые устало рассаживаются на кухне. Мама потрошит узлы с продуктами, хлопочет над плитой.

-- Что в мире творится?

-- Сегодня ночью самолетом отправляют детей дошкольного возраста. А за нами идет "Иван Франко". Он шел на Кубу, с полпути вернули, послали за нами.

Папа сажает Вику на колено.

-- Вот так, Заяц. Иначе и быть не могло. Где бы ты ни была, в каком уголке земного шара, -- о тебе помнят, про тебя не забудут... Только раздался первый выстрел на границе, а на Родине уже думали о тебе, уже наши летчики готовы были лететь за три моря, в воюющую страну, чтобы забрать тебя домой.

-- Пап, а президент Насер победит? Папа усмехается и трет руками лицо. У него черные круги под глазами, а на щеках -- щетина. Наверное, папа не спал всю ночь.

-- Война уже проиграна, Заяц, по всем статьям. Только проиграл войну не президент Насер, а продажное офицерье. А разные типы, вроде нашего бывшего соседа, очень рады поражению. Им наплевать на свою страну. Они обвиняют президента. Как это у нас говорят -- всех собак на него вешают...

Папа подходит к карте. Вика и Лешка тотчас подтаскивают стулья с двух сторон. Вика опирается об Атлантику, Лешка -- об Индийский океан.

-- Захвачен Синайский полуостров, -- папа закрывает ладонью треугольник Синая. -- Не сегодня завтра израильтяне выйдут к Суэцкому каналу. Разрушена Исмаилия. Канал закрыт... Египтяне очень тяжело переживают поражение. Никогда за все пять тысяч лет Египет не проигрывал так страшно.

-- А чему же радовался Мухаммед?

-- В сорок восьмом году Израиль захватил землю арабского народа Палестины. И люди, ничего не смыслящие в политике, решили, что Насер шапками закидает Израиль и вернет арабам их земли...

Вика смотрит на карту. Как же смог такой маленький Израиль победить такой большой Египет? Разрушена Исмаилия. Канал закрыт...

Исмаилия -- уютный, чистый городок, голубой лабиринт озера Тимсах, невысокие белые домики, по самую крышу утонувшие в зелени.

А как представить себе Суэцкий канал без кораблей? Канал -- синяя полоска в серо-желтом песке. Вода почти вровень с берегами, неподвижная, как стекло. Издалека кажется, что корабли идут прямо по песку.

Автобус со школьниками ехал вдоль канала, обгоняя огромные корабли, и когда над песками появлялся красный флаг, ребята вместе со взрослыми высыпали из автобуса и кричали, размахивая руками. С корабля в ответ ревела сирена, и команда выстраивалась вдоль борта...

-- А я знаю-знаю, как Египет мог победить, -- говорит Лешка, когда папа отходит.

-- Тоже мне, маршал нашелся! Президент Насер не знал, а ты знаешь!

-- И Насер знал. -- Лешка обиженно моргает. -- Только ты ничего не поймешь, это не девчоночье дело. -- Он отворачивается, но не выдерживает и начинает взахлеб объяснять: -- Мне па- па все рассказал-рассказал. Значит, так... Все давно знали, что война будет, поэтому американцы и англичане своих в Грецию вывезли заранее. А разведчики разведали и донесли-донесли, что утром пятого июня Израиль начинает войну, и предложили ударить первыми. Это по-военному называется -- упреждающий удар. А президент Насер не захотел нападать первым, потому что тогда все сказали бы, что это он начал войну. Зато он приказал самолеты поднять в воздух. А генералы, вместо того чтобы воевать, ушли на бал. Пока они там плясали, все самолеты прямо на земле и разбомбили. Их теперь судить будут и расстреляют. Вот!.. Только ты ничего не поняла, потому что это не девчоночье дело. А я, когда вырасту, военным летчиком буду. Вот.

-- Что творится! -- разводит руками дядя Феликс. -- В Союзе их ровесники в "казаков-разбойников" играют и кукол нянчат. Дети как дети. А эти? "Президент Насер", "упреждающий удар"!.. Марш по кроватям, горе-политики!

Но спать не пришлось. Над самой головой поплыл тяжелый вой сирены.

"ЯСТРЕБЫ" НАД ГОРОДОМ СОЛНЦА

На лестнице гремят шаги, жители отеля спускаются вниз, в бетонный колодец внутреннего двора.

-- Пойдем на крышу, -- предлагает дядя Феликс. -- От прямого попадания ничего не спасет, а внизу еще и развалинами задавит.

Он прислушивается к далекому лаю зениток:

-- Наверное, аэродром бомбить будут.

Папа достает из чемодана военный бинокль в потертом футляре. По чердачной лестнице все поднимаются на плоскую крышу отеля.

За стеклянными трубками погасшей неоновой рекламы -- железный гриб сирены. Она ревет так оглушительно, что воздух волнами бьет в грудь.

Солнце падает в пустыню. Его выгоревший бледно-желтый шар наколот на верхушки пирамид. Тускло светится Нил. Клубится темная зелень садов Гезиры.

Далеко на восточном берегу поднялась над городом цитадель Саллах ад-Дина: тонкие резные минареты за могучими каменными бастионами. А отсюда цитадель кажется игрушечной, лежащей на вытянутой вперед ладони.

За цитаделью отвесно поднимаются лиловые в закатном свете скалы Мукаттам. Тут и там прошивают небо красно-желтые нити зенитных пулеметов.

Сирена умолкает, и во внезапной тишине слышен их частый стук и далекий гул самолетов.

-- Летят, -- говорит папа, не отрываясь от бинокля.

Над Гелиополисом посвечивают в последних лучах солнца три серебристые точки. Вокруг них тотчас собираются в густой сноп трассирующие нити, вспыхивают белые одуванчики зенитных снарядов.

-- "Скайхок", американский штурмовик, -- объявляет Лешка, подстроив бинокль. -- "Ястреб" по-ихнему... У "Фантомов" морда гадючья, книзу опущена, будто высматривает чего. А "Миражи" остроклювые.

Начитался американских военных журналов.

Вика забинтованными руками берет тяжелый бинокль, шарит по небу. В восьмерку окуляров вплывает короткий горбатый самолет. Оказывается, он серебристый только снизу, а кабина и крылья сверху в желтых, коричневых и зеленых разводах. За кабиной -- шестиконечная синяя звезда. Вика видит даже белый шлем летчика за стеклом кабины.

Штурмовик припадает на крыло, показывая ту же звезду на нем, и разворачивается, снижаясь. Прямо к Вике обращено теперь лицо самолета, приплюснутое с боков, вытянутое кверху, с оттопыренными красными ушами-воздухозаборниками. В пустых глазах самолета отражается закатное солнце.