Николай Внуков - Фотография Архимеда

— Отстань, — прошептал Андрей. — Здесь и решать-то нечего. Ответ сразу виден.

— Зажимаешь, да?

— Пошевели хоть раз мозгами, кретин!

— От кретина слышу! — прошипел обозленный Женька.

— Зачем же тогда спрашиваешь?

В этот момент Гришку Афонина озарило, и он решил, наконец, задачу.

И в ту же секунду кончился урок.

Андрей вышел на улицу Ленина и увидел Рагозину.

Она стояла у газетного киоска и разглядывала обложки подвешенных за уголки журналов.

На ней было все то же зеленое пальто, но вместо хозяйственной сумки она держала в руке туго набитый клеенчатый портфель. Волосы у нее были красиво зачесаны назад и схвачены невидимками.

Почему-то Андрею вдруг захотелось, чтобы она его заметила, узнала и улыбнулась.

Он подошел к киоску с другой стороны и тоже принялся глазеть на журналы, искоса поглядывая на Рагозину. Та медленно обходила киоск, приближаясь к нему.

— Ха! Шевалье д'Арманталь! — воскликнула она, увидев Андрея. — Какими судьбами? Откуда?

— Оттуда, откуда и ты, — сказал Андрей.

Сдвинув брови, Рагозина смотрела на него своими удивительными, вспыхивающими синими искорками глазами.

— Ты в какой школе учишься?

— В пятой, — пробормотал он, чувствуя, что краснеет.

Зачем она так смотрит? Там, на лестнице, она просто разговаривала, а тут...

— А я в третьей. Ты в восьмом?

— В восьмом, — сказал он, смущаясь все больше. Зачем только он подошел к этому киоску? Вдруг кто-нибудь их заметит?

— Я тоже в восьмом. Ты нашел человека, который сделал фотографию?

— Нет, — мотнул головой Андрей.

— Тебе очень нужно его найти?

— Очень.

— Зачем?

— Чтобы узнать, как сделан снимок.

— Это так важно?

— Да.

Она помолчала, похлопывая ладонью по портфелю.

— Послушай, ты можешь рассказать мне про эту фотографию?

Андрей растерянно оглянулся.

— Здесь? На улице?

— А ты только дома умеешь рассказывать?

— Нет... Просто это длинная история.

— Я очень люблю длинные истории, — обрадовалась Рагозина. — Знаешь что? Идем в сквер Победы. Если, конечно, ты не торопишься.

...Как случилось, что он доверился и выболтал все девчонке, с которой только что познакомился?

Может быть, потому, что у нее такие глаза — внимательные, большие и всегда чуточку любопытные?

Как смотрела она на него, когда он рассказывал об Эратосфене! Как, подняв брови и полуоткрыв рот, слушала о Красном Пятне Юпитера и о кольцах Сатурна!

А он, подхваченный какой-то странной волной, подхлестнутый ее вниманием, уже рассказывал о Зодиаке, о Море Опасностей и о мрачном Озере Смерти.

— Откуда ты столько знаешь? — спросила она восхищенно.

Он усмехнулся.

— Потому что я почти каждую ночь выхожу в космос...

Глаза у нее стали огромными.

— Куда выходишь? — спросила она шепотом.

Он вдруг понял, что выдал тайну.

«Идиот, — спохватился он. — Какой идиот! Надо как-то вывернуться. Соврать что-нибудь. И поскорее!»

— Ну, эти... книжки читаю. По астрономии. С вечера как засядешь, так до утра...

Она покачала головой.

— Зачем ты говоришь неправду?

— Ты мне не веришь?

— Верю, — сказала она. — Только не про книжки.

«Что делать? Представить все шуткой? Не удастся. Будет совсем глупо, беспомощно... А, была не была!»

Он вздохнул и начал рассказывать про «Космос Первый».

— Какой ты счастливый! — сказала она, когда Андрей кончил. — Как мне хочется посмотреть! Послушай, а вдвоем нельзя выходить в Пространство?

— Нет, — сказал он, подумав, — Не полезешь же ты на наш чердак, да еще ночью!

— Верно, — грустно согласилась она.

Несколько минут они сидели молча.

— Андрюша! — вдруг встрепенулась Рагозина. — Хочешь, я буду тебе помогать? Давай вместе искать того человека, который сфотографировал Эратосфен?

— Вместе? — Андрей даже задохнулся от радости. — Конечно, давай! Вместе мы знаешь как быстро все провернем? Если ты сможешь сходить еще к одному человеку на Пролетарскую... Это недалеко от твоей школы. Только...

— Что — только?

Андрей посмотрел ей в глаза.

— Ты... у себя в классе... не будешь болтать о «Космосе»?

— Я?! — Рагозина даже привстала со скамейки.

— Ладно, — сказал Андрей. — Сейчас я тебе запишу адрес и отдам фотографию.

Итак, Полещук не занимался фотографией. Он с любопытством слушал рассказ о снимке Эратосфена, удивленно разводил руками и уверял, что ничего не знает.

Андрей сговорился с Людой, что она придет после уроков в библиотеку и они вместе решат, что делать дальше.

Откровенно говоря, они все решили вчера. Надо было узнать у Александры Ивановны, не брал ли книгу еще кто-нибудь, кого она не записала в формуляр. Бывает, наверное, в библиотеках такое. Приходит знакомый и просит новую книгу «на денек». Разве знакомому откажешь? А у него формуляра нет. Он даже в библиотеку не записан...

Конечно, сходить в библиотеку Андрей мог и один, но они все-таки договорились встретиться, потому что вдвоем было интереснее.

Андрей сидел в читальном зале и перелистывал журналы, разложенные по круглому столу. Напротив него сидели две старушки пенсионерки, разглядывали картинки в «Огоньке» и перешептывались о чем-то.

Когда в зал вошла Люда, старушки разом повернули головы в ее сторону, потом в сторону Андрея, потому что Люда улыбнулась ему и сделала рукой что-то вроде салюта, а потом наклонились к своему «Огоньку» и, сдвинув головы, зашептались еще оживленнее.

Люда подвинула стул и села рядом с Андреем.

— Давно ждешь? — спросила она.

— Недавно.

Он взглянул на старушек. Чего они шепчутся? Делать им нечего. Сидели бы дома да пили чай...

— Александра Ивановна здесь?

Он кивнул.

— Андрюша, а если никто больше не брал книжку?..

Он пожал плечами.

— Не мог же снимок появиться ниоткуда!

Старушки опять подняли головы.

Он встал.

— Идем к Александре Ивановне.

В этот момент отворилась дверь и вошла Александра Антоновна.

— А, Степушкин! — сказала она. — Весьма кстати. Почему ты ушел с уроков в тот день, когда в школе был твой отец?

Андрей почувствовал, как тяжелая горячая волна ударила в щеки.

«Для чего? — подумал он. — Неужели она не видит, что я не один? Неужели она не понимает?»

— Почему ты молчишь?

— Потому что не хочу отвечать! — сказал Андрей, холодея от собственной дерзости, и, круто повернувшись, вышел из читальни на улицу.

Люда догнала его у сквера Победы.

— Кто это такая? — спросила она.

— Наш завуч.

— У нее что, немножечко не того?.. — Люда покрутила пальцем у своего лба.

— Наоборот, — хмуро ответил Андрей.

— Это одно и то же, — махнула рукой Рагозина. — Если бы она была нормальной, она никогда так не поступила бы. Для каждого разговора есть свое время и свое место. В середине века это знали даже неграмотные.