Станислав Рассадин - В стране литературных героев

Холмс Короче говоря, они хотят, чтобы их, ни много ни мало, воскресили.

А.А.: Именно так.

Уотсон Признаться, как ни долго я живу в Стране Литературных Героев, я не перестаю удивляться ее парадоксам.

Холмс Это и прекрасно, Уотсон. Здесь всегда найдется дело для такого профессионала, как я.

А.А.: Именно поэтому мы и решили обратиться к вам, мистер Холмс.

Холмс Что ж, я польщен... Впрочем, к делу. Предлагаю не терять драгоценного времени и тотчас же отправиться на место происшествия.

А.А.: Боюсь, что это будет трудно осуществить. Дело в том, что каждый из жалобщиков был убит смехом при разных обстоятельствах. С Тартюфом это случилось во Франции в семнадцатом веке, с Ноздревым, Маниловым и Собакевичем - в России, почти два столетия спустя, с унтером Пришибеевым тоже в России, но еще на полвека позже...

Холмс Куда же в таком случае вы предлагаете мне отправиться?

А.А.: Мы с Геной знаем, где их можно всех найти! Мы там уже были и, если хотите, будем служить вам проводниками!

Холмс Тогда-в путь!

Уже знакомый нам шлагбаум и пограничный столб, разделяющий область Сатиры и область Юмора. Но столб этот уже не так прям, как в прошлый раз, он слегка покосился: видно, что кто-то уже покушался на его неприкосновенность. Со стороны Сатиры у шлагбаума все те же - Собакевич, Манилов, Ноздрев, унтер Пришибеев. Со стороны Юмора - Тартарен и Швейк. Судя по всему, тут уже довольно давно идет весьма оживленная перебранка. Лишь один Швейк невозмутимо стоит у пограничного столба, как часовой.

Собакевич Мошенники! Христопродавцы! Разбойники!

Ноздрев Порфирий! Павлушка! Бейте их, я вам говорю!

Швейк (рассудительно). Осмелюсь доложить, это вам так не пройдет. Тут вам не пивная, а государственная граница. Тут шуметь нельзя! Человек, который так себя ведет на границе, легко может угодить под военно-полевой суд...

Ноздрев Какая граница! Плевал я на границу! Тут все мое! Вот от этого стобла - все мое! И по ту сторону все, что за столбом, - тоже мое!

Пришибеев Народ! Не толпись! По какому полному праву собравшись? Зачем? Нешто в законе сказано, чтоб табуном ходить?

Ноздрев Порфирий! Павлушка! Сюда! Ко мне! Ломай пограничный столб! Выворачивай!

Тартарен Как вы смеете? Не будь я Тартарен, если я сейчас не прострелю фуражку этому нахалу!

Гена: Архип Архипыч! Мистер Холмс! Скорее! Сюда! Они тут сейчас все передерутся!

Холмс Да, для убитых они ведут себя довольно живо...

Пришибеев. Смиррна! На начальство-рравняйсь!

Швейк Осмелюсь доложить, это другое дело. Начальство надо уважать. Если даже оно прикажет: "Швейк! Съешь таракана!" - мое дело не рассуждать, а выполнять приказание, потому что начальству виднее. Господин обер-лейтенант Лукаш однажды приказал мне...

А.А.: Погодите, Швейк! Вместо того чтобы рассказывать нам про вашего обер-лейтенанта, лучше расскажите, что у вас тут происходит. Насколько я понимаю, вы сейчас согласились с унтером Пришибеевым?

Швейк Осмелюсь доложить, мне иначе нельзя. Я человек военный.

Манилов (восторженно). Вот! Вот! Я ждал этого мгновения! Мы будем жить душа в душу! Прочь все границы! Обнимемся же, братья!

А.А.: Не торопитесь, господин Манилов! Сейчас все выяснится. Мистер Холмс, я думаю, вы можете приступать к вашему расследованию.

Холмс Это не займет много времени. Идея господина Манилова относительно объятий меня вдохновила. Я думаю, мы можем на несколько минут убрать этот шлагбаум, не так ли?

А.А.: О, на несколько минут-разумеется.

Холмс Благодарю вас. Итак, проведем маленький эксперимент. Швейк!

Швейк Слушаюсь!

Холмс Обнимите Пришибеева и поцелуйте его.

Манилов Да, да! Обнимите его!

Швейк Осмелюсь доложить, это никак невозможно. Я рядовой, а господин Пришибеев унтер-офицер. Если каждый солдат будет обнимать унтер-офицера, армия потеряет свою боеспособность. Вот если бы вы приказали мне отмутузить его хорошенько, это другое дело. От этого я бы не отказался. Потому что, как вы знаете, я идиот и мне за это все равно ничего бы не было.

Холмс Благодарю вас, Швейк. Унтер-офицер Пришибеев!

Пришибеев Здесь!

Холмс Обнимите и поцелуйте Швейка.

Пришибеев Рад стараться, вашескородие!

Холмс Постойте!.. Вы действительно рады обнять Швейка? Он вам нравится?

Пришибеев Не могу знать!

Холмс И тем не менее вы готовы поцеловать его, если я вам прикажу?

Пришибеев Так точно!

Холмс Ну что же, с вами все ясно... Господин Ноздрев!

Ноздрев (направляется к Холмсу с открытыми объятиями). Ба, ба, ба! Кого я вижу!

Холмс (сухо). Меня. Но я хочу обратить ваше внимание вон на того господина.

Ноздрев На кого? На этого толстопузого труса?

Тартарен Я - трус? Как он смеет повторять такую гнусную ложь о лучшем в мире охотнике на львов?

Холмс Спокойно... Господин Ноздрев, обнимите Тартарена и поцелуйте его!

Ноздрев Обнять? За милую душу! Тартареша! (Хватает Тартарена.) Друг! Дай я влеплю тебе один безе!

Тартарен (барахтаясь в объятиях Ноздрева). Позвольте! Ведь вы только что оскорбили меня!

Ноздрев Ай-яй-яй, Тартарешка! Не ожидал! Право, не ожидал! Ведь тебе, право, стыдно! У тебя, ты же сам знаешь, нет лучшего друга, как я! Нет, уж дай мне запечатлеть безешку в белоснежную щеку твою!

Тартарен (растерянно). Ну... если вам так угодно...

Манилов Майский день! Именины сердца!

Гена: Ха-ха-ха! Ну и дает этот Ноздрев!

Холмс Благодарю вас, довольно! Довольно, говорят вам! Продолжаем следственный эксперимент. Господин Ноздрев! Следствию только что стало известно, что ваш лучший друг Тартарен - фальшивомонетчик. Известно ли вам это?

Ноздрев Мне? Да кто же может это знать лучше, как я? Разумеется, фальшивый монетчик! Бывало, продуешься в банчик, говоришь ему: напечатай-ка, брат Тартареша, ассигнаций с полсотенки! Изволь, говорит - и глазом не успеешь мигнуть, как напечатает!..

Тартарен (задохнувшись от возмущения). Клевета! Как вы смеете?..

Холмс Спокойно, повторяю я... Господин Ноздрев, Е но следствие также подозревает, что ваш друг Тартарен - шпион!

Ноздрев (уверенно). Шпио-он! Ясное дело - шпион! Да я это знал еще с тех пор, как мы с ним вместе учились в школе...

Тартарен Мы? Вместе? Что за чушь?

Ноздрев Мы его все называли фискалом! И однажды за это так его поизмяли, что ему потом приставили к одним только вискам сорок пиявок... то есть, что я говорю: сорок тысяч пиявок!

Гена: (хохочет). Ну и врет! Сорок тысяч!

Холмс Больше того: следствие предполагает, что Тартарен - не кто иной, как переодетый людоед и разбойник Бармалей!

Ноздрев Он! Он самый и есть! Людоед! Я это сразу понял! Он еще в школе этим занимался. Самого классного наставника зажарил и слопал, прямо с вицмундиром! Эдакая, право, ракалия!

Тартарен (слабо). Мне дурно! Воды!