Иван Соколов-Микитов - Голубые дни

Вместе с ботаниками-друзьями, занимавшимися ежедневно своей кропотливой работой, я нередко приходил на цветущий склон останца. Усевшись на камне, расписанном узором лишайников, я любовался оживающей природой полярной страны. От каменных обломков разрушенного временем останца исходило живительное тепло, накопленное солнцем, день и ночь сияющим над тундрою. Весь южный склон останца покрыт яркими цветами. На живописных каменных уступах, в извилинах трещин, наполненных перегноем, распускались разнообразные растения. Обилие света способствует их росту. Холодный ветер шевелит тончайшие лепестки. Отсюда, со склона высокого останца, прекрасный вид открывается на обширную гладь Таймырского озера, озаренную светом незаходящего солнца…

Сидя на камне, я разглядываю окружающие меня нежные цветы. Их тонкие стебли покрыты пухом, и кажется, от одного дыхания должны завянуть тончайшие лепестки. Однако необыкновенно выносливы эти нежнейшие с виду растения, переносящие жестокие морозы и злые, холодные ветры.

Так странно представить — где-то под самой Москвою уже расцветает сирень, а над берегами рек и ручьев в зеленых росистых кустарниках яростно заливаются соловьи. Здесь, в центральной части холодной страны, только начинается настоящая весна: на склонах холмов появились проталины, покрытые прошлогодней мертвой травою. Кое-где на припеке уже распустилась золотая сиверсия, а вокруг нашей зимовки по-прежнему возвышаются нанесенные за зиму высокие сугробы.

Но и здесь с каждым днем ощутительнее приближение полярной весны, так непохожей на подмосковную нашу. В холодном дыхании ветра, проносящегося над пробудившейся тундрой, мы не чувствуем знакомых запахов земли, неизъяснимыми чувствами наполнявших сердце охотника. По-прежнему холодом зимней пустыни дышит полярная тундра.

С приближением весны больше и больше над тундрою птиц. Давно прилетели, ютятся у самого дома веселые пуночки. На темных проталинах появились лапландские подорожники. Высматривая добычу, кружат над тундрой поморники, жалобно кличут, колыхаясь на крыльях, чайки. Куда ни поведешь глазом, красуясь брачным нарядом, с треском взлетают бесчисленные куропатки. В снежных просторах ожившей тундры радостно звенят голоса птиц.

Этих пролетающих над тундрою птиц некогда наблюдал я в теплом краю птичьих зимовок. С особенным радостным чувством встречаю знакомые косяки. Положив ружье на колени, внимательно наблюдаю, как оживает перед глазами, преображается, веселыми голосами наполняется чудесная холодная родина птиц!..

Как сурова, однако, как холодна эта далекая родина множества птиц, о которой охотнику долго мечталось! Но и в этой суровости неповторимую видим мы красоту. Жмурясь от нестерпимого света, стараюсь представить окружающие нас почти неведомые просторы, Вижу безлюдную пустыню, выступы каменных гор, сохранивших необычайные очертания. Странный вид имеют здесь горы, вершины которых ярко подчеркнуты ослепительною белизною снегов. Точно опаленные пожаром, возвышаются над тундрой остовы разрушенных скал. Многоцветный узор лишайников покрывает их выветренную поверхность. Сколько миллионов лет насчитывают эти темные утесы? Ветер свистит в их каменных вершинах. По дну живописнейших каньонов текут холодные реки, струятся прозрачные ручьи…

Для впечатлительного наблюдателя, любителя девственной природы все необычайным кажется в этой суровой по первому взгляду полярной стране. Необычайный вид имеют возвышающиеся над тундрой древние останцы — остатки размытых и выветрившихся горных хребтов. В очертаниях останцев глазу чудятся фантастические картины. Путешественнику видятся зубчатые стены, разрушенные башни, древние города. Странно чувствует себя путешественник, в полном одиночестве забравшийся на каменную вершину высокого останца. Таинственные горы рисуются перед ним над горизонтом. Призрачным светом озарены их снежные вершины. Пересеченная розоватыми и синими тенями, расстилается впереди снежная пустыня. Как бы подчеркивая окружающую тишину, отовсюду слышатся голоса птиц. В кристальной чистоте воздуха сказочно звучат эти далекие бесчисленные голоса.

Десятки тысяч лет назад здесь, у подножия каменных останцев, бродили косматые мамонты. Костями вымерших животных, тяжелыми бивнями мамонтов, известковыми створками древних моллюсков, кусками окаменелого дерева усеяны берега рек и озер…

Холодный ветер, сбивая с ног, свистит в вершине высокого останца, в беспорядочных россыпях и нагромождениях каменных выветрившихся обломков, покрытых разноцветным узором лишайников. Необычайно тонки эти живые узоры, рукою самой природы нанесенные на мертвой поверхности камней.

Дикие гуси кружат у основания останца. С каменной вершины я наблюдаю легкие тени птиц, скользящие по нетронутой пелене снегов. Пустынный, мертвый ландшафт подавляет. Чуткому путешественнику представляется далекое прошлое Земли. Миллионы лет проносились над этой холодной страною. И особенное, гордое чувство испытывает здесь впечатлительный путешественник, впервые увидевший далекую полярную страну, в которую хозяином вступил теперь человек!..

Мастика — анисовая водка.

Кулас — легкая плоскодонная лодка, удобная для охоты в камышах и на мелких местах. Управляется длинным легким кормовым веслом — чапом, выточенным из упругого дерева.

На территории Лапландского заповедника в большом количестве обитают олени, лоси, медведи, куницы, бобры и другие животные.

В конце девятнадцатого века за границею — особенно в Париже — были в большой моде так называемые касторовые шляпы из пуха бобра (по-латыни castor).

Гуриями поморы называют сложенные на особо приметных и возвышенных берегах груды камней, служащие опознавательными знаками для мореплавателей.

В описываемое время в полярных районах еще было много белых медведей, и охота на них тогда разрешалась. Ввиду уменьшения этих редкостных зверей охота на белых медведей теперь запрещена законом. Убивать медведей разрешается только при крайней необходимости, когда путешественники нуждаются в свежем мясе и корме для собак.

О такой замечательной находке сообщили участники экспедиции, вернувшиеся из центральных районов Таймырского полуострова. До сего времени подобные находки считались величайшей редкостью. Труп мамонта, чучело которого хранится в Зоологическом музее Академии наук, был найден еще в прошлом столетии на севере Сибири. Новая редкостная находка несомненно станет большим научным событием текущего столетия.