Владислав Крапивин - Та сторона, где ветер

ГЕНКА: А какие он доставлял неприяности? Галина Николаевна вон как плакала, когда узнала, что погиб...

ШУРИК: Вот именно. Меня будто дёрнуло. Я говорю: "Однако у него было одно хорошее качество - он никогда не говорил подлостей про тех, кто умер"...

ГЕНКА (свиснув): Ну, ты даёшь! А она что?

ШУРИК: У неё даже бородавка побелела. Ну, передохнула и говорит: "Я б-буду, Черемховский, ставить вопрос на педсовете. Па-атрудитесь выйти!.." Вот и всё. Хотели за весь год "неуд" выдать, да классная заступилась.

ГЕНКА: Ты, Шурка, молодец. Лагерь, конечно, жалко, но всё равно.

ШУРИК: Ладно, проживу. Ты куда?

ГЕНКА: Да этого обормота навестить. Ильку. Наскакался под дождём и целых две недели с простудой лежит.

ШУРИК: Я знаю. А разве к нему уже можно?

Они вдвоём сидели у Илькиной кровати. Серьёзные и примолкшие, потому что только что рассказали всё, что знали про Яшку.

ИЛЬКА: А может, он всё-таки убежал в Африку?.. Ну, не в Африку, а куда-нибудь. Ведь не нашли же...

ШУРИК: Да нет Илька. Даже его мама уже так не думает.

Илька дотянулся до пера, которое было воткнуто в комочек пластилина, прилепленный к обоям.

ИЛЬКА: Это от фламинго... фламинго ведь в Африке живут, да?

ШУРИК: Вообще на Юге. И в Африке, конечно.

ИЛЬКА: Я бы его Яшке подарил, если бы...

И замолчал, положив перо на одеяло.

ГЕНКА (чтобы отвлечь Ильку от грусных мыслей): Ой, Илька, я совсем забыл сказать! Иван Сергеевич привет передавал! Я его вчера видел!

ИЛЬКА: А чего привет? Он позавчера сам прихолдил.

ГЕНКА: Это позавчера. А вчера он в Одессу улетел, к Владику.

ИЛЬКА (встревоженно): Зачем?

ГЕНКА: Ну как зачем? К Владьке. Первый раз, что ли?

ИЛЬКА: Он же должен был ехать в июле, когда Владика выпишут. Это ещё через месяц. Значит, что-то случилось?

ГЕНКА (заражаясь от Ильки тревогой): А что? Да ну тебя. Он же недавно писал, что операция прошла нормально.

ИЛЬКА: А если неожиданно... Что-нибудь опять?

ШУРИК: А может быть, его решили выписать раньше?

ИЛЬКА: Так не бывает, чтобы из больниц раньше выписывали. Спросите у мамы.

Недавно прошёл дождь, и перрон блестел. И поезд, вынырнувший из-под тучи, тоже блестел.

Илька торопился, и тянул Генку за руку.

ГЕНКА: Не скачи. Седьмой вагон как раз сюда подойдёт.

ИЛЬКА: А вдруг не подойдёт?

ГЕНКА: Сказал, не скачи.

Вагон подошёл точно. Проводница откинула подножку, стали спускатся пассажиры, и Генке с Илькой казалось, что они едва движутся.

Наконец Илька радостно завопил "ура", и оказалось, что он взлетает в крепких руках Ивана сергеевича.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ух ты вождь краснокожих!

Он имел ввиду Илькин самодельный головной убор из перьев, в центре которого красовалось перо фламинго.

А Генка растерянно оглядывался, не видя Владика.

Владик появился у него за спиной.

ВЛАДИК: Гена...

ГЕНКА (быстро обернувшись): Ой, это ты...

ВЛАДИК: Не ожидал? Я с той стороны прыгнул и под вагоном...

ПРОВОДНИЦА (с высоты площадки): Драть за такие дела надо!

ВЛАДИК (покосившись на проводницу): Вредная бабка. Всю дорогу ругалась, что я окна открывал.

И он вдруг запнулся, замолчал, уже серьёзнее глядя на Генку. И тот посмотрел на Владика. Непонятное смущение заставило их обоих опустить глаза. Ведь они знали друг друга только две недели, а потом расстались почти на год. И Владик даже невидел ещё Генку.

Он пересилил неловкость, глянул прямо, тряхнул головой.

ВЛАДИК: А я тебя сразу узнал. Я так и думал, что ты такой.

ГЕНКА: А я... не сразу узнал.

ВЛАДИК: Потому что я вырос, да?

ГЕНКА: Да вовсе ты не вырос! (Спохватившись): То есть не сильно... Просто раньше ты весь в тёмном был, а сейчас вон какой разноцветный.

Владик был в голубых шортиках и рубашке, сплошь расписанной яркими бабочками.

ИЛЬКА (подскочил к ребятам): Владик! Здравсвуй!

ВЛАДИК (ухватив Ильку за ладони): Здравствуй! Это Илька? Илька... Папа, ты говорил, что Илька маленький, а он, смотри, мне до уха.

Он поставил Ильку рядом, и они наклонили друг к другу головы.

ГЕНКА (удивлённый неожиданным открытием): А вы похожи. Правда похожи, если приглядется. Будто братья.

ИЛЬКА (неожиданно рассердившись): Ни капельки мы не похожи! Врёшь всё!

ГЕНКА (без обиды, снисходительно): Головку потрогай, козлик. Рожки не прорезались? (Владику): У него возраст такой: когда у козлят рога прорезаются, они становятся вредные и прыгучие.

Илька показал Генке язык.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Может быть, домой двинем? А, пираты?

Он обхватил всю компанию за плечи и повёл к выходу с перрона.

Они шагали по улице. Впереди Генка и Владик, сзади в нескольких шагах Иван Сергеевич и Илька.

ВЛАДИК: А твой "Кондор" сохранился?

ГЕНКА: Да что ты! Я же его Ильке отдал. Он его в том же месяце и разгрохал.

Они оглянулись на Ильку. Тот, словно в ответ на этот взгляд, разбежался и лихо перемахнул через большую лужу на асфальте.

ВЛАДИК: Я тоже так могу!

Тоже разбежался и прыгнул. Дальше на асфальте были наполовину смытые дождём "классы". Владик ловко, с разными фигурами, проскакал по клеткам. Генка снисходительно улыбнулся. Сам он постеснялся бы так прыгать на виду у прохожих.

Илька подскочил к Владику, тронул за рубашку.

ИЛЬКА: Это африканские бабочки?

ВЛАДИК: Почему африканские? Ну, может быть. А может быть, всякие... Главное, что разноцветные.

Илька кивнул и, увидев, что доганяет Генка, ушёл на несколько шагов вперёд.

ГЕНКА: Шикарная рубашка. Наверно, моряки из-за границы привезли?

ВЛАДИК: Да нет, это из магазина... Гена... Ты не думай, что я такой пёстрый, чтобы похвастаться...

ГЕНКА (слегка удивлённо): Да я не думаю.

ВЛАДИК: Понимаешь... я чёрный цвет сейчас просто ненавижу. Он как слепота.

ГЕНКА (смущенно): Я понимаю...

ВЛАДИК: Я сейчас уже немного привык. А сначала как сумашедший был. Всё смотрю, смотрю, просто понять немогу сколько на земле... всего. Ну, красок и вещей... Уставлюсь на какой-нибудь листик и прожилки разглядываю... Смешно, да?

ГЕНКА (тихо): Ну что ты, Владька... Чего смешного... Здорово, что всё удачно получилось.

ВЛАДИК: С левым глазом пока не очень. Но говорят, потом наладится...

Их догнал Иван Сергеевич.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Эй, народ! Почему это Илька загрустил, не знаете?

ГЕНКА: Ой, знаю! Он из дома без спроса рванул. Ему ещё не велят после болезни, а он сбежал, чтобы вас встречать, и теперь боится.

ИЛЬКА (уныло): Сам ты боишься.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Стойте, люди, так нельзя! Мы должны немедленно идти и сделать, чтобы громы и молнии не пали на эту невинную голову.

Илька радостно завертел "невинной" головой.

Веселой толпой они ввалились в Илькин дом. Тамара Васильевна обрадовалась.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Иван Сергеевич, Владик! Прямо с вокзала? Какие молодцы, что пришли. Проходите скорее! Так вот ты какой, Владик. Совсем большой...