Владимир Пистоленко - Памятное лето Сережки Зотова

На другой день до обеда Сергей играл на старом месте, и опять все было спокойно. Его даже взяло сомнение: а что, если никто и не срывал пионов? Может, маме показалось? Он вышел из убежища, осмотрел знакомые кусты и снова увидел сломанные стебли… Нет, не показалось. Интересно, почему Володьки нет? И вчера не приходил, и сегодня тоже. Надо будет после обеда сбегать к Селедцовым.

Вдруг мирно похрапывавший Шарик приподнял голову и стал прислушиваться. Уши встали торчком, глаза беспокойно заметались из стороны в сторону. Затем пес сорвался с места и с громким лаем бросился в дальний угол огорода, к запасным воротам, выходившим на пустырь у берега реки.

Сергей припустил за ним. Он увидел на огороде четырех мальчишек, удиравших от Шарика, что-то закричал им, но мальчишки даже не оглянулись и выскользнули в полуоткрытые ворота. Трое из них были побольше и постарше, их Сергей не знал и никогда раньше не видел, а самого маленького узнал по красной тюбетейке. Такая была только у Селедцова.

Прибежав домой, Сергей торопливо рассказал матери о происшествии, но ни словом не обмолвился о Володе — а вдруг это не он? Лучше у самого спросить…

Селедцов не появлялся еще два дня. И когда на третий все же пришел, Сергей рассказал о случае с пионами, о набеге четырех мальчишек и спросил: вправду ли был с ними Володя?

Сначала Володя растерялся и начал отнекиваться, потом вдруг густо покраснел и, прыгая с ноги на ногу, тронулся домой. Сергей не ожидал такого оборота и, сам не зная зачем, припустил за ним; а Володя подумал, что Сергей гонится, чтобы толкнуть или ударить, схватил ком земли и запустил в преследователя. Сергей опешил от неожиданности, затем ответил ему тем же, да еще назвал вором… Само сорвалось с языка нехорошее слово.

Потом оказалось, что такие тюбетейки, как у Володи, недавно продавались в сельпо, их носили и другие мальчишки. Также стало известно и то, что у Володи болел живот и он несколько последних дней совсем не выходил из дому.

Сергей рассказал все отцу. Николай Михайлович сокрушенно покачал головой и посоветовал ему пойти извиниться перед Володей. Сергей охотно пошел, но извиняться ему не пришлось.

У Володи был брат Сашка, уже школьник. Узнав, из-за чего поссорились приятели, он обиделся за братишку и не велел водиться с Сергеем. Он даже пообещал при удобном случае поймать и отлупить Сергея, чтоб зря не обзывал честных людей. Но подходящего момента все не было. И вдруг Сашка увидел идущего к их воротам Сергея. Недолго думая Сашка пульнул в него комом земли и закричал:

— Эй ты, не ходи к нам больше, жадина!

Сергей остановился в нерешительном раздумье. А когда рядом упал и второй ком, он отбежал подальше и нараспев зачастил:

— Сашка — селедка, Володька — селедка! Сашка — селедка, Володька селедка!

Так они пока и не помирились.

У Сашки был футбольный мяч, правда, уже не новый, с заплатами, но зато настоящий, и когда Сашка появлялся с мячом на улице, его сразу же окружали мальчишки, любители поиграть в футбол.

Сашка считал себя капитаном команды — кого хотел, того и принимал в игру, и никто из ребят никогда не возражал ему. Володе и Сергею тоже нередко перепадало погонять мяч.

При виде футболистов Сергею и сейчас захотелось броситься к ним и хотя бы только один разок пнуть мяч.

— Я побегу, — попросился он у отца. — Может, ударю.

— Ну что ж, беги и догоняй нас.

А Сергею только этого и нужно. Он совсем забыл о своей ссоре с братьями Селедцовыми и во всю прыть помчался к футболистам.

Игра была в разгаре. Десятка полтора мальчишек, рьяно отнимая друг у друга мяч, пытались забить его в ворота, а вратарь — это был Сашка старался изо всех сил не пропустить его. Сергей подбежал к игрокам в тот момент, когда Сашка ловко поймал посланный кем-то мяч и сильным ударом вернул его на поле. Мяч полетел прямо к Сергею, и Сергей бросился, чтобы ударить, но тут перед ним появился Володя.

— А ну, не бей! — крикнул он. — Не твой футбол.

Сергей остановился.

Он немного постоял в сторонке и, когда отец с матерью подошли ближе, вернулся к ним.

— Что, не принимают? — спросил отец.

— А я и не хочу, — хмуро ответил Сергей.

— Вот и неправда, — возразил Николай Михайлович. — В футбол играть ты любишь, уж я-то знаю.

— Любит, любит, — подтвердила мать. — Когда Володя ходил к нам, они резиновый мячик всё по двору гоняли.

— Послушай, Сережка, это, между прочим, плохо, что тебя не принимают и ты все один. Человеку невозможно без людей. Одного, брат, и куры заклюют. Так что ты давай заводи товарищей. С Володей надо помириться. Обязательно!

— Мы с Шариком играем, — стараясь сдержать навернувшиеся слезы обиды, ответил Сергей.

— Шарик — собака. Человека не заменит.

Заметив, что мальчику и без того горько, Николай Михайлович переменил разговор:

— Ну, а мамке помогаешь? На огороде или еще что?

— Дел у него хватает, — пришла на выручку мать.

Она любовно пригладила вздыбившийся на макушке сына вихор.

— Он и пол в избе подметает, и цыплят караулит, чтоб коршун не похватал. Да мало ли что. На работу падкий.

— Вот за это, сын, молодец. Работа человеку радость приносит, похвалил отец и своей огромной ручищей ласково пригреб его к себе.

Мать глянула на них и не смогла скрыть довольной улыбки.

— Ты чего смеешься? — спросил отец.

— Больно похожи один на другого. Оба чернявые да голубоглазые. А лоб у каждого — ладонью не закроешь.

— Тут уж без обману, зотовская порода, — рассмеялся отец. Потом, вдруг вспомнив, сказал: — Да, мы ведь насчет сома не договорились. Дело в том, Сережка, что в омуте у обрыва никакого страшного сома нет. Водится рыба, как и в других местах на Самарке. Ну, возможно, встречается немного и покрупнее, потому что ей в глубине жить привольнее. А насчет сома сказка. Сказки, правда, бывают разные: есть интересные и полезные, а есть так себе, пустышки, скажем, чтоб запугать человека. Вот и про сома тоже. Выдумка.

— Значит, у обрыва можно купаться? — спросил Сергей.

— В том-то и дело, что нельзя, — возразил отец. — Только не из-за сома или другого какого там чудища. У обрыва большая глубина — это раз, а во-вторых, где-то снизу бьют сильные и холодные родники. Вода в омуте всегда такая студеная, что тело судорога схватывает. Ну, а если судорога скует руки или ноги — плохо дело. Трудно плыть. К тому же — водоворот. Чуть растерялся или из сил выбился — закружит тебя, и поминай как звали. Словом, опасное место. Потому-то и не велят там купаться. Понял?

— Понял, — серьезно ответил Сергей, внимательно слушавший рассказ отца.

— Так что мама права, у обрыва нужно вести себя очень осторожно. Близко к краю не подходить, может берег обрушиться. И тогда загремишь вниз. Прямо до самого дна.