Владислав Крапивин - Семь фунтов брамсельного ветра (фрагмент)

Мы с минуту еще постояли над дерновым холмиком. Я сама не заметила, как положила руку на Лоськино плечо. И он этого, кажется, не заметил. Потом пошли мы к улице Машинистов. Лоська не спрашивал, далеко ли. Сперва шел молча, а потом стал рассказывать про Умку. Уже без слезинок в голосе, а словно о живом. Как Умка ждал его каждый день на лавочке, как деликатно, без жадности, принимал угощение:

остатки рыбных консервов, вареную картошку, селедочные головы и обрезки колбасы.

Как играл, будто котенок, сделанными из травы "мышками", как иногда (не часто, правда) просился на руки и клал голову на Лоськино плечо... А при прощании Умка вел себя спокойно, никогда не увязывался следом.

- А ты не думал взять его домой?

- Нет... Мне кажется, он не хотел. Он был вольный кот, гулял сам по себе, как в той сказке...

Я подивилась, что Лоська знает Киплинга. Не ведала еще тогда, какой он книгочей.

В подъезде Лоська оробел опять:

- А дома у тебя кто-нибудь есть?

- Никого нет. Шагай...

3

Я ввела его в ванную, велела "отдраивать себя как следует", но потом увидела в открытую дверь, как осторожно он трогает мокрыми пальцами перемазанные щеки и шагнула через порог.

- Ну-ка, радость моя...

Сдернула с грязнули майку, нагнула его над ванной, пустила тугую горячую струю, взяла мыло. Лоська не упирался, только один раз дурашливым шепотом сказал "спасите". Я вымыла ему голову, оттерла тощие плечи и спину. Отскребла суровой мочалкой грязь с локтей и коленей Подумала, что надо бы постирать его штаны и майку, но не решилась. Ладно, все же чище стал... Я сама вытерла его махровым полотенцем.

Фыркая толстыми губами, Лоська сказал:

- Женя, у тебя, наверно, есть брат...

- Есть.

- Ты его так же мочалишь?

- Его помочалишь! Ему семнадцать лет.

- У-у... Я думал, вроде меня.

- Обормотов "вроде тебя" мне приходилось мочалить в лагере. Подшефных из младшего отряда. Они тоже собирали на себя пыль, песок и глину. И чуть что бежали ко мне, потому что свою вожатую боялись...

- А я никогда не был в лагере...

- Тебе повезло... Ты как относишься к сосискам? Правда они в целлофановой шкуре.

Лоська скромно признался, что к сосискам в любой шкуре он относится хорошо. И вообще к любой еде. Особенно "когда толком не позавтракал и ни крошки не обедал".

После обеда он без всякой просьбы помог мне вымыть тарелки (видать, привычное дело) и сказал, что пойдет.

- Куда ты спешишь? Ключа-то нет, а до вечера далеко.

- Так. Погуляю...

"Уличное дитя все-таки..."

- Хочешь провожу тебя?

Лоська быстро вскинул "марсианские" глаза.

- Да. Хочу.

Мы опять побрели переулками - почти молча, с отдельными редкими словами. И оказались в начале Рябинового бульвара. Направо тянулись вдоль аллеи ряды торговцев-художников, а слева был неработающий фонтан и площадка со скамейками.

Мы присели на бетонный край бассейна.

- Женя, хочешь мороженого?

- У тебя что, деньги есть?

- У меня нет. Я думал, может, у тебя найдутся пять рублей...

"Тоже мне кавалер". Но я ничего не сказала, зашарила в джинсовом кармане.

Достала железный пятирублевик. Лоська, видно, прочитал мои мысли.

- Женя, это не насовсем. На три минуты. Ты только не ходи за мной, я сейчас... - И зашагал к скамейкам, на которых устроились разного вида дядьки. Независимо так пошел, прямо. Широкие штаны парусили на ветерке и все еще влажная голова блестела слипшимися сосульками.

Дядьки на скамейках были всякие - одни "вполне культурного вида", другие довольно "бомжеватые". Но почти перед каждым лежала доска с шахматами. Некоторые играли между собой, а другие сидели в одиночестве, будто ждали партнера.

Лоська встал рядом с таким одиночкой - молодым, в соломенной шляпе и очках, но каким-то несимпатичным, с толстым затылком (как у откормленного охранника).

Посмотрел на доску, сказал:

- Привет. Сыграем? - (Я слышала издалека).

- Гуляй, мальчик, - скучно отозвался "Охранник".

- А почему?

- Гуляй, я сказал.

- Боитесь, что ли?

- Ты не на детской площадке. Тут играют на интерес.

- Вот... - Лоська положил рядом с шахматной доской мою денежку. "Охранник"

сдвинул повыше шляпу, глянул внимательней:

- А не жалко?

- Для хорошей игры не жалко, - ровным голосом разъяснил Лоська. Кое-кто на него оглядывался (некоторые хмыкали).

Охранник сказал с зевком:

- Ну, садись, раз такой смелый.

- Вы свой-то "интерес" поставьте тоже, - напомнил Лоська.

- Все по закону... - Дядька положил рядом с Лоськиной свою монетку.

Они стали двигать фигуры. Мне хотелось подойти, но я чувствовала Лоську это смутит. Игра шла минут пять.

"Охранник" вдруг сказал:

- Ну и что?

- Что "что"? - вежливо переспросил Лоська.

- Подожди... как это у тебя получилось?

Лоська пожал плечами: получилось мол. Смотрите сами...

- Ладно... ладно-ладно. Тогда я так!

- Тогда будет мат в два хода.

- Как это?

- Так и так...

- Ну, тогда я...

- Нельзя. Шах же...

- Й-й... ёлки сухостойные... Это что же?

- Это всё, - вздохнул Лоська.

- Ну, ты и стервец...

- Разумеется. Спасибо за игру, - Лоська смахнул в ладонь обе денежки и погрузил их в складки штанов. Его и "охранника" уже обступили зрители.

- С кем-нибудь еще? - скромненько спросил Лоська.

- Да ну тебя, знаем... - отозвался кто-то.

Два игрока - один похожий на доцента, другой на дворника переглянулись.

"Доцент" спросил:

- Рискнем, коллега? Пять рублей не деньги.

- Давай. Только ты первый...

- Я могу сразу с двумя, - предложил Лоська, почесывая пяткой щиколотку.

- А вы, молодой человек, не переоценили свои возможности? - "Доценту" Лоська был явно симпатичен.

- Мне просто некогда, - отозвался "молодой человек" и подтянул штаны. Дядьки с двумя досками сели рядом, Лоська остался на ногах. Это было недалеко от меня, я не выдержала и подошла...

В шахматах я ничего не понимаю. Видела только, как "Доцент" и "Дворник"

задумывались перед каждым ходом, а Лоська моментально двигал фигуры то на одной, то на другой доске. Доцент сдался первым. Некультурно почесал макушку и положил на бок короля (словно даже с удовольствием). Его небритый компаньон держался еще минуты две. Потом бормотнул неразборчиво, сдвинул фигуры с доски. Лоська терпеливо подождал, когда они расплатятся. "Доцент" спросил:

- Коллега, какой у вас разряд?

- Никакого... Лоська оглянулся на меня, протянул пятирублевик. - Вот. Спасибо...

Ну что, идем?

Когда отошли, я спросила:

- Ты кто? Вундеркинд?

Лоська не удивился. Видимо, знал это слово. Но не знал, вундеркинд он или нет.

- Просто они все играют по правилам. По одним и тем же. А есть еще всякие другие способы. Это чувствовать надо.

Что-то похожее Илья говорил про компьютерные дела, когда пытался объяснить мне (правда без результата) свои теории.